| RUTA_JURIS | Дата: Среда, 2008-09-03, 10:41 AM | Сообщение # 1 |
|
Группа: Удаленные
| ...Огромный чёрный зонт распластался над ними, словно намокшая птица.
Мэг стояла, уткнувшись носом как раз туда, где у мужчины обычно находится узел галстука. Но рубаха Криса была расстёгнута, и Мэг всё вдыхала и вдыхала такой любимый запах... Запах своего мужчины. Своего первого мужчины…Она так крепко прижалась к Кристиану, будто хотела, чтобы вся её одежда, её кожа впитали бы его запах, и она увезла бы его с собой...
Ей страшно было оторваться от него. Тепло и ласка проведённой ночи окутывали их и, словно непроницаемый купол, защищали от дождя и посторонних звуков...
- Дай мне твою запонку! – попросила Мэг.
- Зачем?
- Я положу её в косметичку, чтобы ты всегда был со мной…
Крис вытащил запонку и протянул её Мэг.
Но в этот момент поезд дал прощальный гудок, суета на платформе пробудила их от этих то ли грёз, то ли полусна, Мэг вздрогнула и запонка, выпав из её рук, быстро покатилась к краю платформы и упала на рельсы…
«Боже мой! Это не к добру! - подумала Мэг, - нос и глаза совсем, наверное, опухли от слёз!»
- Мадмуазель, поторопитесь! – окликнул её стюард.
Мэг, не поднимая глаз, поцеловала Криса и, развернувшись на каблуках, быстро вбежала в вагон...
В вагоне было шумно. Хлопали двери купе, где-то хлопнула открываемая бутылка шампанского. Прошуршала накрахмаленными юбками монахиня с чётками и небольшим саквояжем в руках.
Хныкал ребёнок... Обычная дорожная суета.
Она открыла дверь своего купе. Тётушка позаботилась, - купе было одноместным. Этот уютный закуток должен был перенести Мэг далеко на юг. Она закрыла дверь и бессильно опустилась на мягкий велюровый диван. Через несколько часов она окажется на побережье. Там, в адвокатской конторе, в присутствии нотариуса она станет владелицей крошечного замка на берегу.
Этим замком предки отца владели почти 500 лет. Там совьют они с Крисом уютное семейное гнёздышко. Там родятся их дети. Там все вместе они будут ужинать в сводчатой зале, стены которой увешаны портретами предков.
И она, как когда-то отец, будет рассказывать своим детям о каждом человеке, изображённом на той или иной картине. Как будут они с Крисом валятся на пляже, куда ведёт старая скрипучая калитка в конце стены, увитой хмелем, который добавляет в пиво старый Патрик. Патрик - такая же знаменитость как и сам крошечный замок.
Прислонившись к спинке дивана она, закрыв глаза, видела перед собой Криса. Загорелый, мускулистый... Прошлой ночью он подарил ей незабываемое ощущение полёта. Они обвивали друг друга, словно виноградная лоза. Мелькали тени на потолке, вырывались сладостные стоны... Только Луна своим хитрым зеленоватым оком подглядывала за ними сквозь полупрозрачные занавеси...
Мэг тряхнула головой, пытаясь вернуться к действительности. Открыла свою сумочку, что бы достать косметичку.
...Вагон тронулся так мягко, что, копаясь в своей сумочке в поисках пудреницы, Мэг не сразу поняла, что поезд уже тронулся. Но так бесшумно и мягко, что чуть-чуть закружилась голова.
И когда она взглянула в окно, то только и успела проводить взглядом уплывающий перрон, на котором несколько человек махали вслед уходящему поезду. Перрон оборвался как-то неожиданно, мелькнула стена вокзала с огромным циферблатом настенных часов, кажущихся под моросящим дождиком заплаканным глазом...
