… мы и все, что окружает наш
мир, всего лишь мысль того, что
сотворило нас…

Черный, полиэтиленовый мешок, кидало из стороны в сторону, при каждом повороте машины. Руль, старого, потрепанного фургона, туго со скрипом вращался в моих руках.
Дорога вела нас сквозь бескрайние поля с зеленеющей травой, которую уже накрывала вечерняя тень. Грязный ФольцВаген, который принадлежал одному старому хиппи, ревел от натуги словно медведь, но на дороге чувствовал себя хорошо. Салон увешан, многообразием бус и символики пацифистов конца семидесятых годов, сиденья оббиты мехом, который с годами пожелтел в тон выцветших фотографий, обильно украшавших потолок. На бордочке лежал небольшой бумажный пакет, а рядом пластиковая бутылка, свернутая в несколько раз.
Я обвел ее взглядом и со всей силы вдавил педаль газа в пол, авто немного подпрыгнуло. Выпуская голубой дымок и сдвинув темные очки вниз я молча протянул руку с тлеющей сигаретой в солон. Холодная бутылка минеральной воды немного охладила разум, и нога машинально припустила педаль. Хотя глаза полностью заняты дорогой, мысли летали совсем в другом месте.
Я постоянно думал о Косте:
- Где он? Хорошо ли ему сейчас? Помнит ли обо мне…
- Я всегда о нем помню. Еще с раннего детства, как только мы познакомились, я понял, что этот человек будет идти со мной рядом по жизни.
Воспоминания увели в тот день, когда я после страшной аварии и месяца в коме, первый раз открыл глаза и увидел перед собой Костю. Он улыбнулся, и мы словно дети громко расхохотались. Он проводил со мной почти весь срок лечения, подбадривая, веселя, и заряжая положительной энергией.
А теперь, что будет дальше…
Впереди лишь пыльная дорога и грязное лобовое стекло с останками растекшихся представителей насекомых.
Алиса сидела рядом, бесцельно крутя в руке ключ от камеры хранения и отчужденным взором, смотря на заходящее солнце. Я понимаю, какая борьба чувств происходит в ее душе, как ей тяжело, но помочь к сожаленью ни чем не мог.
- Нужно искать место для ночлега. Подметила она, не отводя глаз от заката, голосом полным скорби и сожаления.
Я утвердительно кивнул, и ни слова не говоря, свернул с дороги на разбитую тропу, ведущую через поле к видневшимся вдалеке строениям.
- Как вы думаете, что это? Послышался голос сзади.
- Скорее всего, заброшенный колхоз или остатки военной части, или…
- Слушай умник, не грузи! Ты вечно все знаешь! Я не у тебя спросил, а ты лезешь…
- Во-первых, твой вопрос ни к кому конкретно не относился. Не хочешь меня слушать, обращайся тогда не к воздуху, а к тому, от кого хочешь получить ответ!
- Обязательно…
- И вообще Даничка, ты достал со своими придирками и претензиями, словно я виноват во всех смертных грехах! Ты, что во всем винишь меня…
- Ребята! Ну, тихо вы там, не видите, Геля спит! Вмешалась Алиса.

