Значит, дело было так. Мокрая ворона села на забор, взъерошилась – только брызги полетели в разные стороны. Шутка ли, летела себе спокойненько, покаркивала приличненько, а тут – рраз! – накрыл её ливень, и спрятаться никуда не успела. Напроказничал и убежал-ускакал к далёким синим сопкам.
Причесалась ворона, обгладилась, перья клювом расправила – опять птица хоть куда, загляденье! Огляделась горделиво и вдруг даже присела от изумления: через всё небо протянулись расписные ворота, а краски-то, краски, батюшки мои, яркие да лучистые – семи цветов!
- Рррадуга! – каркнула ворона. – Кр-рас-сота!
Бурундучонок из норки мордочку высунул, покрутил носом:
- Что за радуга? Почему не пахнет? Всё полезное имеет запах. Меня так мама учила.
- Дур-рень! – вскинулась ворона. – Р-радуга – это кр-расота. Её не едят…
Тут и белочка, конечно, в их разговор встряла: скучно ей без дела в домике сидеть – только и знай, что орешки грызи, того и гляди, вся шелухой покроешься.
- А! Знаю! – заверещала белочка. – Радуга – это такие ворота в небо. Вот бы дойти до них и поглядеть, что за ними, а? Может, там кедры растут с во-о-от такими шишками!
- В самом деле, интересно - сказал бурундучонок. – Ворота сами по себе не бывают. За ними всегда что-то есть.
- Кр-расо-та! – каркнула ворона. – Там, наверное, кр-расота: другой лес, другие звери, другие цветы, всё – другое!
- А может, там орешки золотые? – облизнулась белочка. – Никогда таких не пробовала.
- Неплохо бы, чтобы там были сочные, вкусные корешки, - размечтался бурундучонок. – А почему бы нам не проверить, что за радугой есть?
- Наверное, там есть, что есть, - поддержала его белочка.
И они пошли к радуге. Вороне-то хорошо: летит себе впереди, в траве не мокнет, а белочка с бурундучком, пока на дорожку выбрались, измокли – хоть выжимай! Но ничего, пообсохли – и опять вперёд, к радуге! Мимо ромашек и лилий, мимо золотой россыпи лютиков – бегут, не останавливаются.
Ворона, однако, сверху-то примечает:
- Глядите-ко! – кричит друзьям. – То ли звездочки с неба упали, то ли искорки от костра в траву залетели – не гаснут, сияют!
- Ой, и вправду искорки! – изумилась белочка. – Дай-ка, потрогаю их. Этот не обжигает, и этот холодный. Да это же цветы – жарки!
А бурундучонок понюхал жарки и недовольно буркнул:
- Ерунда! Это не едят. Пошли дальше! За радугой, может, какая-нибудь еда хоронится…
По оврагам и сопкам, по дорожкам и полянкам бежит-летит троица к радуге. А она сияет и блещет, манит и зовёт к себе – и кажется: вот-вот под неё поднырнёшь, в другой мир попадешь.
- Да отчего же это, чем мы ближе к радуге, тем она дальше от нас? – забеспокоилась, наконец, белочка.
- И то правда, - согласился бурундучок. – Уж и лап под собой не чую, а Радуга всё ещё далеко…
Уже вечереть стало, и дорожек впереди никаких, и лес – чужой, незнакомый, а радуга – далеко. Горит, переливается, не тускнеет.
Остановились белочка и бурундучок, призадумались: стоит ли дальше бежать, зря силы тратить? И в их лесу орехи растут, пусть не золотые с изумрудами вместо ягод, но вполне съедобные. И корешков для бурундучка полным-полно – только рой, не ленись…
- Нет, не пойду дальше! – сказала белочка. – Подумаешь, невидаль какая – радуга!
- И я устал, - отозвался бурундучок. – Зря согласился бежать с тобой к радуге. Лучше бы чайку попил, в норке понежился…
И повернули они обратно, и сияла, горела за их спинами многцветная радуга. И только ворона, глупая птица, всё вперед летела да кричала:
- Кар! Кр-расс-сота!
Может быть, она даже и долетела-таки до радуги. Потому что на следующее утро она разбудила весь лес песенкой:
- Р-радуга! Р-радуга-дуга, р-расписные небеса!
- Фу-ты, ну-ты, - протерла белочка глаза спросонья. – Сдурела тетка! Во, орёт!
- Замолчи, ворона! – недовольно буркнул бурундучок. – Перебудила весь лес!
А ворона знай себе веселилась:
- Рррадуга-дуга, расписные небеса!
Эх, что-то такое она всё-таки поняла про радугу. Но никому про это почему-то так и не рассказала.