"Деревня Арбузово"
Главная | Регистрация | Вход
Четверг, 2024-03-28, 1:40 PM
Приветствую Вас Любознательный | RSS
[Новые сообщения · Участники · Правила форума · Поиск · RSS ]
Из-за большого количества спама временно ограничены права пользователей

  • Страница 1 из 1
  • 1
Модератор форума: cjdeirf, просто_мария, Каллипсо  
Форум о литературе и кино » Проба пера » Проза » ЖИЗНЬ - 2 (Рассказы о главном)
ЖИЗНЬ - 2
АлександрДата: Среда, 2007-10-03, 7:16 PM | Сообщение # 1
Группа: Удаленные





БОЛЬ

\запах яблок зимой - осколки памяти\

Жутко ревновал Лагутин свою жену к этому бродяге.

И что такого она, сука, нашла в нем?
Вот вопрос вопросов, который занимал его все эти дни.

Какая уж тут работа, когда все вокруг открыто уже смеются над ним, и каждая собака считает своим долгом пройтись по его рогам, блин...
Того гляди, еще и выльется вся эта скверная история во что-нибудь... такое, нехорошее... не дай бог, конечно...

С каръерой еще бы ничего не случилось...

* * *

На участке сегодня утром вроде все спокойно с утра было, и ничто не предвещало бурных событий.

Сидели рабочие, как обычно, утром, перед разводом, в каптерке, и балагурили.
Тут же и девки-бабы, бригада штукатурщиц.

Ну, и, как всегда при таких случаях бывает, начали возникать недвусмысленные разговорчики, смешки, взаимные ехидные уколы, прибауточки веселые, а тут вдруг кто-то вспомнил про интересные отношения в семье прораба, и - пошло-поехало...

* * *

Особенно упражнялся в словоблудии механик Иван Шаромыгин, здоровенный детина, который обслуживал растворно-бетонный узел, откуда возили жидкий бетон для стройки.

Этого Шаромыгина в комплексной бригаде побаивались все: и каменщики, и растворщики, и штукатуры, да, и сами бетонщики.

Похожий то ли на гориллу, то ли на медведя, с вечной наглой ухмылкой, тяжелым взглядом, а, главное, с ужасающим цинизмом, если не назвать это мерзостью, по отношению к женскому полу - Ванек внушал всем брезгливый страх, державший остальных на приличном расстоянии от него.

Ума работяга был небольшого, да зато силушкой создатель не обидел его: не один раз демонстрировал Ванек перед всем трудовым коллективом крепость мускулов и упругость жил, подымая на спор ванну с раствором до колен.

А посудину эту, к слову сказать, даже и четыре сытых мужика не всегда приподымали.

Обычно молчавший при разговорах о жизни, то и дело возникавших во время перекуров, Ванек странно-неприятно оживал, когда переходили на вечную тему, об отношениях мужчин и женщин.
Уж тут-то никто не мог сравниться с ним в похабных байках...

Нет, ну, конечно, в такой большой бригаде, где рабочий люд был разный, и каждый со своим норовом и причудами, встречались и другие весельчаки-острословы, но, по жестокому цинизму и, прямо-таки, звериной ненависти к бабам - что рабочим, что конторским - Шаромыгин озадачивал многих.

* * *

Вот и сегодня он был, так сказать - "на высоте".

Не только обматерил, обгадил морально Марьку, да еще прошелся с особеннымм злым ехидством и насчет самого Лагутина, о чем, конечно же, немедленно донесли до железного прораба.

* * *

В обеденный перерыв, когда "строймахновцы", кто курил, кто резался в подкидного, а кто и кемарил, не обращая внимания на шум-гам и дым коромыслом - резко распахнулась дверь вагончика, и в узком проеме двери немо застыла мощная фигура Лагутина.

