| Хагга | Дата: Суббота, 2008-10-18, 3:11 AM | Сообщение # 1 |
|
Группа: Удаленные
| Жизнь – сложная штука... В то же время её правила просты... И несмотря на эту простоту, ошибки есть и будут в жизни людей. Хотя бы потому, чтобы понять, что тебе, человеку, надо... А понять это – самое сложное... Некоторые до смерти не могут найти ответ.
Сижу... Философствую... Осмысливаю... В тетрадке черкаю...
Вот в царской России с её модным французким вся знать дневники вела. Тоже сидели, философствовали, осмысливали, в тетрадях перьями черкали, разбирались в себе. Действительно, графоманство позволяет сделать свои, казалось бы, непонятные поступки яснее, разглядеть ошибки, выплеснуть переживания на бумагу и найти суть, зерно, причину... В прочем, зачем я сижу сейчас с тетрадкой? Не за этим ли? Пора признаться: да, дорогая Маринка, тебе нужно избавиться от прошлого и письмо самой себе - лучший способ. Обыкновенная тетрадка в полоску молча переварит твоё состояние, сомнения, метания и боль... Тем более, всё уже позади... Надо просто свалить груз, засевший в подкорке сознания и отвлекающий тебя от уже настоящей жизни прошлой, тупой болью.
***
Семья моя рано осталась неполной: отец ушёл. Вернее, его "ушли"... Пил сильно. Я его в какой-то мере понимаю... Мозг учёного не выдержал жизненных испытаний. А мать, женщина слабая и романтичная, никак не годилась на роль подруги гения. Ей мечталось, чтобы за ней ухаживали, чтобы её холили, лелеяли, говорили ласковые слова, вместо того, чтобы делать то же самое для гениального мужа. Отец же просто не мог понять, что от него хотят, вынашивал грандиозные планы по претворению в жизнь своих изобретений и, поставив в уме галочку «Женился – ок», благополучно забывал, что у него есть семья. А уж когда стали посылать с великими открытиями по всем бюрократическим инстанциям, папаня растерялся окончательно и бесповоротно: он не годился в локомотивы, усердно тянущие груз знаний и открытий в светлое будущее... Зато пил знатно. Заливал обиду... Переживал... Угасал и опускался... И вот, когда мне стукнуло пять лет, своего папани дома я не обнаружила. Родители решили всё, пока дочь спала... Но я не замечала перемены. Отец и так не шибко со мной общался. Одно я могу сказать точно – в детстве грандиозных ошибок, за которые платишь в будущем, я не совершала... Ну и правильно... Дети же – ангелы. Н-да... Вообщем, по этому вопросу я спорить сама с собой не буду.
С рождения мне было дано много: хорошая внешность, прекрасные способности к учёбе, общительность, задатки лидера... В шесть лет мама отвела меня в хореографическую студию, где я продрыгалась аж до поступления в институт. Да и институт выбрала тоже ногозадерательский: культуры. Танцы... Полёт... Кураж... Гибкость... Красота... Дорогая тетрадь, ты не представляешь себе, что это значит - сцена!!! Как я понимаю наших стареющих звёзд! Ну, не могут они уйти, не-мо-гут!!! Не будет той энергетической подпитки, не будет того чувства, что ты - бог и в такт твоей песенке дергаются тысячи рук, кричат «Браво!» сотни глоток и миллионы губ по всей стране жаждут поцеловать хотя бы твою фотографию... Затягивает... Затягивает, как пылесос. Почему выбрала такое сравнение? Потому что пыли и мусора тоже хватает. Но любую пыль и любой мусор перевесит чувство превосходства, славы и успеха. Никто не откажется от сцены добровольно. Только сильные... Испытание медными трубами, как известно, самое-самое-самое...
У меня, конечно, такого размаха не было (всё-таки не прима-балерина Большого театра), но отголоски присутствовали. Я любила это состояние... Да что там любила, дорогая тетрадь? Жить без него не могла. Это – как доза... В моём случае, доза маленькая, не такая значимая... Хотя, когда подвернулась возможность поехать танцевать по контракту, она возросла. Возросла от того, что нас было всего пятеро... Сцена, поклонники, цветы разделились только между нами: красивыми, дерзкими, длинноногими танцовщицами шоу-балета. Нас захваливали, задаривали, обожали, с нами хотели дружить, приглашали в компании... Мужчины смотрели на нас, как на звёзд, сошедших с небес ненадолго... Мы же, молодые и неискушённые, жадно изучали секреты взрослого мира, испытывали поклонников на прочность и просто практиковали великое искусство флирта... Молодым девчонкам такие игры казались очень забавными. Что не говори, некое подобие медных труб, власти. Мы увлекались новой игрой несерьёзно, но азартно, как младенцы в период открытия для себя нового. Дай-ка трону электрическую розетку, горячий чайник или мамину косметику? Что мне за это будет? Что я почувствую? До каких пор мама будет терпеть мои капризы? Как она среагирует, если я упаду на пол и забьюсь в истерике? Конечно, цели в наших играх уже были другие, но принципы оставались теми же. Мы открывали для себя мир взаимоотношений с мужским полом методом проб, ошибок и экспериментов, набирая опыт и узнавая правила игры иногда поступательно, а иногда и через резкое просветление.
