2009-10-27
Гормон радости

Её книги расходятся фантастическими тиражами – за последние десять лет продано около 15 миллионов экземпляров! И не только потому, что хорошо написаны. По мнению поклонников Екатерины Вильмонт, чтение её романов даёт психотерапевтический эффект, сравнимый с действием антидепрессантов. Даже термин придумали – «вильмонтотерапия».

Лёгкость необыкновенная

Честно говоря, я побаивалась этой встречи. Воображение рисовало эдакую восторженную дамочку, радостно улыбающуюся по поводу и без и буквально пышущую назойливым оптимизмом. В общем, человека, от которого после пяти минут общения хочется сбежать на край света. Поэтому, когда дверь мне открыла неторопливая, уютная женщина с округлыми движениями и доброй грустью в глазах, я облегчённо выдохнула.

Никакого творческого беспорядка – ни в обстановке, ни во внешности. Идеальная чистота, идеальный маникюр. Лишь на столе второпях брошена обложкой вверх раскрытая книга. Пытаюсь незаметно разобрать имя автора: любопытно, что читают на досуге писатели-«миллионщики».

«Алекс Тарн, - заметив мои ухищрения, улыбается Екатерина Николаевна. – Я не так давно открыла для себя этого автора и пребываю от него в диком восторге». Кстати, в своём восхищении Тарном Екатерина Вильмонт не одинока – его роман «Бог не играет в кости» вошёл в финальную шестёрку «Русского Букера – 2007». Надо сказать, не самое лёгкое чтение. Хотя смотря что понимать под словом «лёгкий». Екатерину Вильмонт, например, все вокруг считают лёгким человеком. Но лёгкий в её случае не значит легкомысленный.

«Лёгкий человек прежде всего необидчив, - говорит она. – Крайняя обидчивость – признак глупости, неумения войти в положение других, понять ситуацию. Лёгкий человек хорошо воспитан и считает любого достойным разговора и объяснения. Мне кажется, я этому соответствую. Кроме того, отношусь к себе достаточно иронично, что тоже важно. И потом я оптимистка, всегда рассчитываю на лучшее».

Последняя фраза звучит несколько отстранённо, почти заученно. Чувствуется, что Екатерина Николаевна произносила её десятки раз - по рисунку роли автора романов-антидепрессантов. Да полноте, такая ли уж она оптимистка?

Гормон радости

Оптимизм сегодня в моде. Это он радостно кричит нам «Всё будет хорошо!» со страниц журналов и экранов телевизоров, предлагая десятки способов стать счастливым прямо сейчас. Но все ли мы подразумеваем под этим понятием одно и то же? Словарь Брокгауза и Эфрона в определении оптимизма лаконичен и строг: «Господствующее личное настроение, побуждающее человека видеть во всех и во всём одну лишь хорошую сторону». Есть другая точка зрения, и принадлежит она закоренелым пессимистам. Лучше всего её сформулировала Фаина Георгиевна Раневская: «Оптимизм – это недостаток информации».

Екатерина Вильмонт предлагает третий вариант: «Оптимизм – это физиология. Видимо, гормон какой-то вырабатывается. Я умею получать удовольствие от любого пустяка. Если мне жарко, выпью холодной вкусной воды – и мне хорошо. Сижу у моря с любимой подругой, болтаю о чём угодно – уже радость».

Нужно понимать, что говорит это женщина, жизнь которой со стороны выглядит далеко не безоблачной: отсутствие семьи, трагическая гибель матери, а затем и отца, потеря единственного по-настоящему любимого мужчины. И вдобавок то, что Екатерина Николаевна изящно называет «букетом болячек». Я знаю десятки людей, которые и в менее сложных обстоятельствах падали духом, считали свою жизнь конченой и превращались в профессиональных нытиков. Где же находится тот «орган», который вырабатывает гормон оптимизма? Может, это качество наследственное, заложенное родительским воспитанием?

«Не знаю. Мои родители не были лёгкими людьми, - пожимает плечами Екатерина Николаевна. – Интеллигентными, воспитанными, обаятельными – да. Но в семье были свои сложности…»

Высокие отношения

Родители Екатерины Вильмонт – особая тема. Знаменитая романистка выросла в настоящем раю для книжных мальчиков и девочек: в гостеприимном доме Вильям-Вильмонтов запросто бывали те, чьи имена сегодня застыли в бронзе. Картинки детства Екатерины Николаевны поражают воображение. Вот к ним на дачу заезжает Арсений Тарковский и развлекает всех фокусами с папиросной бумагой. Вот Александр Солженицын пишет у них дома свою нобелевскую речь – проходил мимо и вспомнил, как у Вильмонтов уютно и тихо. Вот они чаёвничают в Переделкино у своих родственников – Пастернаков. А чуть раньше не сводит глаз с Николая Вильям-Вильмонта влюблённая в него Марина Цветаева…

Отец Екатерины Николаевны был известным переводчиком-германистом, писателем и литературоведом. Мама, Наталия Ман, переводила французских и немецких классиков. Чтобы хоть чуть-чуть вообразить обстановку детства и окружение будущей звезды женских романов, вспомните «Покровские ворота»: прототипы членов семейства Хоботовых были ближайшими друзьями Вильмонтов. И мне хочется думать, что очаровательная пара Орловичей («Высокие, высокие отношения!») если и собирательный образ, то хотя бы опосредованно имеет отношение к Вильмонтам. В доме постоянно говорили о литературе, звучал немецкий, французский. Нужно ли удивляться, что Екатерина Николаевна, тогда ещё просто Катя, решила стать переводчиком?