Обычно он не заглядывал в обед к бригаде, принимал свою пищу либо в столовой, либо ездил домой, короче, соблюдал приличную дистанцию, справедливо считая, что брататься, фамильярничать с подчиненными не стоит, а то, чего доброго, они, наглые такие ухорезы, запросто могут и на горб сесть, ненароком, это за ними не заржавеет.

Поэтому все поняли, раз он заглянул в бытовку рабочих в неурочное время, значит, что-то такое его привело сюда...

* * *

Так как прораб во внутрь не заходил и угрюмо молчал, обрисовавшись "каменным гостем" в дверях, замолкли и все остальные, даже те, кто успел "наподдать" с утра после вчерашнего.

Наконец, выдержав устремленные со всех сторон на него удивленно-испуганные взгляды своих рабочих, Лагутин коротко и тихо обронил:
- Шаромыгин Иван, на выход...

Все как по команде обернулись к Ваньку, который даром что был сам как дуб, но и то побледнел чуточку, ибо знали бесшабашные бригадники очень хорошо, что когда Георгич говорит таким вот тихим голосом, то...

Короче, приятного это совсем уж не сулит никому.

Но Шаромыгин быстро оправился от минутного замешательства, поднялся во весь свой дурной рост, стараясь сохранять наглое выражение щетинистой физиономии, и даже не стал надевать куртку, а прямо так, в маечке, пошел вразвалочку к выходу, поигрывая жилистыми лапами.

Когда они с прорабом вышли и дверь за ними закрылась, все разом загалдели, обсуждая сей момент, а некоторые даже стали спорить о том, кто же из этих двоих останется жив после разговора.

Но не успели никто еще и толком разобраться, как дверь опять резко распахнулась, и Ванек...

Нет, он не ввалился обратно, он влетел затылком вперед и, не останавливаясь, грохнулся спиной прямо об столешницу, раскидав пустые кружки и карты, проехал юзом по верху и свалился уже в углу, только задрыгал вверх ногами - такой вот удар он получил от стального прораба.

Тут же следом вошел, тяжело ступая, и сам разборщик, Лагутин.

- Суки, - сказал все так же тихо он, обведя всех диким взглядом. - Суки, повторяю... если кто из вас... еще хоть раз вякнет... о моих семейных проблемах...

Он коснулся языком ободранных костяшек своего сжатого до сих пор крепкого кулака, сплюнул кровь прямо на пол, еще раз посмотрел на ошеломленных бригадников - и вышел, грохнув дверью.

* * *

Молчание в вагончике длилось довольно долго.

Только тихо стонал, скулил "вырубленный" наповал Иван Шаромыгин, валявшийся за столом...

* * *

Когда поздно вечером Лагутин пришел домой, хмурый, черный ликом, как осенняя ночь, бухой, с не утихшей злостью, Марька молча подала на стол уже несколько раз подогретый суп с обеда и хотела выйти из кухни, но он схватил ее за руку.

- Куда?! Сядь!
- Я ужинала... И дети тоже...
- А мне по хер, поняла, по херу все! Ужинала ты или нет!
- А ты потише не можешь? Дети спят уже...
- Сядь, я те сказал, че не понятно что ли?!

Марька села напротив, подперла щеку рукой и молча смотрела на него.

Лагутин некоторое время молча хлебал с шумом, громко стуча ложкой, а потом вдруг спросил безмолвную свою жену, тихо, как давеча на стройке:
- Мария... ответь мне... за что ты предала меня?

Марька вздрогнула, услышав этот тон, слишком она знала хорошо его.

- А... что ты хочешь услышать от меня?.. -тоже тихо спросила она.

- Ты.., - Лагутин скрипел зубами уже совсем невыносимо. - Сука... у него что... хер больше, чем у меня?..

Марька покраснела, но ответила спокойно:
- Нет, почему же... Такой же, как у тебя.
- Так чем же он так манит тебя, шлюху?
- Леша... давай не станем сейчас об этом говорить... А завтра мы все решим...

Марька встала и хотела выйти, но...
Страшный удар свалил ее на пол.

