| shellenberg | Дата: Вторник, 2011-07-12, 11:47 AM | Сообщение # 1 |
|
Группа: Удаленные
| Лунная соната
Автор: Тимошенко Е.Т.
…До…ре…ми…фа…соль…ля…си… Скрипучие звуки гаммы никак не хотели выстраиваться в стройную мелодию детской считалочки. Женька стоял, весь напрягшись, и с трудом водил смычком по струнам скрипки-четвертиночки. После двухчасового занятия пальцы онемели и уже не слушались, так что из скрипки вырывались уже не звуки, но жалобное попискивание: «Андрей-воробей не гоняй голубей, гоняй галочек из-под палочек…». Преподаватель Марина Александровна, молодая и красивая женщина, сидела за столом, у высокого окна отрешенно глядя на улицу. Видно было, что она тоже устала и никак не могла дождаться окончания урока. Наконец она не выдержала и произнесла раздраженно:
-Ну, на сегодня хватит, Женя. Надеюсь, что в следующий раз ты подготовишься лучше. А сейчас собирайся. Да, и вот еще что. Я тебе сейчас дам квитанцию на оплату прошедшего месяца.
С этими словами она достала из ящика стола пачку квитанций и стала перелистывать их, ища Женькину. Вытащив тонкими и холеными пальцами распечатанный листок, она протянула его. Мальчик взял из ее рук клочок бумаги и, не глядя, засунул его в карман своего маленького пиджачка.
-Погоди-ка!- вспомнила Марина Александровна.- Вот тебе еще и табель за третью четверть.
-Да-а,- протянула она, разглядывая, правильно расчерченный, листок.- Лучше всего тебе удается хоровое пение. Надеюсь, что родители поговорят с тобой на предмет твоего отношения к учебе, и пусть кто-нибудь из них распишется в нем. Понял?
Женька, молча и грустно, кивнул, взял табель и посмотрел на него. Кроме четверки по хору, остальные оценки ничем не отличались друг от друга: тройки выстроились в один вертикальный ряд.
«-Вот теперь отчим покажет мне, где «раки зимуют»»: подумал с мрачным предчувствием Женька.
«-Не видать теперь мне велосипеда, как своих ушей, и огород придется весь перекопать. Хорошо еще, если только это. А то ведь может и шланг от стиральной машинки взять, да и по спине полоснуть. Вот гад. Да и эта тоже хороша птица. Расселась будто принцесса. Родители-родители… Посмотрел бы я на тебя, когда шланг резиновый по спине твоей пройдется. Не бось еще и не такую гамму заорешь.»
Заканчивался первый год Женькиного обучения на скрипке. Сразу по окончании второго класса начальной школы его мать отнесла документы в музыкалку. Решение это она принимала сама, видимо сильно хотела, чтобы ее сын вырос со всеми характеристиками интеллигентной семьи. Дед был большим руководителем, хотя и жили они в райцентре, но управлял всеми автомобильными дорогами северной части республики. Бабушка работала в городской больнице старшей хирургической сестрой, Женькина мать в школе преподавала русский язык и литературу. В общую картину не очень вписывался отчим, который хоть и работал в подчинении деда, дальше водительской баранки умом не вышел. Женьку он не любил, и, при всяком удобном случае, хватался за ремень. Мать, конечно, реагировала на это крайне болезненно, но узнавала о произошедшем спустя какое-то время из-за замкнутости сына, так что реакция ее была запоздалой и не всегда она принимала сторону мальчишки. Отчим же после очередных побоев старался загладить свою вину, но его хватало ненадолго. Чувствуя свою ущербность в образовании, он всячески пытался унизить именно мальчишку, так как никому больше он досадить и не мог. От этого его претензии становились только изощреннее.
