http://spb.kp.ru/daily/press/detail/3931/

Писатель Татьяна Устинова в гостях у "КП"

Фото: Михаил ФРОЛОВ

Татьяна Устинова о политике, телевидении и воспитании детей и собак

В издательстве "ЭКСМО" выходит новый роман писательницы "На одном дыхании!".

- Всем добрый день. Сегодня у нас в гостях писательница Татьяна Устинова. Могу от себя добавить: Татьяна – замечательная женщина, мама, потрясающий человек.

- И я еще мать одной собаки. Мама и папа – не значит «родители» собаки. Это хозяева собаки. Я мама большой собаки и двух сыновей, большого и поменьше.

- У нас еще замечательный повод: в издательстве «Эксмо» у Татьяны вышла новая книга. Называется она «На одном дыхании». Я прочитала. Мне понравилось. И вопросов у меня к Татьяне очень много, потому что там так красиво расписывается работа в редакции глянцевого журнала. Мне это интересно чисто профессионально. Татьяна, нам Дима и Люба задают вопрос сразу о книге. «Прочитали вашу новую книгу. Она просто удивительна. Нам кажется, что у вас открылось второе дыхание. Спасибо». А кому и чему говорить «спасибо»?

- Озеру Байкал. Это совершенно точно. Вышла история с этой книгой… Мы поехали в Иркутск отдыхать. У меня есть близкие, которые знают, что если я совсем изнемогла, сейчас я упаду замертво – меня надо куда-то везти. Причем, не лежать на турецкий пляж. Или сушиться, как урюк под египетским солнцем. А ехать в выразительные места. Таким образом, мы съездили в Анадырь, в Магадан, Петропавловск-Камчатский и в этом году были на Байкале. И я писала книжку. Совсем не эту. Я ее придумала. Она мне казалась очень интересной. Там много разных хитросплетений, сюжетных линий. И там тоже есть журналистка. Танечка. Но ее зовут Тяпа. И в один прекрасный момент, я его помню, я стояла на палубе кораблика, который шел по Байкалу, смотрела на Байкал и в машинное отделение, в котором двигалась и плюхала какая-то машина, которая нас везла, и поняла, что должна срочно написать роман. Совершенно другой. Я его поняла от первого и до последнего слова, каким он должен быть. У меня не было с собой компьютера. На Байкал, как и в Магадин и Анадырь, надо с собой везти очень много разных вещей: начиная от валенок, ботинок, пуховиков и заканчивая шортами и купальниками. У меня была только тетрадка и ручка. Я писала этот роман ручкой в тетрадке. Все время, что мы были там, урывая минуты от созерцания, ветра, духов Байкала, от друзей, с которыми у меня отпуск-счастье… Я приехала в Москву. Я продолжала его писать ручкой на бумаге.

Фото: Михаил ФРОЛОВ

- Таня, вы пишущий человек. Вы понимаете, что это невозможно.

- Навыки поменялись!

- Теряется почерк.

- Да нашелся почерк. Я подчеркиваю, я не верю ни в какую мистику. Правда. Понемножку. Единственное, я в полнолуние летаю на метле, как всякая порядочная ведьмочка… А здесь такая штука: моя ручка, которой я писала этот роман, была подарена мне друзьями. Это дорогая вещь. Это даже не безделушка. Это аксессуар. Имиджевый. Это ручка «Ватерман». Для автографов. Никому не придет в голову купить эту ручку. Может, президенту, которому это нужно? Но мне ее подарили. Она у меня была. И она из такой категории вещей, которые переходят по наследству… Я ее должна была оставить своим внукам. И она у меня развалилась в руках, когда я поставила точку. На составные части. Дописав, она умерла.. Причем, из нее вытекла лужа черных чернил. Любой человек, у которого есть хоть одна ручка, даже не «Ватерман», знает, что в ней нет чернил. Нынче. Там картриджи. Как и что из них может вытечь? Но она так поступила.

- Вы во что-то поверили?

- Да.

- Во что?