Итак, мужчины в моей жизни... Не буду вспоминать тех, которые не оставили заметного следа. Как иногда бывает? Нравится паренёк, сердечко замирает, душа уходит в пятки при первом свидании... А через месяц где эти треволнения? Где что-то в пятках? Что это вообще было?
Влюбчивая ли я? Всю жизнь думала, что да. Ах, какая попка в джинсах почесала за автобусом!!! Ух-ух-ух... Прости, тетрадка, мой не совсем литературный язык, но жопа – это самое главное в мужике место. Вернее, оно красной строкой проходит через весь образ. Да-да, я знаю, что глаза – зеркало души, ботинки и часы говорят о финансах, ногти об аккуратности, нос и пальцы рук о размерах чувства, но всё же задница – это задница. Во всех смыслах. Поэтому я, наверное, обожаю фигурное катание... Упс, отвлеклась... Возвращаясь к теме про влюбчивость, задниц мне нравилось много. Иногда даже забывала считать... Ну и соответственно, началось всё в детском саду: там часто делали уколы...
Красивый зад Юрика был моим первым приятным воспоминанием. Он не давал мне покоя и в школе... Судьба решила, что я должна наблюдать красоту в течении десяти лет. И ведь замирало сердце, когда Юрик вдруг вырос в замечательного спортсмена - гордость школы, опускалась в пятки душа, когда он просил списать домашнее задание, и краснели щёки, когда на новогодней дискотеке ко мне подошла эта гарная задница в новейших трениках «Адидас»...
Мы гуляли в парке, ходили в кино и кафе-мороженое... Я трещала без остановки, Юрик глядел на меня влюблёнными глазами и, когда он наконец открыл рот, я поняла, что задница – красивое место, но без мозгов.
- Женись на мне... – тихо и застенчиво пролепетала она.
Всё. А чего я собственно волновалась? Чего краснела? Почему дыхание сбивалось? Что вообще это было?
Однако, Юрик оставил неизгладимый след в моей душе... Я помню его хотя бы потому, что выучила одну вещь: не хрен долго рассусоливать. Будет мучительно больно узнать, что тебе не подходит этот человек не через месяц, два или год, а через мнадцать лет... Поздновато... А ведь сколько вокруг да около ходила, силы затрачивала, время и эмоции. Пусть я сука, но мне жаль свою энергию, потраченную не в ту степь. Ладно... Приобрели хотя бы знания...
Вторым умопомрачительным моментом был Валерик. Тут я долго не рассусоливала. Сразу бац! И в дамки... То есть замуж.
Эх, Валерик!.. Задница была очень симпатичная... Но прилепленная к мамане, то есть к моей свекрови, как клеем «Момент», как железка к магниту, как родинка к носу, как репей к штанам. Выйдя за мужчину Валерика, я приобрела сильнейший раздражитель нервной системы. Кроме того, Валерик стал большим прыщом на теле моей мамы, который она постоянно пыталась выдавить. Началась гражданская война...
- Дорогая, - трещал Валерик, - Я пошёл на работу...
- Стоять!!! – вопила моя мама, сломя голову несясь к порогу, где застыл зять, - Вот мусор. Вынеси. Здесь список дел на сегодня. – протягивала она ему мелко исписанный листок.
- Хорошо, мама... – Сквозь зубы цедил Валерик и тут же ласково пел мне:
- Сегодня вечером мы приглашены на Карпинского...
На улице Карпинского жила моя свекровь, тоже разведёнка и после переезда сына к нам жутко одинокая женщина с претензией на дворянское происхождение. Дома у неё был салон: по средам, пятницам и воскресеньям она принимала гостей. Конечно, там бывали только важные и интеллигентные люди.