Как в тумане, слышала она плач прибежавших детей, гнусный мат мужа, который бил ее ногами...

Странно, но боль почти не чувствовалась, только толчки.
Наверное, потому что сознание уже уходило куда-то, в спасительную темноту...

"Ну вот, все и прояснилось, - думала моя любовь. - Вот и все..."

* * *

Признаюсь, когда я впервые увидел свою зазнобушку, так ужасно избитую, изуродованную, вскипело яростное желание тут же бежать к этому мужику, этому порядочному отцу семейства, и... душить, проломить ему голову, пырнуть ножом, убить...

- Не-ет! - страшно закричала вдруг моя Маруша. - Никуда ты не пойдешь! Это я отвечаю за все! Ты понял, сосунок?! Я виновата, а ты ни причем! И уж, тем более, не он...

Я изумленно глядел в потемневшие от страданий Марькины глаза, на ее синяки, ссадины, и - не понимал...

- Саш... Сашенька... пойми, солнышко... я виновата сама... сама... я - женщина, понимаешь... мне и ответ держать...

Я прижал к груди голову своей любимой, которая, сама избитая почти до полусмерти, пыталась еще и защитить, выгородить меня - и застонал.

* * *

Когда-нибудь...

Когда я, наконец, предстану перед Ним, то попрошу, что если и суждено мне отвечать за все свои земные прегрешения, то пусть Он не забудет спросить и за это.

За все страдания моей мудрой и доброй Марьки...

 
dmalkuzmДата: Четверг, 2007-10-04, 4:37 PM | Сообщение # 2
Группа: Удаленные





Ну весьма неплохо, просто успел всем тут насолить госп. Александр.
А женщины народ злопамятный и поступки их не от головы, а от сердца.
Непростят они вас и не напишут рецензий.

Так вот.

 
АлександрДата: Четверг, 2007-10-04, 7:02 PM | Сообщение # 3
Группа: Удаленные





Чудак человек, dmalkuzm, причем тут рецензии surprised

Я просто провожу эксперимент: а сколько времени продержится этот рассказ тут.

На ЭФ он меньше суток провисел, а здесь пока еще не тронули, как ни странно...

Неужели Нора начала разбираться в том, в чем пока не могут ее коллеги оттуда wink

 
АвторДата: Пятница, 2007-10-05, 10:17 AM | Сообщение # 4
Группа: Удаленные





Написано хорошо. Но, на мой взгляд, сюжет несколько наивен и схематичен. И Лагутин и Шаромыгин оба здоровые, бугрятся мускулами и т.д. - штамп: здоровенные крутые мужики выясняют отношения и не очень хороший мужик бъет просто плохого мужика. И описание побоев неверной жене - тоже штамп. Я знаю, что ты возразишь, что так в жизни бывает, что это жизнь и т.д. Ну и что? Очень схематично написано, без полутонов хотя язык хорош. У меня такое ощущения, что все это написано лишь для эпатажа и более ни для чего.
 
АлександрДата: Пятница, 2007-10-05, 8:01 PM | Сообщение # 5
Группа: Удаленные





Автор, что такое эпатаж, а то что-то незнакомое чудится мне smile

А вообще согласен, скучные рассказы, но это потому, что я не умею писать художественно образно.

Это, можно сказать, просто схема для какого-нибудь сценария телесериала, задумка моя такая, ну.

Может, кто более опытный и маститый возьмется - я подарил бы данный сюжет немедленно...

* * *

Хотя еще должен заметить, что на ЭФ за этот рассказ я был расстрелян по законам военного времени - без долгих расследований smile

А вот Нора пока еще не видит сию крамолу ( или делает вид, что не замечает), ну и слава богу...

* * *

А пока - еще один вот сюжетик для киноновеллы.

ПОСЛЕДНИЙ ОПЛОТ

История эта случилась в довоенные еще годы.

Жил в деревне Белые Лодочки парень по имени Митяй.