- В то, что есть неведомые мне силы… Я знаю, что писание текстов – работа мистическая. Но здесь я в это окончательно поверила. Спасибо Байкалу, которого в Иркутске, Ангарске, Листвянке и везде там называют «дедушка». Ему пять с половиной миллионов лет. Я никогда не могла предположить, но я никогда не интересовалась. Байкал – это не озеро в нашем понимании. Это разлом земной коры. Никто не знает, куда он пойдет и когда. И не будет ли там новый материк. Этот роман получился на одном дыхании. И это состояние, когда мне нравится, что я сделала – очень короткое. И очень редкое. Я могу вспомнить по нескольким эпизодам, когда я чувствовала, что все хорошо. И я знаю, что эта книжка хороша.

- Теперь ваши друзья должны задуматься, куда ехать в следующий раз.

- На Алтай.

- Если вы поехали, увидели Байкал, и сразу бросились писать книгу… Опять никакого отдыха. Опять с вами не пообщались…

- Я не совсем полоумная. Я, конечно, ненормальная. Как все люди, которые пишут. Конечно, я не писала там 24 часа в сутки. Я отдыхала. Мы путешествовали. Но эта книжка начата и продолжена там. Спасибо Иркутску, друзьям в Иркутске. Всем.

- Нас спрашивает Павел. «А сами вы какие книжки читаете? Классику или современные новинки? С Донцовой, Марининой дружите или конкуренция не позволяет?».

- Я читаю все подряд. Сейчас мне попался Эмиль Золя «Дамское счастье». Роман, давным-давно прочитанный.

- Случайно на полке взяли? Как книги в руки попадают?

- Сестра купила в магазине. Мне принесла. Я его стала читать. Но я стала читать постранично. Как прозу. Не как сюжет. Прекрасный роман. Получаю необыкновенное удовольствие. Я читаю… Вот Веллер новый вышел. Прочитала с огромным удовольствием. Еще новинки вышли. Детективы читаю с упоением всегда. Выходит новая Маринина – сразу же покупаю. Покупаю и Донцову. Не могу сказать, что сразу все. Но я ее регулярный читатель. И хочу сказать, у нас такая среда, в которой конкуренции почти нет. Ни один читатель, например, я, – я не могу день и ночь читать одного Акунина. Я сойду с ума. И он не будет успевать поставлять мне это чтение. Я читаю то Акунина, то Маринину, то Донцову, то Дашкову, то Коллинза, то Агату Кристи, то Дика Френсиса... Любого детективного автора… У моей подруги, с которой я езжу на Байкал, у нее прекрасная библиотека, собранная ее папой. У Марины Каменевой, директора книжного магазина «Москва», библиотека советского детектива и приключений. Я с удовольствием читаю Адамова, братьев Вайнеров, Николая Леонова. И это логическое объяснение – у нас в прямом понимании конкуренции никакой нет. Вроде бы мы все работаем в детективном пространстве, но у нас у каждой свое занятие. И есть объяснение лирическое, его дал Александр Иванович Донцов, Дашин муж. Он однажды, подслушав, как я или она отвечают на вопросы, почему мы не конкурируем друг с другом, он так присоединился к нашей беседе и сказал профессорским голосом: «Потому что они приличные люди!». Я люблю это объяснение.

- Анжела, которой 17 лет. «Хочу замуж за вашего сына Мишу. Я не за знаменитым женихом гонюсь. Он симпатичный парень. Смотрела фото на сайте. У меня есть шанс? Или вы будете строго выбирать ему невесту? У него есть страничка «Вконтакте» или на «Одноклассниках»?». Вы готовы к тому, что скоро ваши орлы…