«Помню, мама объясняла мне, что в Советском Союзе переводчик – лучшая профессия, - рассказывает Екатерина Вильмонт. – Она говорила: «Посмотри на меня. В самые страшные сталинские годы я сидела дома и переводила «Будденброков».

Пойти по стопам родителей – кажется, что может быть лучше? Но один штрих из прошлого обнажает большую проблему: оказывается, в издательствах долго не верили, что Катенька Вильмонт переводит сама. Были уверены, что за неё это делают родители. Дочери знаменитых переводчиков понадобились годы на то, чтобы отстоять право на индивидуальность, на собственное имя.

Шло время, менялись эпохи, а они так и продолжали жить вместе – Екатерина и её стареющие, но такие же умные и блистательные родители. А потом случилась трагедия. «В нашей квартире произошёл пожар, и мама погибла, сгорела. - Екатерина Николаевна произносит эти страшные слова спокойно, как-то неестественно сдержанно. - Отца тогда едва успели вытащить из огня. Но он прожил после этого всего два года. Когда боль улеглась, я осознала, что осталась одна. И вдруг поняла, что с этого момента именно так и хочу жить - одной. Мне так легче. Если бы тогда у меня была какая-то безумная любовь и появилась возможность с этим человеком соединиться, возможно, я бы и пошла на это. Но такого человека рядом не оказалось. А потом было уже поздно что-то менять – я полюбила своё одиночество».

Носки как индикатор страсти

Безумная любовь в её жизни всё же была – потом, в сумасшедшие перестроечные годы. Он – военный, ракетчик, пропадающий на полигоне и возникающий в её квартире как взрыв, внезапно и оглушительно. Она в тот период – полунищая переводчица классической литературы, представитель профессии, которая тогда казалась не только ненужной, но даже нелепой. Зато она готовила. И как готовила! Выискивая дефицитные продукты, создавала настоящие шедевры и с гордостью угощала любимого. Сейчас это трудно представить, но однажды будущая знаменитость отстояла огромную очередь, чтобы порадовать своего ракетчика новыми носками! Такое уж было время… Не случайно мужские носки в качестве символа любви появляются в её первом, почти автобиографическом романе «Путешествие оптимистки».

«Когда я писала эту книгу, то понимала, что должна закончить её на многоточии. При этом отдавала себе отчёт в том, что неопределённого финала мне не простят – уже тогда появилась установка на оптимизм. И я сделала конец забавным. Моя героиня утверждает: «Выходить замуж можно только за мужчину, которому хочется стирать носки». После многих перипетий такой мужчина в её жизни появляется. В последней сцене романа он приходит к ней на кухню и спрашивает: «Слушай, а где мои носки?» «Я их постирала», - отвечает она. Ничего не сказано и всё понятно…»

Но счастливым финал был только на бумаге. После пяти лет напряжённых, ярких отношений мужчина её мечты ушёл. Навсегда, из жизни. Потом были другие романы, но человека, с которым хотелось бы соединить судьбу, она больше не встретила.

«С последним увлечением я рассталась два года назад, - рассказывает Екатерина Николаевна. – В какой-то момент почувствовала: мне с ним скучно. Он стал повторяться. Это был человек-монолог, живший в своём мире. Я всё про него написала в «Крутой дамочке», но концовку этой истории берегу, поскольку она восхитительна. Мы встретились после долгой разлуки и отправились в ресторан. Обменялись подарками, потом он снова завёл свою шарманку и, видимо, заметил, что я заскучала. В довершение мы из-за чего-то поцапались. Вышли из ресторана, на улице – проливной дождь со снегом. Его дожидается машина с водителем. Я живу в десяти минутах езды и, разумеется, рассчитываю на доставку к подъезду. И вдруг он спрашивает: «У тебя есть зонтик?» - «Нет» - «Сейчас поищу, у меня, кажется, был в машине». Я вышла на проезжую часть, поймала такси и уехала. На этом наши отношения закончились. Если мужчина в такой ситуации может предложить только зонтик, он мне неинтересен».

О разрыве она говорит без горечи, утверждая, что лучший способ достойно пережить личную драму – посмеяться. Над ним, над собой, над ситуацией. И опять найти повод быть счастливой.

«Мы привыкли к тому, что счастье – это обязательно мужчина, любовь. Вовсе не обязательно, - считает Вильмонт. - Можно наслаждаться жизнью и без этого. Отсутствие мужчины не означает, что жизнь кончилась».