Парень был бы как парень, каких много в позабытых провинциях России, да только вот любил он как-то не по-деревенски.
Сказать правду, представлял он себя, ни много, ни мало, а Дон-Кихотом Ламанческим, прямо. Ну, может, и не совсем именно знаменитым героем Сервантеса, но вот рыцарем уж точно.

И все искал для великих подвигов, которые он, по праву и идее рыцарских обычаев, должен был совершить на этом свете - прекрасную даму своего сердца.

Казалось бы, да, ну откуда в Белых Лодочках, где сроду не то что не видели, но даже и слыхом не слыхали про броненосных витязей-защитников гроба господня, появиться Дульсинее Тобосской?

Но недаром ведь говорится: ищущий да обрящет.

Нашел наш деревенский "идальго" свою настоящую любовь.

* * *

Верка, дочка телятницы колхозной, завоевала, давно и прочно, главное место в сердце Митяя, куда он с решимостью, не уступающей даже пылкой страсти юного Ромео, поклялся в своей дальнейшей жизни более никакую девчонку не допускать, кроме как вот этой зазнобушки тайной.

Была избранница "рыцаря" нашего красавицей, по странности природы-матушки, невиданной в этих краях.

С длиннющей черной и толстой косой, стегавшей ее по икрам, белотелая, зеленоглазая, веселая и нраву гордого, хотя и не жеманного.

На Митяя смотрела просто как на еще одного своего страдальца, не более.

К тому же, сей воздыхатель ее, к несчастью своему, имел в своих конкурентах соперника весьма опасного, а именно - первого парня во всем Шумиловском районе, Павлушу, водителя единственной в бедном колхозе "полуторки".

* * *

Водитель в те прелестные годы в деревеньке был все равно как канонизированный святой, до того пользовался заслуженным уважением и почетом, а тем более у женской части населения уж и подавно, а потому и не было ничего удивительного в том, что Верка-Дульсинея больше склонялась в своих девических симпатиях к Павлуше-орлу, нежели к доброму, но наивному пареньку, каким был Митяй.

И все же простофиля наш надежды не терял и верил, что рано или поздно, но дама его сердца обратит, наконец, свое внимание на его скромную, но такую влюбленную и, как казалось самому ему, благородную персону.

Но ведь и раньше, еще в давнюю пору самого великодушного идальго скромные герои не пользовались особым успехом у дам.
Так было и с тихоней Митяем, не видела в нем свое женское счастье длиннокосая красавица.

А зато лихой водила Павлуша успел во всем.

Во всем, это значит, что удалось молодцу не только влюбить в себя гордую деваху, но и сделать немыслимое по тем строгим временам: обманным путем ли, по наивности или по любви, но лишил невинности Верку, а значит - покрыл ее несмываемым позором если и не навеки-вечные, но вот жизнь бедняжке в деревне испортил уж надолго.

* * *

Как известно, в маленькой деревушке на одном конце пукнешь, так на другой окраине уже носы воротят от вони; ну вот и тут все уже знали и шушукались, молва о Веркином позоре переметнулась уже и к другим деревушкам по соседству.

* * *

Ну что взять с парней?

Погуляли немножко с девками, да и отошли, позевывая, так природа распорядилась, что вина основная ложится на горемычных красавиц, зачем, мол, простушки-сикухи, допускали врага на свою территорию.

И ходил Павлуша, вернее, летал соколом на своей полуторке, только улыбался победно, небрежно кивая в сторону бывшей подружки с усмешкой, и девок других возил с собой, не обращая более на нее внимания.

Гораздо хуже было, что он историю эту не скрывал, а даже хвастался ею как гусар из оперетки.

* * *

Веруня измучалась от обиды, плакала по ночам, чуть ли на себя руки не наложила, да мать вовремя остановила.

* * *

Но был ведь еще и один человек в этой поганой истории, который, может, и больше других страдал от таких событий...

Ну да, это был наш скромный Митяй.