- Не готова. Они зайки. Думаю, любая мама, и моя, которая сегодня с утра позвонила… Я прилетела из Санкт-Петербурга в коматозе. Вчера было мероприятие, я в пять утра уехала в аэропорт… Я ей не позвонила, что я прилетела. И мама просто строгим голосом спросила: «Что это такое?». Боже, неужели я не позвонила? Ужас. Не имеет никакого значения мой возраст, положение или то, что я пишу романы. Все равно я отчитываюсь. Это нормальная семейная практика. И Миша тоже будет отчитываться – это нормальная семейная практика. А я буду долго и громко кричать: «Мальчик мой, что ты делаешь?!». Анжела, я не знаю … Наверное, у него есть «Вконтакте» координаты. Но ваш адрес есть у Тани в «Комсомольской правде». Она мне его оставит. Мишка напишет. Он общительный человек. Он ребенок, выросший среди взрослых. С ним очень трудно. Он красавец, умница. У него потрясающее чувство юмора. Но, насколько я все вижу и понимаю, сверстники за ним не успевают и в ближайшие лет несколько, видимо, не успеют. Ему интересней с моими подругами. С Леной Малышевой, с Дашей Донцовой, с Феклой Толстой, чем с девочками. С этим пока ничего нельзя поделать. Он потом перерастет. Он, мне кажется, впитывает житейский опыт, житейскую изюминку. И он сын своего отца. Он интеллектуал. Скептик, как и папа. Он качает ногой, подвергает все сомнению. Борется с собой. Здравомыслящая девушка пока воздержится от приобретения Миши в качестве супруга. Ближайшие лет семь. Это правда. Но он напишет.

- Егор пишет. «Как вы к спорту относитесь? Ваши сыновья увлекаются чем-то? Семейный и активный отдых вам близок?». Если вы с нами с начала, то активный отдых то, что любит Татьяна?

- Да. Рюкзаки, сапоги, горы напротив. На катере рыбу ловить очень уважаю. Поймала омуля на блесну. Очень гордилась. Ни один дяденька не поймал, а я поймала. Подвиг! У нас спортом занимаются все. Но ни шатко, ни валко. Нельзя сказать, что ходят в секции, упражняются. Ну, у нас активный отдых – волейбол у мальчиков. Теннис. Мишка хорошо играет. Настольный теннис. Я в это не очень вписываюсь. Теннис и поплавать. А волейбол, пробежки трусцой – это мне чуждо.

- Егор еще спрашивает: «Впереди 10 дней новогодних каникул. Как их проведете?».

- Мы будем дома. С родителями, с собаками, с елками, с бужениной, с жареным гусем, с подарками для крыши, в гостиной с камином, с санками…

- Что это за подарки» «для крыши»?

- У нас большая семья. И все и всем покупают подарки. И все их свозят к маме. И там происходит новогоднее застолье. Поэтому к концу года, к 31 числу, подарки лежат до крыши. Елки из-за подарков не видно. И у всех оттопыриваются пятые точки, все путешествуют под эту елку… И это просто счастье. А потом мы, наверное, в Питер улетим. Наши дети очень любят Санкт-Петербург, причем, зимний. Это безлюдный, ветреный, серый город. И мы это обожаем.

Фото: Михаил ФРОЛОВ

- Натусик из Саратова нам написала. «Как вы успеваете и книги писать, и на телевидении выступать, и детей воспитывать? Какой у вас распорядок дня? Может, есть секреты, как всегда быть красивой и доброй, даже если не выспались и встали не с той ноги».

- Я думаю, что я все это успеваю плохо. По крайней мере, я совершенно нормальный человек. Нормальная девочка. Неважно, она бывает и в 14 лет девочкой, и в 30, и в 50, и в 80… И все мы девочки. Я человек достаточно в самооценках осторожный. Мне все время кажется, что я недоделала того, не справилась с этим, не успела сшить, купить младшему сыну костюм Зайчика… Оказывается, он хотел Пирата. А я забыла. В это время мне надо написать колонку в любимую газету. После этого слетать в Санкт-Петербург. А в то время, как я полетела, звонит издатель и строгим голосом говорит, что сроки горят и нужно срочно сдавать роман. Состояние несделанных дел у меня, как у каждой современной женщины, присутствует. Рецепта, как быть красивой? Я знаю, что утро добрым не бывает… Если мне надо куда-то очень рано ехать, встать – это катастрофа… Я знаю, что кто-то должен меня будить, не будильник, а человек. Все по-разному. Мне кажется, что ожидание плохого всегда очень отравляет будущее. Еще ничего не случилось, а мы уже ждем плохого, опираясь на наш прошлый опыт. А опыт, который сын ошибок трудных, он, конечно, прекрасно… Но получается, что все мы не доверяем Господу, который что-то хорошее уж точно приготовил для нас в будущем. Получается, что мы отмахиваемся все время. Говорим, точно знаю, что все впереди будет плохо. У меня такой опыт.