Прораб Иван Васильевич – бедный аристократ в пятнадцатом колене, пишущий стихи и желающий стать диссидентом, ибо советская власть опрометчиво не печатала его виршей о застывшей музыке железобетона, проходил у меня под номером один. Свои стихи Иван Васильевич читал, взяв одну единственную ноту. Нудно, протяжно, наркотически... Однажды, глаза девушки Марины как-то неожиданно закрылись и я предательски всхрапнула... С тех пор прораб меня не взлюбил и просил свекровушку, Галину Николаевну, варить перед читкой виршей турецкий кофе. Я была обязана его пить во избежание недоразумений. Так как Иван Васильевич являлся наиплодовитейшим поэтом современности, турецкий кофе давно не люблю...
Номер два - Зинаида Ипатьевна – сухая, высокая леди, с гордо поднятым подбородком, где лежат спускающиеся с носа огромные очки, тоже ходила в салон Галины Николаевны как на работу. Конечно же, дама была из старого дворянского рода-племени, читала Альфонса Доде в подлинниках, играла на пианино романсы, которые сама и исполняла писклявым, как у прищемившей лапу кошки, голосом. Лично у меня это меццо-сопрано вызывало резкий понос и я часто, посещая салон свекрови, забегала в санузел перевести дух и заткнуть туалетной бумажкой уши.
Следующий посетитель имел красивый зад. Мне он был симпатичен. Леонид Гаврилович работал в нашей городской филармонии заведующим костюмерной. Неизвестно в каком колене он являлся дворянином, но вид, осанка и харизма присутствовали. Единственное, что цепляло взгляд, это непонятные банты на шее и на шляпах, кулоны в виде фруктов и рубашки с принтами героев советских мультфильмов. Особенно он любил Самоделкина на грузовичке, Волка из «Ну, погоди!» и Львёнка, который пел песню с Черепахой. Леонид Гаврилович шил на дому коллекцию вечерних платьев и собирался представить её жителям нашего города. В салоне Галины Николаевны он рассуждал о последних писках моды, советовал грымзе, Зинаиде Ипатьевне, сменить свой балахон из материала школьной формы на яркую мини-юбку, всякий раз дарил Ивану Васильевичу галстуки с принтами Крокодила Гены в разных ракурсах и уговаривал меня и свекровь стать моделями его шедевров, когда придёт час «икс».
Валерик, привыкший к салонам с детства, витал в облаках или спал с открытыми глазами, а я, просидевшая первый месяц в ступоре (Тетрадь, поверь, ни разу не была в жёлтых домах и поэтому не знаю, как себя там вести!), второй месяц - усиленно болевшая заразными болезнями, третий – культивировавшая понос в санузле Галины Николаевны, нашла себе три работы и сократила посещение культурного заведения до одного дня в неделю – пятницы. Жизнь стала лучше, милее, но не совсем...
Зад Валерика к тому времени перестал вызывать у меня приятные, трепетные чувства и полностью превратился в напоминание о глубокой, моральной заднице под названием «Пятница, 13-ое, салон Галины Николаевны». Я страстно хотела, чтобы улицу Карпинского подчистую снесли в связи с расширением проходящей рядом трассы, точно в дом свекрови вдруг упал метеорит или, ещё лучше, посетителей салона вместе с хозяйкой пригласили в гости гуманоиды из очень далёкой галактики.
Загадай желание, помедитируй на него с недельку, а потом забудь... Оно обязательно исполнится... Да... Чистая правда! Одна засада: часто бывает, что исполняется, когда уже не ждёшь или не надо... Галина Николаевна объявила об очередном в её жизни периоде затворничества (Свекрови необходимо было уйти в себя и проанализировать свою ауру вместе с творческим потенциалом) как раз перед моим отъездом. Контракт горел, вещи собраны, шоу-программа отрепетирована. Нас ждал Египет... О чём ты подумала, моя тетрадочка? Да-да, это сейчас купил билет, сел в самолёт, приземлился на земле с Пирамидами и тут же услышал: «Привет, дарагая деушк-красавиц! Твое лицо, как сэрэбряный монэт, ноги, как обэлиски, грудь, как Пирамида Хеопс!», а тогда... Тогда мы только открывали этот странный, загадочный древний мир...