Долго думал добрый парень, ночами размышлял, как же все на свете, оказывается, несправедливо так устроено, и почему неглупая девушка предпочла несомненного мерзавца, ухаря и бабника Павла, а не его, влюбленного по настоящему, и виды серъезные имевшего.

Не понимал он поведения своей зазнобы, злился, но в конце-концов пришел к выводу, что нельзя все-таки оставлять просто так это несправедливое дело, и не вина, выходит, Веруньки милой, что доверилась козлу этому, наивна и доверчива слишком оказалась у девушки душа, а тот поганец и воспользовался...

И, поразмыслив, Митяй пришел к выводу, что следует теперь отомстить за такую подлость Павлу, а так как у Веры была только старенькая мать и никого не было в их маленьком домишке, кто мог бы по-мужски спросить с обидчика - то решил он выступить в роли защитника девичьей чести сам.

* * *

Что просходит, когда слабый ведет себя не совсем уважительно по отношению к более сильному, чем он сам?
Известное дело, получит, как говорится, ответ по полной, да еще и с добавкой иногда.

Ну, а если наоборот, могучий ворог обидит не умеющего за себя постоять?

Как быть-то при таких печальных обстоятельствах, только слезы лить тайно и уповать на молитвы?
Согнуться услужливо, да признать за силой грубой правду земную и покориться навеки?

* * *

Что может противопоставить крепкому, пользующемуся авторитетом, имеющему многочисленных дружков, бесстрашному Павлу слабый и нерешительный мечтатель Митяй?

Выходит - и ничего?

* * *

И тут на сцену в третьем акте человеческой комедии явился новый участник.

* * *

Оружие.

Великолепное в своей смертельной красоте, ужасное по своему действию, скольких негодяев мира оно заставило считаться с незаслуженно ими оскорбленными, скольким униженным дало оно шанс расквитаться за обиды, напрасно нанесенные!

Многие из сильных мира сего, очутившись перед грозным взглядом вороненой стали, падали на колени в страхе, обливаясь холодным потом от ужаса, а то и мочили свои штаны, ожидая смертельного выстрела.

И плевать, что противник обладает силой наглой и хамство его не знает предела: верное оружие возмездия заставит его склонить гордую башку под свинцовым языком убеждения.

Да будь ты хоть правитель судеб народа - тиран жестокий, или же убийца безжалостный, из-за угла нападающий на свою жертву - пуле все равно, она остановит любого зарвавшегося.

Оружие - вот Великий уравнитель шансов.

* * *

Было такое орудие мести и Митяя.

Дед его, в гражданскую войну немало похаживавший по кровавым дорогам братоубийственных разборок, закопал в огороде за амбаром боевого "брата", обрез, сделанный из знаменитой русской трехлинейки, по убойности и дальнему бою до сих пор не имеющей похожих оружий во всех армиях мира, и только из-за громоздкости своей и неудобству зарядки отставленный со службы.

Вот его и откопал наш герой без страха и упрека, горя благородным желанием отомстить за затоптанное достоинство своей дамы сердца.

* * *

Митяй лежал на стогу в чистом поле и глядел в ночное звездное небо.

Прощальный теплый ветерок уходящего лета ласково трепал мягкие безвольные волосы, и казалось парню, что это Вера все еще ласкает его, целует, напутствуя на последний бой, ведь он идет зашишать ее честь и достоинство, так он и сказал девушке, подойдя к ней накануне.

Сказал, чтобы она шибко не страдала, ибо очень скоро Пашка ответит за причиненную ей обиду, и ответит жестоко...

И она обняла его и даже поцеловала, правда, не в губы, как все-таки хотелось рыцарю деревенскому, но в лоб.

* * *

Наступило время делом доказывать свою любовь и преданность, и он это сделает.

И некому больше, он - последняя надежда.

Последняя опора.

И не только Веруни, а и всех женщин, и не только здесь, но и во всем мире.

Всех времен.