Дождик рисовал на вагонном стекле какие-то непонятные знаки, которые складывались в тарабарские слова, рисовал то пейзажи, то абстрактные картины, и за этим разрисованным дождиком стеклом таял в тумане такой любимый город с его прекрасными улицами, бульварами и площадями. Вот мелькнула среди домов размытая туманом ажурная ножка Эйфелевой башня.
Только вчера над этими улицами разносился запах жареных каштанов, слышались из приоткрытых дверей кафе звуки аккордеона и лёгкий женский смех. Но за ночь город сменил свой наряд.
Художница-осень раскрасила города всего лишь в два цвета - серый и жёлтый. Серые кубики домов на полупустых улицах и золотистые пятна каштанов. Всё это казалось сквозь туман и дождь размокшей декорацией, забытой уехавшим догонять лето и солнце бродячим театром. Лишь иногда мелькал то там, то тут яркий купол зонта... И было удивительно, сколько оттенков серого нашлось у осени на палитре…
Осень в Париже...
Мэг любила этот город в любое время года. Миллионы оттенков серого цвета под моросящим дождём. Да, осень была особенно хороша... Словно нежная песня об ушедшем лете. Жаль, что Мэг приходится уезжать именно сейчас.
...Можно было бы сварить кофе и сесть у открытого окна, откуда открывался чудесный вид на весь город, и наблюдать, как опускаются осенние сумерки, пустеют улицы. Включаются огни, которые кажутся сквозь дождь размытыми, и множество лучиков делает их похожими на жёлтые астры, которые продаёт на углу элегантная седая цветочница. Эту даму Мэг прозвала мадам Осень.
Летом и весной на этом месте работала красивая молодая женщина, смешливая и задиристая.
Прихлёбывая кофе у окна соей комнаты, Мэг ждала, что ровно в девять по улице проедет спортивная ярко-красная машина, на боку которой красовалась красавица пантера. Верх спортивной машины всегда был поднят, словно водитель играл с Мэг в дразнилки…
Девушке было очень жаль покидать свою уютную маленькую квартирку. Она специально сняла её, не желая оставаться более в пустой и гулкой квартире в центре. Там всё напоминало о счастливых годах, проведённых рядом с матерью.
Детская комната, с незапамятных времён наполненная мягкими игрушками, уютная кровать под кружевным балдахином. Там Мэг чувствовала себя принцессой.
Но мама вышла замуж, её новый муж был назначен на работу в Нью-Йорк, и они уехали. Мать Мэг, Миранда, была американкой, поэтому они собрались к отъезду в один миг. За двадцать лет, проведённых здесь, она так и не полюбила Париж.
Мэг промучилась почти год в огромной квартире и решила снять себе что-нибудь поменьше. За два года она превратила эту квартирку-студию в уютное гнёздышко, куда было так приятно возвращаться после занятий в университете.
Гостей она не любила. Ей казалось, что они нарушат волшебную ауру её дома.
Лишь в последнюю ночь перед отъездом она пригласила в гости Криса. ...А город медленно уплывал за окном и постепенно становился полупрозрачным туманно-дождевой дымке, словно прикрытый серебристой органзой...
Как приятно прижиматься горячим лбом к прохладному стеклу вагонного окна! И было совсем непонятно, то ли на стекле дождик рисует свои картинки, то ли это слёзы Мэг пишут и пишут одно и то же слово: "Любимый...любимый...любимый..."
Прощай... Прощай! Прощай?...
Но неожиданно дождь прекратился. Солнце брызнуло лучам из-под разбегающихся туч. Поезд влетел на эстакаду, под которой проходило шоссе. И там, о Боже, Мэг увидела наконец-то водителя красной спортивной машины-кабриолета. Перепутать она не могла, потому что на боку машины была изящная пантера.
Капюшон автомобиля был опущен.
За рулём сидел красивый молодой человек. Пепельные вьющиеся его волосы развевались на ветру. Лишь надо лбом волосы были прижаты гоночными очками…
|
| |
| |