Красивая задница Валерика ушла, обвиснув... Но он оставил неизгладимый след в моей душе. Потому, что... Во-первых, я запомнила: обычно выходят замуж за мужика в единственном числе. Если к нему кто-то прилеплен или он сам прирос куда-то, получается перебор. Второе: там, где тебе нет места или оно слишком узкое, неудобное и глубокое, как могила, привыкать жить нельзя. В теле и мозгах появляется ограниченность, безвыходность и запах тлена. Ну и третье: если ситуация долго не разрешается, или помоги ей (опять же, чего рассусоливать?), или отпусти с миром... Сколько раз я просила Валерика избавить меня от нашей местной интеллигенции, стихов, романсов и обязательных посещений "салона"! Он не решался... Дай Бог, Валерик всё же найдёт себе спутницу жизни, которая оценит застывшую музыку железобетона, меццо-сопрано Зины, Самоделкина на рубашках и ауру Галины Николаевны. Иди с миром, дорогой мой супруг!
Что будет со мной? Я буду помнить тебя вечно, Валерик, но на свете миллиарды людей! Половина или даже больше – мужики! И я не видела ни одного без красной строки образа, сиречь задницы...
***
Египет встретил нас солнечно, радостно и жарко. Всё было прекрасно, кроме наличия пропорциональных поп. Почему-то встречались только два типа: очень большие и очень маленькие. Я решила, что мне в этой стране, с эстетической точки зрения, делать нечего. Работа радовала, деньги зарабатывались, шопинг грел душу, но та часть организма, что отвечала за восприятие красоты, зарождение любви и вспыхивание страстей, спала глубоким летаргическим сном месяца три, как тут... Тут мне неожиданно подфартило...
Обозвать задницей этого принца не поворачивается мой язык, не выводит пером рука. Жан-Поль (не Бельмондо, просто Жан-Поль) отвечал всем признакам настоящего заморского члена королевской семьи. Богатый – раз. Один из пяти директоров какой-то швейцарской строительной компании, задорно инвестирующей в многочисленные объекты Египта миллионы франков. Тем более, мама его отошла в мир иной года три назад... Мы вместе поплакали... Он был восхищён, что я так среагировала на данное обстоятельство в его жизни. Это потом стало понятно, что плакать по маме мы будем с периодичностью раз в неделю. Пятница, 13-ое, родительский день...
Культурный и образованный – два. Четыре языка в совершенстве, прекрасное знание литературы, русской в том числе, отличное понимание толка в винах и в новомодных веяниях мира мужской одежды. Щедрый – три. Я купалась в подарках. Шмотки, обувь, сумочки, поясочки, косметика, часики, золото и швейцарский шоколад. Правда, в самый первый раз я сказала, что шоколад не уважаю, но он, наверное, забыл... Пришлось с радостной, благодарной мордой принимать каждый раз по пол-чемодана сладостей. Ну... Не бывает без издержек... Тем более, всё вышеперечисленное перевешивало эти две издержки... Ах, да! Я не описала издержку номер два...
После первого же свидания, прошедшего в каком-то фешенебельном ресторане, где есть не смогла, зато красиво напилась, я подумала: «Вот! Вот оно!!! Теперь самое главное – не рассусоливать...» Но и торопиться никогда нельзя. Благоразумно выждав пару недель, я побрила ноги, подмышки и район бикини, капнула на все точки тела, где вены подходят близко к коже, духов «О-ля-ля!», скорректировала маникюр с педикюром и пошла на экзамен. Первая ночь – самая важная...
Только кто же знал, что принц – заядлый романтик? Нет, конечно можно было догадаться по тому, что литературу любит, вино, одевается, как франт, часы дарит с ремешком цвета надежды (очень символично!), сюрпризы любит приподносить и радуется моей долго репетированной реакции, как ребёнок... Но в то время я не была настолько взмудрена опытом, чтобы распознать тревожные знаки...
Жан-Поль потащил меня на пляж. Что там делать в три ночи? Смотреть на звёзды, сказал мой принц. На нормальный пляж любого цивилизованного отеля он идти не желал. Не далее как за день до романтической встречи со мной, этот... Да что я выбираю выражения? Этот всё-таки задница прошвырнулся по курорту и выбрал заброшенный, но симпатичный по его мнению пляж. Мы должны были почувствовать себя там на краю земли... Вокруг ни одного огня, ни одной лампы, ни одного верблюда. Адам и Ева в райском саду...
Ладно. Пусть будет пляж, звёзды и песок... Натурализм, который я не люблю с весёлого лагерного детства... Но! Этот швейцарец мне нужен! Сирота, богач, интеллигент! Хрен с ним, что романтик!!! Хрен с ним, с шоколадом по пять килограмм в неделю!!! И с натурализмом тоже хрен!!! Я хочу за него замуж!!!
