ЭЛЕГИЯ В СТИЛЕ "ИМПРЕССИО"
Выкладываю, точно понимая, что подобный стиль изложения мало кому нравится, но это пока единственный мною освоенный жанр. Наверное, близок по характеру. Поэтому прошу, НЕ любителей эссе, не пытаться что-либо здесь понять. Тех, кто рискнёт дочитать до конца, благодарю. И прошу, не стесняться в критике. Обид не будет. Более того, предлагается изменить или добавить концовку по своему усмотрению. Это приветствуется. И покажет, как ощущается (понимается) подобная тема другими, особенно мужчинами. Они обычно не любят копаться в эмоциях. Тем ценнее будут попытки.

МЕДУЗА - ГОРГОНА.

С утра опять сильный ветер и несущиеся полосами облака.
Они спускались к верхнему парку кружными путями, таинственными тропками мимо маленьких водопадов.
Чем ближе они подходили к озёрам, тем больше сжималось её сердце. Она почти начинала понимать, зачем вернулась сюда: совсем юной девочкой когда-то спасала она здесь свою любовь и мечтательную душу от грубого вмешательства внешнего мира. На берегу этих маленьких озёр с осенней, тёмной, прозрачной водой и царственными птицами, она сидела тогда долго, усмиряя романтическую натуру нашёптываниями прекрасной и мудрой природы. И никого не замечая вокруг, отрешившись от суеты внешнего и погрузившись в этот тихий разговор.
Большие белые птицы лениволюбопытно пересекали светлый силуэт, отражающийся, словно в старом потемневшем зеркале, и длинные распущенные её волосы колыхались, совсем по- русалочьи, в такт медленному лебединому скольжению.
И вот опять она стоит на том же, созданном чудесными мастерами, берегу озера. И лебеди так же сонно скользят по пока ещё летней, зелёной, прозрачной воде. Только вокруг теперь какая-то суета, досадно мешающая сосредоточиться на том вопросе, ответ на который она так мучительно пытается здесь найти. И хочет ли? Этого ли ищет?.. Ладно, она вернётся ещё раз сюда одна, когда будет тихо и мало посетителей, щёлкающих бесконечными фотовспышками. Шёпот не слышно в суете. А, может, она просто разучилась слушать.
Спускаемся дальше к морю. Опять через сказочный лес с шорохом ящерок и цоканьем белок. Пахнет горячей хвоей и немного йодом. Кипарисы и магнолии резко обрезаются бетонной полосой пляжа. Ветер рвёт волны и бросает их на скалки зло, грубо, с оттяжкой. Море недовольно шипит, что его отрывают от любимого занятия: перебирать цветные камешки своих воспоминаний, и плюётся тёпло-солёной пеной, ритмично перекатывая вместе с галькой взвизгивающие тела.
Она села на ещё тёплый большой камень и опять попыталась сосредоточиться на процессе вопрошения. Море - оно большое и мощное, оно услышит незаданный никому вопрос и поймёт, и обязательно нашепчет ответ. Томительно долго она ждала, рассеяно что-то пытаясь говорить своим, покрытым солёными каплями, спутникам. Чувства напрягались до предела в надежде понять и услышать! Себя или море?
Наверное, море не может шептать, играя с этими странными большими гальками-телами, сражаясь с ветром и раздражённое доносящимися откуда-то околомузыкальными звуками, которые совершенно не вписывались в ритм ветра-волн.
Ветер всё больше охладевал к морю и потому ярился, порывами налетая на скалы и заворачивая их в волны, отгибая кружевной подзор. Все замёрзли от такого недружелюбия, а она перед уходом подумала: - Может, ветер злится, что его не спрашивают ни о чём, а он-то понимает лучше других?! И к морю надо было как-то более интимно обратиться... Знать бы ещё с чем. У кого просить ответа, когда сама не понимаешь о чём? Есть только странные, смутные и сложные чувства, которые привели её сюда.
Поднимаясь назад такими же таинственными тропками, они свернули в сторону и остановились на смотровой площадке, длинным скальным зубом торчащим из берега над лижущей его водой. Все пошли на конец "зуба" фотографироваться на фоне стальных ломаных волн или обратных гор. А она заметила чуть в сторонке большой камень с очень удобной площадочкой для сиденья на верхушке. Не долго думая, скинула туфли и босиком полезла туда, надеясь отделиться от всей этой суеты, опять попытаться заговорить с морем и ветром в одиночку.
Ветер рвал одежду и пытался спихнуть с площадочки, но, она уже устроилась с радостью босоногого ощущения теплоты камня и с восторгом озирая открывшуюся поразительную, потрясающую воображение панораму. "Почему не кричат чайки?" - вдруг с удивлением прислушалась она. А, да их ветер разогнал! Какая ж тут рыбная ловля в таких волнах.
Повернулась и посмотрела на берег, чудно-зелёный, пахнущий можжевельником и ещё чем-то детскиродным, знакомым. На самом верху серыми пустыми скальными обрывами нависают горы. Какие они строгие и старые, может они лучше, с высоты своего векового опыта, знают, зачем она здесь: попробовать спросить? Но горы безразлично-презрительно натягивали на себя тяжёлые перины облаков, прикрываясь от ненужного любопытства. Какое им дело до мыслящих в смятении песчинок у подножия...
Она опять повернулась, с надеждой, к величественному простору моря. Сверху, с камня, оно казалось бесконечным, сливаясь с амфитеатром бело-серых облаков. Но, море переговаривалось только с ветром и скалами, предлагая им свои галечные камешки-игрушки. Немой, отчаянный вопрос русалки его мало волновал. Она вздохнула, пытаясь собрать и удержать, нещадно треплющиеся ветром волосы.
Солнце, вдруг, из самого центра небосвода раскрыло шатром свои перламутровые лучи, всё вокруг заиграло необыкновенным светом. Тень упала из-за камня на дорожку, и она невольно воскликнула: - "Батюшки! Прямо Медуза-Горгона!" - ветер шевелил, раздувая причудливыми змеями, огненные пряди волос; впечатление усиливалось рвущейся бахромой раздуваемой юбки. Спустился курок фотоаппарата.
- Странно! - подумала она, спускаясь с камня и опираясь на протянутую руку...- Я всегда думала, что русалочки потом превращаются в пену морскую. А, оказалось, в Медузу-Горгону!
И тут, наконец, словно прорвало, и она услышала тот самый шёпот, которого так добивалась и ждала. ЛЕТО ЗАКОНЧИЛОСЬ...! - они все кричали ей об этом: ветер, море, деревья, вода, скалы... Это она до сих пор не слышала их, не хотела или не могла? - уши заложило ватой времени. И сейчас хотелось опять закрыть их руками, в ужасе, от нежелания услышать ещё одно слово: - НАВСЕГДА!
В полусознательном состоянии, притихнув, отрешённо шла она вослед своим спутникам, плохо реагируя на вопросы и, больше не обращая внимания на запахи и звуки чудесного парка. Чувства, устав от перенапряжения, вяло реагировали на внешние раздражители. Только раз она слабо оживилась на какой-то вопрос-ответ, но быстро угасла, осознав, что просто не поняла правильно смысла. Голос почему-то предательски подрагивал. Внутри всё замерло.
Попрощавшись на углу со своими спутниками, она со странной лёгкой улыбкой и затуманенным взглядом, медленно уходила к себе. Уже у дверей одиночества мысленно завершила: - "Да, оригинальный подарок ты себе сделала к завтрашнему Дню рождения, МЕДУЗА-ГОРГОНА!" … И ещё раз грустно улыбнулась тающе-ускользающей улыбкой.

14.09.