С понурым видом Женька вышел из дверей музыкальной школы. Домой идти совсем не хотелось. В руках был футляр со скрипкой и папка с нотами. Ему казалось, что вместо скрипки там находились кирпичи, настолько тяжело было его предчувствие в неотвратимости наказания. Заканчивался апрель. Снег давно сошел, почки на деревьях уже начали распускаться. Из-под земли пробивалась первая зеленая травка. Перед школой росли два огромных тополя, вокруг которых были разбиты две огромные цветочные клумбы и на них уже стали появляться первые весенние цветы. Светило яркое солнце. Выйдя из школы, Женька присел на скамейку возле одной из клумб, положил рядом футляр и папку, и задумался.
Через минуту к нему подбежал его одноклассник Толик. Роста такого же, как Женька, только чуть худее, да и волосы его были гораздо светлее Женькиных. Запыхавшись, он шумно вздохнул и уселся на скамейку рядом с Женькой.
-Ты чего?- спросил Толик.- Что случилось?
-Чего-чего? Вот табель получил и тройку по скрипке,- не поднимая на него глаз, пробурчал Женька.- Теперь Тимофей с меня не слезет. Будет орать, как в жопу ужаленный, да еще и руки распускать начнет. Что ты его не знаешь?
-Да-а,- протянул Толик.- Он у тебя бешеный какой-то. Чего делать-то будешь?
-Не знаю, блин,- пробурчал Женька.- Хоть домой не приходи.
-Да ты возьми и закопай скрипку-то!- выпалил вдруг Толик. – А чего?- спросил он после того, как Женька покрутил пальцем у виска в ответ на его треп.
- Закопай, и все тут! На кой она тебе сдалась. А так нету скрипки – нету и вопроса. Чего?
-Дурак ты!- ответил Женька.- Он же тогда меня просто с говном сожрет.
-Ну, один раз сожрет, да больше и не станет,- сказал Толик вставая со скамейки.- Ладно, бегу я. Мне еще к бабушке забежать надо. Не бойся. Все будет хорошо. С этими словами он встал со скамейки и пошел прочь.
Женька поглядел ему в след, тяжело вздохнул и, забрав со скамейки папку с футляром, поплелся домой.
От школы до своего дома Женька шел долго. Напрямую было минут двадцать ходьбы, но он предпочел идти в обход, так что дорога заняла почти два часа. Завидев знакомую калитку, он еще больше сбавил ход, все время думая про себя, чтобы отчима не оказалось дома. Войдя во двор, он увидел мать. Она стояла на крыльце с соседкой Ларисой, матерью Толика, и что-то рассказывала ей, уперев руки в бока. Завидев Женьку, она махнула ему рукой, чтобы проходил в дом, а сама продолжала вести разговор с соседкой. Женька прошел через веранду, положил папку и скрипку на стол. Двинулся было в комнату, но тут вдруг неожиданно для самого себя ухватил все, побежал в комнату и засунул футляр к себе под кровать. Наконец мать закончила разговор и зашла в дом.
-Женя! Ты что так поздно?- крикнула она из кухни.- Иди мой руки и садишь кушать.
-Иду, ма!- ответил ей Женька и поплелся на кухню. С тяжелым сердцем помыл руки и сел за стол, что стоял посреди комнаты. Справа от него присела за стол и мать. Подала ему картошку с селедкой и, облокотившись обеими руками на стол, сказала:
-Сегодня мы с тобой одни ночуем. Папа уехал в командировку до завтра. Так что ешь и давай учи уроки, а то седьмой час уже. Как дела у тебя в музыкальной школе? А?
Женька чуть не закричал от радости, что отчима не будет. Он стал быстро запихивать в рот картошку и, только что и смог пробурчать с набитым ртом:
-Все нормально.
Вышло у него это очень смешно, так что мать даже улыбнулась.
-Ладно, поешь и убери за собой, а я пошла тетрадки проверять. Понял?
Женька только кивнул. Ему была дана отсрочка до завтра. Значит, оставалось время для принятия решения.
В девять часов мать зашла к нему в комнату, подошла к письменному столу, что стоял возле окна, и выключила настольную лампу.
-Женя! Все, ложись спать. Собери портфель и давай мыться.
Женька встал, потянулся и нагнулся к кровати, чтобы достать портфель, но тут его рука уткнулась в скрипичный футляр. Он замер, словно принимал решение. Потом резким движением отодвинул его, вытянул портфель и стал собирать в него принадлежности, время от времени косясь на кровать, словно хотел испепелить то, что под ней лежало.