- Человек себя запрограммировал…

- Мне кажется, что если поступательно, потихонечку, полегонечку, понемножечку это ожидание плохого убрать, опираясь на любовь…

- Любить можно собак, солнце…

- Собственный компьютер. Я его, когда встречаю утром, я его целую. Это смешно, но это правда. И машину я целую.

- Все зависит от того, что человек сам себе ждет.

- Да. И эта программа отрицательная в один день не снимется. Чтобы систему переустановить, с ней надо возиться. Но если попытаться это сделать, то уже будет легче быть добрым, веселым.

- Я люблю веселых людей, потому что они сами себя такими программируют. И поэтому проще общаться. Илья из Челябинска задает серьезный вопрос. «В анонсе сказано, что с вами можно и о власти поговорить. Точнее, о том, стоит ли писать и держать разговор с властью. Так стоит? До чего конкретно и с кем лично вы договорились?»

- Я так понимаю, речь идет о встрече Путина с авторами. Никто ни о чем не договорился. Это не было заседанием правительства. Это был некий разговор творческой общественности и премьер-министра. Если всерьез говорить, мы сейчас углубимся в необыкновенные дебри, что в мире непринята такая практика, когда руководитель государства встречается с писателями, но вот в России, которая воспоследовала после Советского Союза, эта практика все продолжается…. Тогда генсеки и всякие сусловы направляли писателей на путь истинный. Что же имеет в виду премьер сейчас? Неужто, хочет направить? И – дальше понеслось. Сейчас цензуру введут… Потом свободу слова запретят. Потом еще … Это ожидание плохого из предыдущего вопроса. Мне бы не хотелось в это верить. Я не политик. Я не знаю реальной политической ситуации. Мне было интересно. Думаю, это было бы интересно и Илье. Посмотреть, пообщаться, посмотреть в глаза. Я не могу сказать, что это в моей жизни принятая практика, что я ежедневно или хотя бы ежемесячно, или ежегодно обретаю рядом с собой по одному премьер-министру. Ничего подобного. И мне, как автору, как пишущему человеку какие-то житейские истории, было очень интересно. Мне было интересно, как пишет, как реагирует, как выглядит. И я многое разглядела.

- Надо дорожить каждым моментом, каждой встречей… Она уникальна сама по себе.
Кстати, про журналистку. Чем мне близок герой, несмотря на то, что он мужчина… Почему-то журналистов считают людьми черствыми, бездушными. Здесь видно, что у человека есть душа, ему противна сама эта грязь, которую он, как редактор, должен ставить за деньги или по договоренности. Видно его душевное сомнение и борьба. И он должен соблюдать канон журнала. Откуда такая близость?

- Я дружу с людьми, которые работают, в том числе и в глянцевых журналах. Я это вижу. До чего-то догадываюсь. Что-то спрашиваю обязательно. А характер – это откуда-то берется. Само придумывается. Я не могу сказать, что это какой-то конкретный редактор какого-то конкретного журнала. Мне так кажется… А может, нет… Но если я попадаю. И вы мне говорите, как профессиональный человек, работающий в газете, что это похоже на правду, то это очень важно.

- Спасибо, что вы умеете так чувствовать. Николай Петрович из Питера нам пишет. «Вы похожи на мою супругу Наталью. Какими поступками-сюрпризами можно удивить такую женщину, как вы? Посоветуйте. И особо спасибо за книгу. Про врачебную жизнь по-настоящему от первого дол последнего слова».