Ну что за придурки! Боже дай мне сил справиться со всем этим, и помоги ему…
Максим остановил машину напротив деревянного шлагбаума, преграждавшего нам путь.
- Ребят! Я думаю, нам стоит выйти из машины, а то там дорога плохая, можем застрять.
Сит и Даниил выбрались через люк в крыши, я перебралась в солон, и они помогли мне вылезти. Спрыгнув по разные стороны, ребята пошли убирать бревно.
Максим включил фары и потихоньку поехал, лавируя между ухабами, заполненными грязью. Я поравнялась с Даниилом, и мы пошли впереди машины, Сергей плелся, опустив голову, немного в стороне.
В свете багрово-алого заката, это место выглядело очень жутким. Вокруг царило безмолвие, и лишь вдалеке печально пела иволга, пронзая своими трелями душу и нагоняя страх. То, что раньше называлось домами, превратилось в груду сожженного дерева, в воздухе уносимый холодным ветром витал пепел. На земле валялись осколки домашней утвари, утоптанные в грязь вещи, части разбитой мебели…
Такое чувство, будто все местные жители разом бежали из этого места и в панике побросали свои пожитки…
- Мародеры постарались. Констатировал Даниил, поднимая с земли грязную бейсбольную биту.
- Интересно откуда она здесь? Пробурчал Сит, ковыряясь, носом кроссовка в земле.
- Может, тут находился тренировочный лагерь местной бейсбольной команды. Ухмыльнулся довольный обладатель находки, но ни кто ему не ответил.
Я подошла к нему.
- Что тут у тебя?
Сит сел на присядки и достал из лужи небольшой тряпичный сверток. В нем оказалась книга в кожаном переплете, с золотым тиснением по центру, странного символа похожего на цифру восемь в квадрате.
- Чей это знак, ты знаешь?
- Нет. С грустью ответил Сит. – Но этот символ…
Недоговорив, он начал водить по тиснению указательным пальцем, нашептывая что-то губами, словно лаская этот фолиант.
Мы все понемногу сошли с ума, за эти дни, хотя до них и не были здоровы.
Машина стояла недалеко на холме, отсвечивая тусклыми фарами огромный ангар.
Он гордо возвышался над разрухой, словно старый дуб исполин над пожухшей травой.
Мы двинулись к нему.
Максим тенью стоял у ворот. Поравнявшись с ним, я увидела на них, выжженное распятие на всю высоту. Меня пробило на дрожь, похолодало…
В мыслях сразу возникли образы селян в панике спасавшихся от всепоглощающего пламени, плачущие малыши, в суматохе еле поспевавшие за матерями, обреченные, душераздирающие крики запертых в ловушках собственных жилишь, задыхавшихся едким дымом.… А на ангаре пылает распятие…
- Ника, успокойся. Ника все хорошо.
Ровный голос Максима вывел меня из ступора, его крепкие руки обхватили плечи и прижали к телу.
- Ты вся дрожишь…
- Все хорошо Максим, я в норме.

- Похоже, другого входа нет. Прервал минутное молчание Даниил, попробовав открыть дверь. - Заперта изнутри.
- Мы пойдем, посмотрим вокруг, тут должно быть окно. Максим взял Нику поруки, и они скрылись за углом.
Что это сними? Они странно себя ведут и этот мордатый, что-то очень счастливый…
О чем я думаю, что же… они мои друзья… самые близкие люди… как я могу их подозревать… мы все в одной лодке… мы это уже не мы… скинуть балласт…
Это ловушка. Они заманили меня в ловушку.
Паника. Ноги сами стали пятиться назад, глаза застилал туман злости и подозрения, лишь книга приятно грела ладонь. Мозги превращались в кашу, задрожали пальцы, отбивая ритм.
Что со мной? В лицо ударил ледяной порыв ветра, унесшийся с могильных камней, с едким запахом тлена…
Не паникуй. Возьми себя в руки размазня – шептал внутренний голос, но ноги не слушались. Со лба к губам скатились капли соленого пота, кровь…
В голове все перемешалось, мысли поплыли словно горящая магма, оставляя после себя дымящийся след в памяти. Образы размылись, не давая себя понять, но в этом водовороте я все же разглядел лица своих друзей, картинка настроилась, что это? Мы все лежали в черных гробах, вокруг рассыпаны сотни белых лилий, а на лицах застыли счастливые улыбки…

Помогите!

- Ух. Что за бред.
Страшный сон. По позвонкам, будто ток пробежал. Где я?
Мысли почему-то не как не хотели настраиваться на нужный ракурс, под ладонями чувствовался мокрый мех. Духота сдавливала горло.
Фургон, значит все хорошо, интересно, а где ребята…

Помогите! Вдруг пронзающее послышался басистый голос Даниила.
Вскочив с кресла, я мгновенно вылетела из люка, он сидел на земле, а на коленях, трясясь, лежал Сит.
- Геля, сюда, помоги!
Прыжок, и я на земле пытаюсь разжать челюсть Ситу, что бы не дать проглотить язык.
- Данил я просуну пальцы, а ты тяни за нижнюю…
-Угу.
Пальцы не пролазили, и я с размаху ударила по челюсти, Сита трясло, глаза закатились, дыхание остановилось. Данил со всей силы сжал пальцы и открыл ему рот, полилась белая пена. Почти вся моя ладонь поместилась во рту, и вот он язык, пару ударов в область сердца и искусственное дыхание. От вкуса горькой пены появились рвотные спазмы, но я удержалась, и он задышал.