Чем пахнет зависть

Несмотря на воспеваемое одиночество, Екатерина Вильмонт всё время окружена людьми: к ней тянутся - кто за человеческим теплом, кто из восторженного трепета, кто за пресловутым оптимизмом. Своё многочисленное окружение Екатерина Николаевна делит на несколько рядов. Так и говорит: «Мои подруги из первого ряда…» На самом деле закадычных всего четыре: одна живёт в Израиле, остальные – в Москве, причём подруга Ольга Писаржевская, поэт-песенник, автор хита «Позади крутой поворот», - в соседнем подъезде.

«Могу похвастать тем, что умею выбирать друзей. Меня никогда крупно не предавали. Я чутко улавливаю зависть, будто запах у неё какой-то есть. Людей с таким «запашком» я всегда избегала. И хотя большую часть жизни завидовать мне повода не было, но ведь завистливые люди всегда его найдут. После пожара, в котором погибла мама, квартира была в ужасном состоянии. Через какое-то время с помощью друзей я её отремонтировала и устроила что-то вроде тихого новоселья. В тот вечер я почувствовала, как жена одного приятеля мне остро позавидовала. Я поразилась: оказывается, завидовать можно даже в такой ситуации!» Именно благодаря настоящим друзьям Вильмонт объездила полмира. Она путешествует не просто так – как правило, ездит в гости. За границей Екатерина Николаевна всей душой отдаётся своей страсти – общению с животными. Вот вам ещё один повод для печали: обожая четвероногих питомцев, в частности кошек, писатель не может позволить себе завести домашнее животное – трёхмесячное пребывание в больнице заставило её задуматься о судьбе потенциального любимца. Случись что, кто о нём позаботится? Тем не менее Вильмонт не унывает и даёт себе волю за границей, посещая всевозможные зоопарки и питомники. Нужно видеть, как она рассказывает о каких-нибудь коалах или мартышках: голос звенит, в глазах – огонь. Это любовь.

«…Вдруг подошёл ко мне чёрненький лемурчик. Чем-то я его угостила, он съел. А потом посмотрел на меня своими совершенно оранжевыми глазами, повернулся и… пукнул. Я его полюбила на всю жизнь! А ещё там был совершенно очаровательный месячный гиббончик...»

Самотерапия

А вот в Москве Екатерина Вильмонт в зоопарк не ходит – мешают какие-то неприятные впечатления из детства. В шумной, насквозь пропылённой столице ей хорошо работается. Особенно весной и летом. Вот и нынешнее лето принесло плоды: на подходе новый роман, продолжение «Девственной селёдки», вильмонт-хита этого сезона. Поклонникам, с нетерпением ожидающим новых книг, сообщаю: героиней очередного романа будет Фаина, второстепенный персонаж предыдущей книги. «Она своими руками отдала любимого человека другой. Понимая, что он страдает, - поясняет романистка. – По сути, совершила подвиг. И стала мне вдруг интересна. Я подумала: если она способна на такое, значит…»

С героями своих произведений Екатерина Николаевна поддерживает тёплые заинтересованные отношения. Потому что большая их часть – люди не чужие. Почти каждый значимый эпизод её жизни зафиксирован в том или ином романе, почти все друзья и знакомые могут найти там своих двойников. А главное – недруги. Ведь, как выяснилось, творчество для Екатерины Вильмонт в том числе и самотерапия. Чтобы расправиться с обидчиком, она выводит его в качестве отрицательного героя. Нет, не заставляет падать с десятого этажа и корчиться в муках. Просто высмеивает. Что оказывается гораздо действеннее.

А началось всё тогда же – в 90-х, когда жизнь обрушила на переводчицу Катю Вильмонт лавину потерь. В довершение она лишилась работы и оказалась без средств к существованию. Тогда судьба явилась в облике авантюрного приятеля, предложившего подзаработать на детских детективах. Это был чудовищный конвейер: книга в месяц. В таком темпе она написала около 40 (!) детективов, которые принесли ей первую писательскую славу. «У меня было ощущение, что я всё время сижу на корточках, - смеётся Екатерина Николаевна. – Всё затекло, неудобно, масса ограничений. Но это была замечательная школа. В детективном сюжете нужно свести концы с концами, развязать все узелочки. Именно благодаря этому опыту я стала тем, кто я есть. Несмотря ни на что, я люблю эти книги. Первые 20 – это было просто здорово! Я ведь могу заставить себя получать удовольствие от чего бы то ни было».

Когда сбываются мечты

Ещё одно удовольствие для Екатерины Вильмонт – мечтать. Как и о чём? На этот счёт у неё есть стройная концепция: «Далеко я не заглядываю, не строю планов. Мечтаю о каких-то мелочах. Ведь когда живёшь мечтой о чём-то несбыточном, твоё существование становится ущербным. Мечтать нужно о чём-нибудь реальном, я бы сказала, реальненьком. Например, завтра будет хорошая погода…»

И она действительно была хорошей. Увидев с утра в окне безоблачное небо, я вспомнила слова Екатерины Николаевны и представила, как она в эту же минуту любуется ослепительной синевой, радуясь тому, что ещё одна её мечта сбылась. И чувствует себя счастливой. Скажете, это и есть оптимизм? Я назову это по-другому – мудрость…

Журнал «Всегда женщина»
№7 сентябрь 2009 г.
Автор: Ирина Исаева