- Да. Я даже на операции была. На двух. Ни на одной не упала в обморок. Смотрела. Я отстояла с хирургами. Неподготовленному человеку это очень страшно. И я собой горжусь, что смогла это сделать.

Чем удивить? Я не знаю, как Наталья… Но я очень не люблю скуку. Я быстро начинаю скучать от каких-то банальностей, пошлостей, глупостей… Не знаю. Невкусной еды, неинтересного собеседника, глупого мужчину… Если у вас есть силы, возможности, любовь к Наталье, то можно придумать абсолютно неожиданное. Что вы никогда не делали или делали последний раз тридцать лет назад… Пойти на Дворцовый мост. Стоять и смотреть на Неву. И взять с собой пластмассовые стаканы и бутылку красного вина. Просто так! И чтобы она ничего об этом не знала! Зимней ночью . Пить красное вино и смотреть на стрелку Васильевского острова. Не знаю. Наверное, этого будет уже достаточно. Если говорить о сходстве чисто внешнем, то я очень люблю украшения. Вся вот эта фигня – это доставляет мне радость и удовольствие. Если вы хотите, и она тоже любит, сделать ей приятное, подарите ей колье бриллиантовое. А можно не бриллиантовое, а можно не колье. Что-нибудь положите под подушку. Она найдет и будет счастье.

- Как вы романтично рассказали про встречу на мосту. Думаю, теперь этот мост будет не одинок… Там будет много народу собираться…

- Там всегда много народа. Там ветрено сейчас. Но Питер, вообще, лучший город на свете. Один из лучших. Город-судьба.

- Сергей спрашивает. У вас двое сыновей, как и у меня. Но у вас еще и муж. Вокруг вас одни мужчины. Сложно воспитать настоящих мужиков? И еще вопрос. Если говорить о российском образовании, какие в нем плюсы и минусы? Вы за ЕГЭ или против этого?

- Против, говорю я сразу. Потому что были какие-то внятные резоны вроде бы, что он вводится для того, чтобы у всех были равные шансы. Практика этого года показала, что их нет и быть не может. Вся эта система как бы позаимствована на западе, где образование десятилетиями и столетиями строилась по схемам, отличным от наших. Мы не умеем думать таблицами. Никто не умеет. Ни физики, ни математики, ни литераторы. Для того, чтобы думать таблицами, надо чтобы твой дедушка думал таблицей, бабушка думала так же, прабабушка думала таблицей и сенбернар думал таблицей. Мы не можем. У нас другое устройство мозга – вот этих нейронных оболочек. Загнать абсолютно всех детей в таблицы – это плохо от начала до конца. Я не понимаю, для чего это нужно. Ну, наверное, у министра образования есть какие-то резоны.

Теперь что касается мужчин. Что я знаю совершенно точно, особенно получив сыновей, что мужчину нельзя переделать. Никогда. Ни когда ему 5 лет, ни когда ему 33. Ни когда ему 50. Он рождается точно таким же, каким он в глубокой старости умрет. Его можно сломать, пока он маленький и беззащитный. Но сломанный мужчина ни на что не годен уже дальше и не будет годен никогда. Его можно научить простым правилам поведения – например, говорить «здравствуй», «до свидания», научить читать его можно. Перестроить его, даже не в том смысле, чтобы заставить его плясать под свою дудку, а в том смысле, что объяснить ему, что вот до того, как ты пришел в мою жизнь, ты был неправильный, и сейчас я тебя переделаю, нельзя. Это заканчивается катастрофой и для того, кто переделывает, и для того, кто пытается переделаться. Если это нормальный человек, единственное, что можно и нужно делать, это позволять ему быть самим собой. Если что-то не нравится или он как-то неадекватно себя ведет, этот мальчик, ему можно это объяснить. У меня есть формула, в моем случае работающая железно.

- Какая?