Ночь была волшебная... То есть с вампирами-комарами, с философскими камнями под задницей, больно впивающимися в нежную плоть, и огромной луной, на которую хотелось выть... Жан-Поль, как оказалось, ещё и астрономией увлекался. Короче, мы и правда пересчитали все звёзды, изучили созвездия и ещё немного, я бы не удивилась прилёту марсиан. Жан-Поль любит делать сюрпризы...
Я стойко ждала... Принц же, скромно прислонившись ко мне плечом, махал свободной левой рукой, указывая на Гончих Псов или ещё кого, и никаких более глубоких романтических действий не предпринимал. В конце концов, Жан-Поль банально собрался подарить мне звезду и моя душа не выдержала:
- Ах! – воскликнула я и впилась губами в его неумолкающий рот.
- М-м-м... – сказал он, отвечая...
- Ноу секс!!! – громогласно раздалось рядом. Хор чертей в чалмах и длинных белых рубашках заставил нас вздрогнуть. Оказывается, в райском саду, где сидели и занимались болтовнёй Адам и Ева, за каждой пальмой, то есть древом познания, таились завистливые, сексуально неотёсанные, лишние на этом празднике романтики люди.
Пришлось срочно улепётывать от натурализма в цивилизацию. Я вздохнула с облегчением: нормальная, чистая кровать, душ, кондиционер... Правда после разглядывания звёзд, «О-ля-ля!» выветрились начисто, песок залез во все щели, а тело саднило из-за философских камней и вампиров-комаров. Жан-Поль... Мой хороший, моя лапа, мой зайчик Жан-Поль предложил намазать ссадины и укусы чудодейственным кремом!!! Я с радостью сняла штаны...
Стопятидесятиграммовая баночка какой-то «Нивеи» была полностью размазана по мне толстым, жирным слоем. Я стояла в позе «звезда», боялась прислониться куда-нибудь и перепачкать всё в округе. Жан-Поль выковыривал пальцем остатки и намазывал мне грудь. Второй размер, благодаря чудодейственной «Нивее», а вернее её количеству, стал третьим. Я быстро схватила полотенце и стала убирать остатки крема, но успела очистить только плечо, как Жан-Поль набросился на мою жирную фигуру...
Дорогая моя подружка, тетрадь, он вылизал всё. Всю «Нивею»... В прочем, я почувствовала себя намного лучше и, уставшая, как сто собак, присела на кровать в томную позу. Принц присел рядом:
- Я так тебя люблю... – нежно сказал он.
«И-и-и-и-и-е-е-е-е-ха-а-а-а!» - возопила я внутри себя. Очень хорошо, очень замечательно... Теперь контрольный выстрел, то есть его яркий оргазм, и он – мой!
- Я тоже... – застенчиво пролепетала я и распахнула объятия для поцелуя. Жан-Поль закрыл глаза, свернул губы в сексуальную трубочку и с расстояния полутора метров начал медленное движение к предмету страсти, блестящему как сопля, благодаря "Нивее". Увидев, как издалека принц шлёпает жирными кремовыми губами, смешливая натура Марины Николаевны дала о себе знать... Да, я заржала. Знаю, что не вовремя... Понимаю, что надо было терпеть... Но, ёкарны бабай! Он бы ещё от входной двери приготовился!
Жан-Поль, услышав мои ржания, сразу открыл глазёнки и втянул на место губы:
- Что с тобой? – тревожно спросил он.
- Я так счастлива!!! – сквозь всхлипы и всхрипы выговорила я, - Ты, блин... Моя мечта...
Жан-Поль радостно соорудил на своей роже предыдущую сексуальную гримасу (последовательный, чёрт...) и продолжил движение навстречу.
Не выдержала... Прыгнула на принца, повалила, сдёрнула трусы цвета небесной синевы и выкинула их в окно на хрен... А что мне было делать? Надо брать инициативу в свои руки. Пока бы он до меня дотянулся и, фиг его знает, что там дальше по программе. Чуть не уписалась, наблюдая его рожи. Хороша бы я была, если б рванула в туалет! Раза три...
Ну, свершилось... Победа!!! Конечно, я понимала, что проситься замуж сейчас не следует. Придётся подождать...
Мы регулярно встречались, ходили в рестораны, клубы, катались на яхтах, играли в теннис, "делали шопинг". Секс-программа уже вымотала меня до предела... Нет, не из-за того, что была насыщенной... Ну, не мог Жан-Поль без крема!!! Афрозидиак для него, что ли? Сначала умазать, потом – сожрать, губёнки и нудное "тяни-толкай"... Я терпела. Сколько же терпения в женщине!!! Сколько в ней доброты, самопожертвования и стремления к цели!!!