Он долго не мог уснуть. Ворочался на кровати. Старая пружинная кровать с металлическими набалдашниками тоскливо поскрипывала под ним каждый раз, когда он поворачивался с боку на бок. Наконец он не выдержал и стал тихо приподниматься. Пружины заскрипели громче. Резко встав, он присел от напряжения, словно прятался от кого-то. В соседней комнате уже спала мать. В тишине ночи он слышал ее равномерное посапывание. Натянув штаны и рубаху, он выглянул в окно. Светила яркая и большая Луна. Отодвинувшись от окна, он снова наклонился к кровати и нащупал футляр. Ухватив его за ручку, подтянул к себе и, вытащив его, положил тихонько на стол. Приоткрыв крышку, Женька увидел блестящую лакированную поверхность корпуса скрипки и невольно дотронулся до него. Луна освещала комнату так, что Женькин силуэт отражался на стене. Он прикрыл крышку футляра и закрыл замки. Встав на стул, он взобрался на стол и прислонил футляр к косяку окна. Приоткрыв форточку, Женька попытался просунуть в нее голову, но вдруг вспомнил, что так он футляр не достанет, и попытался втащить голову обратно. С первой попытки ему это не удалось. Он весь взмок, хотя эта апрельская ночь была холодной. Только с третьего раза у него получилось протащить голову назад в комнату. Он присел на корточки и отдышался. Взглянул на луну и, подняв футляр, выбросил его в открытую форточку. Он упал, ударившись с глухим звуком о землю. Женька замер, прислушиваясь, но из комнаты матери не доносилось ни звука. Сердце его бешено колотилось. Ему казалось, что он бьется не в груди, но сразу у горла, забивая дыхание. Так прошло минут пять, и он повторил попытку пролезть через форточку. Снова просунул голову вперед и, высунувшись наполовину, понял, что падать будет на руки. Деваться уже было некуда и он, оттолкнувшись от рамы, свалился на землю, больно ударившись ладонями об отмостку. Наконец он встал и, завидев матово отсвечивающий в лунном свете футляр, поднял его. Прижав его к подмышке, он тихонько прокрался к сараю. Луна освещала все вокруг так, что было видно даже цветы на огороде.
Женька подошел к сараю и приоткрыл дверь. Там стояла жуткая темень. Он оставил футляр на улице и пробрался в сарай, оставив дверь приоткрытой, чтобы лунный свет хоть немного проник сквозь черный мрак, царивший внутри. Переступив через порог, Женька попал на грабли, которые, по злому стечению обстоятельств, стояли сразу за дверью. Наступив на них, он тут же получил удар рукояткой по лбу, да так, от неожиданности и боли присел на корточки. Ругаясь про себя, он все же нащупал черенок лопаты и выдернул его из общей кучки инструмента. На него тут же что-то с грохотом посыпалось, что-то мелкое и колючее попало ему за шиворот, но он мигом развернулся, и отряхиваясь, споткнулся о деревянную ручку лопаты и попросту вывалился из сарая. Залаяли собаки.
Отдышавшись, Женька вновь взял футляр под мышку и, вооружившись лопатой, в пижаме и тапочках, стал осторожно пробираться в огород. Крадучись, он пролез прямо в его середину и, положив рядом с собой футляр и оглянувшись вокруг, стал копать яму. Закончив эту работу, он присел на землю, не чувствуя холода. Изо рта и со спины шел пар. Не вставая с земли, он толкнул футляр со скрипкой в приготовленный тайник, затем, поднявшись, стал засыпать яму землей. Аккуратно примял ее плоскостью лопаты и попрыгал, словно проверяя на прочность. Успокоившись, Женька оглянулся вокруг и понял, что совершил очередную ошибку. Весь огород был еще не тронут лопатой, его же никто еще не вскапывал. И он тут же начал закидывать яму землей так, чтобы все было похоже на остальную часть огорода. Наконец ему это удалось. Выпрямившись во весь рост, он уперся в черенок лопаты и стоял так, словно провожал кого-то в последний путь. Луна ярко светила все это время, заставляя тускло поблескивать лезвие лопаты. Оглянувшись, он, уже не прячась, словно ему уже было все равно, побрел к сараю. Кое-как просунув лопату внутрь, Женька побрел к окну своей комнаты. Подставив деревянный из-под яблок ящик, вскарабкался к форточке и пролез в дом. Лежа на кровати под одеялом, он еще долго не мог согреться и стучал зубами то ли от холода, то ли от нервного переживания. Луна постепенно уходила, унося за собой тени и страхи прошедшего дня. Наконец он забылся коротким сном.