- Когда я говорю – да, ты не хочешь сделать это для себя: лень, невмоготу – я тебя прошу – сделай это для меня. А великодушие – это основное качество любого нормального мужчины, будь ему 5, 33 или 50. И когда его просишь сделать что-то для себя, он не может отказать, потому что он великодушный, потому что он мужчина. И для этого никого не нужно ломать…

- Мне кажется, все зависит от семьи – от того, как родители воспитывали…

- Конечно. Хоть Иосиф Сталин и отменил генетику, но она все же, проклятая, рвется наружу. И не зря сейчас вот эти все выражения, давно забытые – девочка из хорошей семьи, мальчик из хорошей семьи. И это важно, очень важно. И опять же, я сыну своему все время говорю об этом: ты женишься не на девочке Анжеле, ты женишься на ее маме. Поэтому, когда пойдешь в гости, посмотри на маму – и скажи, ты хочешь этого? Потому что двадцать лет пролетят как вздох один – и это будет вот эта женщина…

Фото: Михаил ФРОЛОВ

- Маргарита. Татьяна, благодарю вас за очень интересные романы, в них нахожу решение жизненных проблем. Спасибо. С наступающим новым годом.

- Спасибо.

- Даша спрашивает. Татьяна, скоро Новый год, Рождество, какие у вас семейные традиции, как наряжаете елку, какие подарки приготовили, вообще, как готовите на стол, есть ли какие-то обязательные блюда? Рождество все-таки праздник магический, все ждут чудеса, гадают – как у вас с этим?

- Мы тоже ждем чудес. Гадать не гадаем, но чудес ждем…. Я знаю только про орех Кракатук из Щелкунчика. У каждого на елке должен висеть орех Кракатук, который один раз в год исполняет желания. И надо под него встать, желание загадать и все сбудется. Это что касается магии. И вообще, Новый год – самое романтическое время в году. Самая длинная ночь, самый короткий день.

- А у вас еще гора подарков…

- Да, совершенно верно, у меня гора подарков, я всегда готовлю. Я готовлю с энтузиазмом и упоением. Обязательно что бывает – это рождественское полено. Это такой большой пирог с изюмом, орехами, сахаром и цукатами. Рулетом я его скатываю, потому что печь никто не печет. Ну а я пеку – мне нравится ужасно! Обязательно мясо какое-то, которое делается в духовке, на гриле. Или это индейка, или гусь, или большой кусок буженины. Не было еще ни одного года, когда бы это съелось. Обычно это все забывают в духовке и доедают на следующий день, радуясь тому, что это было забыто в духовке.

- Ну, если говорить про орех Кракатук. А если его заменить грецким?

- Нет. Нет. Надо поехать в магазин, не полениться. Они продаются, эти орехи.

- Они крупнее?

- Да, они крупнее, они золотые, вот такие здоровые. И по нему видно, что это вот прямо орех. На бантах они прямо висят. И дело ведь не в деньгах, он может быть совершенно пластмассовый – китайский. Но он все равно выполнит ваши желания вот в эту самую новогоднюю ночь.

- То есть, если даже десять человек все повесили по ореху, все встали под елкой…

- Да, да, абсолютно. Орех Кракатук желания исполняет – я это знаю.

- Никита нас к работе возвращает. Татьяна, кто и что помогает вам писать книги? Как придумываете сюжет? Можете уехать из дома, закрыться на несколько дней в комнате и никого не пускать, пока пишите?

- Да. Могу.

- Жестоко. Кто в этот момент печет?