Это сейчас я понимаю, что ничего мне не светило, но тогда об этом не знала. Поэтому жрала шоколад тоннами, выучила все созвездия, не ропща на судьбу, брала инициативу в постели на себя и светилась от «Нивеи», как мрамор. Конечно, я пыталась бороться... Чисто по-женски. Шоколад улетал в окно (Хорошо, что уборщики отеля прознали про щедрость небес и уже каждую ночь стояли под балконом. Их семьи были счастливы...), выработала привычку, не вникая в смысл, вовремя угукать и ахать, когда милый трещал про галактики, набрасывалась на Жан-Поля с порога, не давая ему шанса измазать меня кремом (Правда, скоро стало ясно, что второго захода не избежать.) и всё-таки добилась недели без «Нивеи», подсыпав в банку соли. Мне-то что? Соль действует, как скраб, хотя и пощипывает немного... А вот Жанчик нажрался знатно... Болел, страдал, устроил показательную порку в магазине, где купил некачественный продукт. Но всё же научить принца жрать «Нивею» культурно, ложкой и без моего участия, не получилось... Проиграла...
- Я католик, Марина... – грустно выдохнул принц, пригубив винца, - Если женюсь, то уже не разведусь...
Ну и почему же мой язык так долго не поворачивался назвать его честно, правдиво и по заслугам? Принц, но всё же задница! Хоть королевская кровь, хоть кровь плотника – зад-ни-ца! Три года эта жопа водила меня за нос! И теперь она, видите ли, католик... Не успев жениться, он думает о разводе! Последовательный, чёрт... Опять последовательный...
Жан-Поль таки оставил неизгладимый след в моей душе. Во- первых, я поняла, что если мужик не горит желанием жениться в первые полгода, потом гореть будет нечему вообще. Второе: если мужик убеждённый верующий, а ты – нет, или убеждённая верующая, но другой конфессии, надо бежать. Ну и третье: мужики бывают разные, но называются одинаково.
Сказать, что эта задница не переживала по поводу нашего разрыва, я не могу. Он страдал... Честно. Однако, кроме нытья по поводу двух потерянных безвозвратно женщин (меня и мамы, наверное), ничего не предлагал. Моя же инициативность была исчерпана. И чего я, собственно, старалась? Что это было?..
Сообщение отредактировал Хагга - Суббота, 2008-10-18, 3:13 AM |
| |
| |
| Хагга | Дата: Среда, 2008-11-05, 10:42 AM | Сообщение # 5 |
|
Группа: Удаленные
| Albertina,
мне очень приятно, что вы заинтересовались. Разве теперь я могу не выложить продолжение?  Тем временем в нашей шоу-группе появился танцор. Звали его по-пушкински – Герман. Герочка ровно общался со всеми, неизменно развлекал нас байками, безропотно таскал костюмы... Задница его отвечала всем моим требованиям: упруга, аккуратна и крепка, как орех. Но затмить Жан-Полевскую смогла только, когда принц, оставив мне три выше описанных соображения в наследство, пошёл страдать о безвозвратно потерянном. А вот у Германа, как оказалось, бурлили чувства...
Узнала девушка Марина о вулкане страстей Герочкиной души совершенно случайно. Парень бы так и ходил вокруг да около, пока я переживала из-за швейцарской задницы, но тут у кого-то из нас случился день рождения, который по непонятной причине решили отметить в комнате Германа. И так в тот денёк дало мне пивко в чердачную область, что я скопытилась прямо на кроватке у нашего единственного в коллективе мальчика. Когда проваливалась в нирвану, я ещё подумала о странности своего поведения. Обычно, я падаю последняя... Сказывается наследственность.
Проснулась оттого, что рядом кто-то бубнил. То был Герочка:
- Я тебя так... так... как мать дитя, как земля солнце, как гриб дождик... – тихо балаболил он, глядя на спящую. Моя кожа в районе переносицы чувствовала жалобный взгляд. Ясный пень, показывать, что проснулась, мне расхотелось. Хотелось послушать ещё, тем более что говорил Герман так проникновенно, так ласково и так чувственно...
- Вот ты дрыхнешь сейчас и не понимаешь, как мне трудно... Вижу тебя каждый день, на шоу за талию держусь, ноги с руками трогаю... Мука, блин... Маринк, такая мука...