-Женя! Вставай!- голос матери разбудил мальчишку. Женька еще какое-то время не мог понять, что происходит. То ли ночь не закончилась, то ли день. Испуганно хлопая глазами, он присел на кровати. Голова матери просунулась в приоткрытую дверь.
-А, ты уже встал? Хорошо! Давай умывайся, пей чай и в школу. Мне сегодня ко второму уроку.
Женька попытался почесать лоб, но как только дотронулся до него, почувствовал ноющую боль и события прошедшей ночи сразу встали у него перед глазами.
« Что ж, семи смертям не бывать…»- подумал он и стал собираться в школу. Выскочив из дома, он проскочил в сарай и увидел картину полного разгрома. Повсюду на полу валялся садовый инвентарь и рассыпанные семена цветов.
«-Надо бы после школы прибрать тут,»- подумал Женька, но увидев в окошко сарая Толика, выскочил из него и махнул ему рукой. Тот остановился и они вместе пошли в школу.
-Ну, что? Получил звездюлей?- спросил его Толик.
-Пока нет. Тимофей в командировку уехал и будет только сегодня вечером,- ответил ему Женька.- Так сегодня буду получать.
-Ладно, ежели что, беги ко мне в сарай, а там видно будет,- сказал Толик, и они побежали, вприпрыжку, размахивая портфелями в школу.
Весь день Женька сидел на уроках необычно тихо и все время смотрел в окно. Он отрешенно думал о том, что будет сегодня вечером, когда отчим приедет из командировки. Прозвенел звонок с последнего шестого урока, и он вместе с ватагой одноклассников пошел домой со школьного двора.
Вечером, около шести, приехал домой отчим. Его большая грузовая машина остановилась у ограды. Он выскочил из кабины и, толкнув калитку, вошел во двор. Его лицо не предвещало ничего хорошего.
-Мать!- крикнул он, подходя к крыльцу дома.- Я сейчас пару мешков сена сниму для кроликов, потом поставлю машину в гараж, так что через полчаса ужинать приду. Слышь?
-Слышу, Тима!- ответила ему мать из кухни через окно.
-Женька! А ты давай готовь свой дневник. Я после ужина тебя проверять буду. Понял?
-Понял,- ответил ему Женька.
После ужина, отчим вышел на крыльцо и, присев на корточки, закурил. Мать тоже вышла из дома:
-Я к соседке схожу на полчасика,- и перекинув косынку через плечо медленно пошла со двора.
Женька жалобно посмотрел ей вслед.
-Ну, давай показывай, что там у тебя в музыкалке,- проговорил он, шумно выдыхая дым.
Женька принес ему табель и квитанцию на оплату. Отчим взглянул сначала на чек, потом на табель. Его глаза постепенно темнели. Нахмурив брови, он произнес:
-Так. И что же это все значит. Я должен платить за тебя каждый месяц по восемнадцать рублей, а ты, вместо того, чтобы прилежно скрипкой заниматься, одни трояки получаешь? Хм-м… А, ну-ка, давай сюда скрипку,- произнес он, приподнимаясь. - Давай, покажи мне, что ты выучил за последнюю неделю.
Женька стоял, как вкопанный, не двигаясь с места. «Ну, вот началось!»: пронеслось у него в мозгу.
-Ты чего застыл!? Давай быстрее тащи свою шарманку,- отчим повысил голос.