- У меня есть домоправительница, с которой я живу семь лет уже. Чудесный человек, ее зовут Рита, я ее обожаю. У нас с ней прекрасные отношения. Она загоняет всех обедать, проверяет по часам, кто во сколько пришел и ушел, где портфель, который младший должен был забрать в школу и не забрал… То есть, это вот такая история, именно семейная. Я не могу, конечно, нигде закрыться, ни в какой комнате – я же не Роман Абрамович и я не живу в Анзорском дворце, где была бы тут анфилада, там анфилада и я посередине закрылась. Но у меня есть убежище, которое предоставляет мне моя подруга Марина. Я туда уезжаю одна. Это не занимает многие месяцы, но дней по пять я там бываю, когда мне надо сосредоточиться, перевести дыхание, набрать воздуха в грудь и понять, что дальше… Там никогда нет, это деревня в Тверской губернии, мне там не за кем ухаживать, не на что отвлекаться. Я очень быстро начинаю скучать, зато ударно работаю. Вот это хороший, беспроигрышный вариант, когда нужно что-то быстро сделать.

Фото: Михаил ФРОЛОВ

- Анна написала – судя по всему, из-за границы – как вы добились такого результата, похудев до такого прекрасного вида?

- Во-первых, долго очень, билась долго. Вот уже три года, даже с лишним. Ну, нет, не могу сказать, что я бьюсь. Потому что на собственном каком-то примере я убедилась совершенно точно, что диета – это абсолютный вариант не для меня, да, думаю, что на самом деле и ни для кого. Мы как-то разговаривали об этом с Таней Веденеевой, которая в прекрасной форме, и она сказала – о еде, о том, как и что ты ешь, нужно подумать сначала, прежде чем худеть. И думать нужно об этом долго, и принимать какие-то решения. И вот, собственно, похудела, только долго думая, что нужно делать.

- Какой образ жизни выбрать для этого?

- Я бы сказала, структуру питания как изменить. И вот за многие эти годы мне удалось ее изменить. То есть, никто из нас ничего не ест с гарнирами. Никогда. Ни дети, ни мы сами. Мы не едим бананы. Не запиваем их сладким чаем. Не покупаем в киоске на улице шаурму. Не едим сосисок в тесте. Мы не покупаем полуфабрикатов. Это только кажется на первый взгляд, что это очень тяжело – это совсем не тяжело. Я хозяйка. Причем, хозяйство веду я сама, у меня нет никаких, кроме моей домоправительницы, которая мне помогает, штата. И если вы готовите сегодня баранину на ребрышках, приготовьте ее с перцем и баклажанами, не надо готовить ее с рисом. И вот вы съешьте эту баранину – просто, безо всего, хоть килограмм – и с вами ничего не будет. Не будет ни голода, ни сглатывания голодной слюны… Я точно знаю, что бы я ни выделывала, я все равно не выйду в Натальи Водяновы или в Светы Пивоваровы. И тут возникает вопрос – зачем мне туда это нужно? Низачем. Это не мое совершенно дело. То есть, я не зарабатываю себе на жизнь демонстрацией прелестей. Или же, например, феерическим каким-то зажиганием в кино – там внешность инструмент и если ты его теряешь, ты теряешь и работу. Я зарабатываю сидением на стуле и написанием сюжетов из головы, как говорит мой младший сын. Поэтому мне все это похудение нужно не для того, чтобы развивать и поддерживать марку «Дольче и Габбана», в которую я никогда не влезу. Никогда… Поэтому, когда ты принимаешься за это дело без фанатизма, не ставя перед собой заведомо невыполнимую задачу, а ставишь выполнимую задачу – тогда мы с этим справляемся, у нас организм перестраивается. Я это теперь понимаю – диеты для этого не надо…

- Татьяна, почему бы не написать об этом книгу? Я так думаю, что объяснять нужно именно девчонкам…

- Девчонки мне не поверят. А взрослые тетеньки и так услышат – чего об этом писать?

- Я про себя заметила – я начинаю худеть, когда я влюбляюсь. И особенно если мне не отвечают взаимностью… Это интересно. Именно интересно доказать для себя, что ты можешь быть красивой. А потом, когда на тебя обращают внимание, ты теряешь интерес к этому человеку.

- Ну при чем здесь красота? Это абсолютно индивидуально. Я думаю, что не поэтому все худеют, когда влюбляются. А потому, что вдруг становится неинтересно есть.

- Да, потому что есть другие интересы.