В своей истерзанной швейцарским Бельмандой душе я охала и ахала от изумления! И ведь эта лапа, этот зайчик, тушканчик мой – Герман ни пол-взглядом, ни пол-словом не показал, как он меня любит!!! Задница? Задница. Всё! Я решила. Отдаюсь. Сейчас же!
Н-да... Легко решить, да нелегко сделать. Девушка вроде как дрыхнет... Не открывать же мне глаза и наивно сообщать, что всё слышала? Такие, как Герик, могут и сбежать от неожиданности. Лови его потом... Эх! Была не была!!! Повернусь томно и задницу выставлю...
Исполнено. Довольно-таки грациозно, с вожделеющим стоном.
- Ты и не догадываешься, как я тебя хочу, Мариночка... Ну и пусть... Пусть моя страсть уйдёт со мной в могилу...
Блин!!! Что делать-то, а?
Вспомнила!!! У меня же кофточка на пуговичках спереди!!! Правда лифчичек не совсем для первой ночи, ну да ладно!
Кстати... Немного отвлекусь. Размышления о моде.
Бедные женщины! Эта синтетика, которая считается красотой и возбуждающей частью гардероба, ужасно неудобная штука. Навертят кружевов, сделают чашку для титьки из дырок и налепят всяких пластмассовых деталек, капроновых цветочков... Как потом девушка ходит и не чешется на манер бешеной макаки, остаётся загадкой. Про трусы вообще хотелось промолчать, но рука сама застрочила. Одни стринги чего стоят!!! Эта раздражающая кружевная полоска между полупопий выведет кого угодно!!! Однако, одеть приятное для тела и интимных мест хлопчатобумажное бельё нам не позволяет наличие вокруг прекрасных потенциальных мужских задниц. Вот я, например, одела лифчичек фабрики «Большевичка», а тут кавалер подвернулся!!! Нет... Надо быть на стрёме. Постоянно. Без права на отдых. Такова женская доля. Мужики – они существа брыкливые, комплексующие и неуверенные. Пойдёшь лифчик или трусы заменить на сексуально неотразимые, а они подумают, что их уже послали... Вообщем, надо нападать на объект теми средствами, что имеются в данный момент. Конец размышлений.
- М-м-м-м... – замычала я и как бы нечаянно провела рукой по груди. Три пуговки послушно расстегнулись.
- М-м-м-м... – замычала я во второй раз, выгнувшись в спине, чтобы правая грудь немного вылезла из кофточки.
Отлично! Правда, пришлось зависнуть в неудобной позе, ибо при опускании спины, грудь пряталась обратно. Но я ещё и рот призывно открыла, да языком по губам провела... На тебе, Герман! Давай! Решайся!
- Всю жизнь мечтал о такой женщине... Твои волосы, губы, грудь...
- М-м-м-м... – мычала я, отклячивая ещё и задницу...
Держаться больше не было сил. Кроме неудобных поз и уже плохого состояния нервов (Герик стойко мучался, но атаковать не спешил), меня терзал стонущий мочевой пузырь: всё-таки есть у пива недостаток... Через пятнадцать минут я произвела контрольный марш-бросок, изобразив из себя лунатика:
- Хочу... – простонала я с закрытыми глазами. Пусть думает, что я болтаю во сне, пусть, что угодно думает!!! – Хочу навестить белого друга! Срочно!
- Кого? – не понял Герик.
- Унитаз!!! – не выдержала я и понеслась в туалет, где мои нервы успокаивались минут десять. Герик стоял под дверью:
- Мари-и-ин? С тобой всё в порядке?
- Угу...
- Может, помочь чем?
О, силы небесные!!! Скажи мне, тетрадочка, как вообще мужики выживали и выживают? Не знаешь? Вот и я...
- Всё в порядке, Гер... Перепила, наверное...
- Ты тут оставайся, Марин... Я на соседней кровати посплю...
Тьфу! Тьфу! И ещё раз – тьфу! Так не хотелось использовать неприкрытую инициативу!
Короче, спать я домой не пошла. Герику сказала, что меня знобит. Кавалер бросился накидывать одеяла на мою потную тушку, но я строго приказала раздеться и лечь рядом. Процесс пошёл... Через месяц мы уже были неразлучны...