-А ее нет,- прошептал Женька.
-Что ты сказал? Я не расслышал,- прохрипел отчим, дотрагиваясь рукой до ремня на своих брюках.- Чего такого нет? А?
-Скрипки нет,- смелея от отчаяния, сказал чуть громче Женька.
От удивления у Тимофея округлились глаза, лицо побагровело, и он, протянув руку и ухватив Женьку за ворот рубахи, подтянул его к себе.
Дыша ему в лицо табаком, прошипел:
-Как так нет? Ты что с ней сделал, гаденыш? А? А, ну, говори сейчас же или я тебя в порошок сотру!
-Я…я…я…,- губы Женьки едва открывались от страха.
-Что блядь, я-я? А?- взревел отчим?
- Я ее в огороде закопал,- выпалил Женька и зажмурил глаза.
От неожиданности Тимофей выпустил ворот его рубахи, и мальчишка чуть не свалился на крыльцо. Ему едва удалось удержаться на ногах. Он приоткрыл глаза и увидел, как Тимофей пошел к сараю. Зайдя внутрь и увидев картину разгрома, он стал еще громче кричать:
-Сейчас я тебе покажу «закопал»! Ты сейчас у меня весь огород перероешь! Бегом сюда! Подлец, ты этакий!- голос Тимофея становился все тише.
Вдруг он закричал:
-А кто мои семена рассыпал? Вот же скотобаза такая! Ты и здесь мне насрал! Подлец!
Он выскочил из сарая с лопатой.
-На, иди, выкапывай! А потом семена соберешь все, до единой крошечки! Ты меня понял!
Женька понуро взял из его рук лопату и поплелся в огород. Зайдя в него, он остановился и со страхом понял, что не сможет найти то место, где зарыл скрипку. В растерянности он не знал, что делать. Тут со спины к нему подошел отчим.
-Чего стоишь? Поезда ждешь? Давай, ищи свою скрипку,- голос был по-прежнему грозный, да только совсем не страшный. Женька обернулся и увидел в руках отчима еще одну лопату. От удивления он не смог удержаться и спросил:
-А как же я двумя лопатами работать буду?
-Это не тебе! Аболдуй! Это мне,- сказал Тимофей еще спокойней. Давай показывай, где ты там зарыл в землю свой талант …
-Я не помню,- промямлил Женька, опуская глаза.
-Значит, начнем сначала,- сказал отчим, подходя к забору.- Иди сюда,- сказал он, указывая место рядом с собой.
Смеркалось. На небе взошла луна.
Через полчаса, в сумерках, мальчик и мужчина, без звука перекапывали огород. Мужчина выпрямился и произнес:
-Самое время клубнику высаживать, а то твоя мать снова все цветами-одногодками засадит.
-Па…,- устало произнес мальчик.- А может, твою декоративную гвоздику посадим? Ну, ту, что я рассыпал? А?
Мужчина повернулся к мальчишке.
-Ишь, ты,...па,- ухмыльнулся он. Помолчав, сказал:
- А может и впрямь завтра ее засеять?- сказал он, доставая из кармана штанов пачку сигарет.- Все лучше, чем по восемнадцать рублей за вспашку огорода платить. Это же надо!?- засмеялся Тимофей.
В этот момент в калитку вошла Женькина мать.
-Ну, вы и даете!- сказала она.- Вы что же и ночью копать намерены? Давайте домой! Завтра всем на работу,- и прошла по дорожке к дому. Обернувшись на крыльце, сказала обоим:
-Я к кому обращаюсь!? Давайте в дом!
Мужчина и мальчик переглянулись.
-Ну, что завтра посадим гвоздику? Пока она весь огород петуньей не засадила?- спросил отчим Женьку.
Тот, молча и спокойно, кивнул ему в ответ.
В темноте этого уже не было видно, Луна спряталась за темными облаками. Не сговариваясь, взяв лопаты в руки, отчим и пасынок пошли к сараю.
© Copyright: Евгений Тимошенко, 2011
Свидетельство о публикации №21106271101
|
| |
| |