- Да, совершенно верно. Хотя еда – это огромное удовольствие. И спасибо Господу за то, что он нам вот это удовольствие дал в дополнение ко всем другим удовольствиям.

- Вот Елена Шинкова нам задает вопрос. Татьяна, вы моя самая любимая писательница. Любимая книга «Хроника гнусных времен». Перечитываю ее постоянно. Во всех ваших произведениях отношения мужчины и женщины заканчиваются хэппи-эндом. Как в жизни достичь, если не идиллии, то хотя бы гармонии? На какие идти уступки, и когда настаивать на своем? Почему-то мне кажется, что вы все это знаете.

- Спасибо на добром слове. Во-первых, у меня есть такая личная теория, может быть, она неверна, но я в нее верю. Я считаю, что любовь, если это любовь, она не бывает неразделенной. Любовь – это какое-то третье существо, которое посылается вам двоим. Одному человеку с ней нечего делать. Это как не продается машина на трех колесах – ее никто не купит, она не поедет, она должна быть на четырех. И с любовью та же петрушка – вот как я себе это представляю. То есть, если это любовь, то она без взаимности быть не может. И этим можно себя утешать, когда вы, как Таня, влюбляетесь в неподходящих мужчин.

- Да, бывает такое.

- В этом нет ничего плохого. Только не нужно сразу бежать под венец, допустим, или пытаться его как-то втянуть под этот венец. Из этого ничего не выйдет. Это фальшь. Прежде всего, ваша собственная, вы как бы сами с собой на «слабо». Какая это любовь – вот я похудею, он на меня взглянет и все-таки женится. Не надо! Это первый такой момент. Я думаю, что любовь – это отдельное какое-то существо, которое дается в пользование этим двоим: они ее могут холить, лелеять, растить. Я искренне верю в то, что она не должна и не может проходить с годами – это миф тоже какой-то. Ею нужно заниматься, ее нужно любить, эту саму любовь. Ее нужно поливать, удобрять, как Маленький принц розу. Нужно как-то поддерживать в себе интерес даже не партнеру, а к этой любви к партнеру, в которой можно купаться, получать от нее удовольствия… А можно ее засушить и ничего тогда не будет. Уступки и, наоборот, какие-то настояния на своем – мне кажется, что вам виднее, вы ведь тоже, наверное, прекрасно знаете, в чем вы можете настаивать на своем, и ваш партнер будет вам подыгрывать, а что приведет к тяжелому конфликту или, хуже того, к тяжелой ссоре. Если у вас какие-то неразрешимые диалектические противоречия, их надо выяснить, поговорить словами, сказать то, что не нравится или раздражает, или огорчает. Особенно в случае с мужчиной – не ждать, что он догадается сам – он не догадается.

- Лучше сказать?

- Да. Надо выговорить и как-то понять, что все нормально, ничего не происходит. Еще раз повторю, нам, девочкам, нужно помнить все время, что его нельзя переделать, он не поддастся. А заблуждение, что вы сейчас его отучите пить пиво в гараже с ребятами, а приучите сидеть с мамой и смотреть сериал – это заблуждение. Ни-ког-да! Не нужно на это рассчитывать. Мне кажется, что к ним нужно как-то прислушиваться, любить, жалеть, оставлять на какое-то время в покое, без нашей безграничной любви, потому что от нее тоже можно устать… И, мне кажется, нужно именно прислушиваться к этому любовному чувству, которое есть, прислушиваться, что оно вам говорит. Если оно вам говорит, что оно гибнет, погибает, значит, надо срочно спасать. Если оно просто слегка подрагивает от ваших темпераментов, от усилий каких-то, то это прекрасно. Стабильность и скука – это тоже, в общем, не очень хорошо.

- Вот на этой хорошей ноте, что не надо скучать, а нужно уметь растить любовь, мы прощаемся с Татьяной. А все, кто хочет найти какие-то жизненные советы, почерпнуть какую-то нотку позитива, хорошего отношения к жизни, всем советую прочитать книгу «На одном дыхании».