***
Герик старался. У меня нет слов, чтобы описать этого человека. Бывает просто идеал. Этот являлся трижды идеалом, отчего становилось тошно. Мои желания исполнялись на счёт раз, меня холили, лелеяли, ласкали и окутывали флёром любви, как покрывалом. Моё слово было всегда последним. Поскандалить, эдак с чувством, от души и задорно не получалось. Герочка уходил в тень, извинялся и, как только моё величество начинало нервничать, просил прощения буквально не за что... Но! Про официальное оформление отношений молчал. Не знаю, зачем оно мне сдалось? Думаю, сыгрывал стереотип. Предложение жениться – прекрасное окончание или отправная точка для нового витка в отношениях. Мы же зависли на одной прямой, которая казалась бесконечной. Стало скучно. Вот если б он сделал предложение, я бы засчитала себе безоговорочную победу и успокоилась. Так или иначе... Но видно Герику и так было хорошо. Что ж, настало время немного погнуть эту прямую...
Появились "любовнички". Так, проформы ради... Ничего серьёзного... Цель была благородной: Гера, опомнись и шевелись куда-нибудь! Девушку могут увесть... Но Герик блаженно наблюдал за моими флиртами и всякий раз пел благородную песню о том, как сильно доверяет своей девушке. Это мне-то?!! Я, конечно, может и не могу иметь по два-три мужика одновременно. Утомляет, разбрасывает силы... Как говорится, за тремя козлами без капусты бегать... Но я же намекала, что рассусоливать не люблю! Кроме того, из-за моих попыток повлиять на Герика и его мужские качества, как ревность, собственничество и просто козлистость, я приобрела довольно-таки назойливых поклонников, которые решили, что дело в шляпе, девушка что-то пообещала, намекнула и готова... Один даже остался в моей душе со своим неизгладимым следом.
Египетский гражданин по имени Фули (Не путать с латиноамериканскими героями Хулио или Педросом!) напрямую провел рекламную акцию, сообщив, что если я с ним пойду, то не буду спать три дня... Вообще-то, его звали Фуад, но Фуля мне нравилось больше. Это был настоящий Фуля. Имя Фуад ему не подходило ни в коем случае...
Фуля настойчиво скакал около меня с год или два. Маленького роста, с чёрными усами аля хачик и с поразительной способностью мельтешить. Скоро при его появления в нашей компании начинали нервно чесаться не только девушки, но и мальчик Герман. Поэтому имя Фули, хоть и подходило ему стопроцентно, было забыто: так и напросился этот раздражитель на ласковое прозвище «Мандавошка». Ежедневно Фуад заглядывал на огонёк и проводил пиар-акции. Я уже знала, что его способности к сексу не ограничиваются тремя днями без перерывов на обед и сон, потом я была осведомлена о размерах его основного мужского органа с точностью до миллиметра, и напоследок, мне были зачитаны лестные отзывы всех, кто с ним спал ранее. Почему он не порнозвезда мирового масштаба, я не понимала. Фуля открыл-таки свой секрет, сообщив, что славы не ищет. Ему намного важнее доставить женщине удовольствие, увидеть в её глазах звёзды и унюхать аромат пятнадцатого оргазма за час... Далее демонстрировались ожоги на обеих коленках и сообщалось, что это следы любви и страсти, на которые он способен.
Однажды, в студёную, зимнюю пору в стране Германии, наша «Мандавошка» показывала мастер-класс, устроившись ради эксперимента в ванной. Так как Германия не Египет, около самой ванны пролегала труба отопления. Женщина стояла в ванне раком и орала на всю Ивановскую, в немецком варианте - Унтер ден Линден. Фуля, возжелав увеличить этот даст ист фантастиш и добиваясь более проникновенного эффекта, задрал ногу, уперевшись коленкой в трубу. «Ну, шатци, сейчас ты взвоешь от удовольствия!» - думал Фуад, не обращая внимания на жгучую боль. Однако, через полчаса оказалось, что женщина орёт постоянно. Не то оргазм был затяжной, не то его вообще не было и ей стало мучительно обидно до рёва, до воя, до...
Правое Фулино колено сгорело до мяса. Тетрадушка, думаешь, он остановился? Хрен! Та же поза, только мордой в противоположный угол, и уже левое колено на трубе. Так сказать, до победного финиша!
И он думал, что это пиар, реклама, завлекалка?!! Да я испугалась на всю оставшуюся жизнь!!!
Меня успокоил Герик. Только ему Фуля чисто по-мужски признался, что заработал эти ужасные ожоги в мотоциклетной аварии. Лживая задница!
Пришлось сказать, что я лесбиянка. С Фулиным упорством мне бы ещё долго пришлось офигевать от пиара. Поэтому я выбрала необратимый путь. Фуад попереживал немного и женился на египтянке. Репортаж о его свадьбе появился на первых полосах газет. Жену звали Инэс. Бедная, бедная Инка! Тяжёлая женская доля...
|
| |
| |
