Леночка сама разулась, умылась и, переодевшись в лёгкий халатик, устроилась в комнате за широким письменным столом.
Развернув рулон чистого ватмана, она достала остро заточенные карандаши и принялась рисовать.
В соседней комнате гости, облачившись в страшные наряды, отмечают хеллуин. Леночке не хотелось быть в компании взрослых людей. Ей казалось, что все они слегка тронулись умом в этот день.
Карандаш, скрипя от сильного надавливания, вёл линии, кружил кончиком грифеля по бумажному полю… Вот появилась растрёпанная голова мамы, затем руки на бугорке могильного холмика, а рядом папа:
- Хватит выть! Ты сама виновата!
- Я виновата лишь в том, что ношу его ребёнка! – копируя голос мамы, говорит Леночка, - Ну зачем ты это сделал?! Ты же мне жизнь загубил!
- Я? – злобно захохотала Леночка за отца, - Да я тебя спас от этого придурка!
- Убей и меня! У меня будет ребёнок, его ребёнок!
- Знаю, пошли домой! – рычит Леночка за нарисованного отца.
Затем появляется новая картинка: Леночкина мама сидит, осунувшись на кушетке в длинном коридоре перед белой скрипучей дверью, за которой на стеклянном столе разложены страшные блестящие железки и тазик с красной слизью у раскинутых ног молодой девушки. Скоро подойдёт очередь мамы и страшная железка, войдя в неё, подцепит маленький комочек с жизнью, вытащит его наружу и плюхнет в эмалированную посудину.
Леночка, почувствовав ненависть, трясущейся рукой рисует папу.
Вот он неспешно переходит улицу, думает… бах! и всё перевернулось, закрутилось перед его глазами, острая боль в грудине и ногах. Провал…рядом испуганный водитель серой машины, скорая помощь уже воет сиреной, петляя во дворах.
А это бабушка, она узнала о маминой беременности, и ведёт теперь маму по длинному коридору к выходу.
- Он страшный человек! – плачет за маму Леночка, - Он убил его и обещал убить меня.
- Ты ненормальная, мой сын не может никого убить. А вот ты можешь!
- Я?
- Да, ты. Сколько всего в моей жизни было, но и думать не смела об абортах! Это же грех! Это же детоубийство! – трагическим бабушкиным голосом говорит Леночка, тряся по-старушечьи подбородком, и рисует доброе лицо с собранными в пучок седыми волосами.

Леночка чертит квадрат комнаты, посередине сидит мама и плачет перед портретом того, кто в могиле. Дверь заперта на ключ, телефон отключен.
- Будь всё проклято! Я не хочу жить! – говорит Леночка за маму и рисует разноцветные драже таблеток.
- Дура! – уже своим голосом шепчет Леночка и рисует возле мамы зелёную лужу рвотной массы.

Появляется новая картинка. Папа на вонючем диване, покрытом пожелтевшей простынею. Молчит, только изредка мычит - просит воды, но мама проходит мимо, ей недосуг. Вот портрет бабушки с чёрной ленточкой - у неё случился сердечный приступ.
А вот красивый дядя в костюме вампира вьётся возле мамы и хочет сделать ей предложение выйти за него замуж
Мама счастлива.
Папа смотрит, страшно округлив глаза с красной сеточкой сосудов на белках, хочет встать, зная, что в соседней комнате гости, но не может поднять даже руку, он парализован после аварии.
Куда деть папу? – вслух задумалась Леночка.
Поправив русую курчавую прядь, Леночка чёрным карандашом рисует на папином лице подушку.
- Мама! Папочка сам положил на лицо подушку! У него это получилось! – спрятав подальше ватман, Леночка вбегает в кухню, где мама целуется с красавцем вампиром.

Вбегают в комнату, где давно парализованный человек лежит на диване. Правая его рука плотно прижимает к лицу подушку. Удушье.

- Леночка, - говорит мама, - пойди порисуй. Тебе не надо здесь быть.
- Я боюсь! – дрожит Леночка. – Сегодня хеллуин и всё сбывается.
- Глупости.