Митяю виделось: все обиженные когда-то и кем-то женщины смотрят только на него, все избитые мужьями, изнасилованные пьяными, убитые грабителями, все замученные палачами, сожженные на кострах и повешенные представительницы прекрасной половины человечества сейчас уповают на него, своего единственного заступника и верного рыцаря...

Верка представлялась ему уже и не Дульсинеей, а Жанной, сожженной на костре похотливыми мракобесами.

* * *

И когда вечером под выходной Митяй шел к месту встречи с негодяем, душа его вовсе не отягощалась предстоящей казнью, и даже холодный обрез будто согревал тело.

* * *

Бывают осенью еще такие деньки, когда старики, после тяжелых трудов, вечером, кряхтя и тихоньку кляня ненасытное колхозное начальство, расходятся по своим мелким хозяйством, чтобы успеть еще, перед тем как отойти ко сну, подоить и покормить собственную скотину, а молодежь только начинает свою вечное развлечение молодости: любовные игры, веселье, гулянья, танцы.

* * *

Как обычно, собиралась деревенская юность перед воротами в центральную усадьбу, где горела единственная на этой стороне лампа, очерчивая в быстро наступавшей темноте светлый круг наподобие танцплощадки в городском парке.

И в этот раз все было знакомо, со всех концов деревни не спеша собирались парни и девушки, стояли парочками или кучковались по нескольку, ожидая за разговорами гармониста, сельского киномеханика, который проездом показывал здесь последние успехи индустриализации страны, запечатленные на пленку.

Вот, наконец, пришел долгожданный распорядитель сельских балов, слегка поддатый, естественно, для большего веселья, и игрища начались.

* * *

И все были очень удивлены, когда в рядах стоявших за светлым кругом заметили Веруню; ведь, с того самого случая, когда Павлуша расхвастался о своей очередной победе, ее больше не видели на танцах, переживала, как полагали, очень сильно.

А тут, на тебе, стоит вот, как ни в чем не бывало, и даже немножко водит плечами округлыми и поигрывает крутыми бедрами, дурочка тоже, будто те слухи грязные и вовсе не были про нее сказаны.
Да еще и поглядывает по сторонам, будто ищет кого, ждет с нетерпением.

Думали, своего хахаля неверного и подлого, Павлушу, но, оказалось, не только его...

* * *

Когда грохнул в темноте выстрел, девки завизжали и бросились врассыпную, даже парни вскрикнули от неожиданности и быстро расступились в стороны, образуя проход, и по нему в раздавшийся круг вошел Митяй.

В руках он держал легендарный обрез прошлых лет лихой поры.

* * *

Сразу догадались, к кому он пришел с таким "подарком".

- Пашка, - сказал наш рыцарь. - Сволочь и мразь ты подколодная, помнишь, как обидел мою Веру?

Пашка стоял весь белый, как привидение, выделяясь бледностью своей даже при лунном свете, который уже не могла затмить и лампочка, болтавшаяся под ветром на воротах.

Косовато срезанное дуло обреза смотрело ему прямо между глаз, расширенных от ужаса, с метавшимися в глубине зрачков костерками страха.

* * *

Стоявшие в отдалении ребята верили без сомнения: Митяй пришел, чтобы убить Пашку.

Несомнено, он это сделает, ибо ни для кого не было секретом, как он любил, да и любит до сих пор эту красивую и гордую девушку, не смотря на то, что она отвергла его и согрешила с другим, как он воспринял произошедшее с ней, как страдал от обиды за нее...

* * *

Треснул второй выстрел, и тут же с громким щелчком Митяй передернул, слегка туговатый от долгого безделия, затвор, выбросив пустую, еще дымящуюся гильзу, и дослав в горячий ствол следующий патрон.

Пуля вонзилась в столб прямо над головой Павлуши, и парень схватился с испугу за голову, рухнув на колени.

-М-мит-тяй! - заикаясь от страха, попросил он. - М-мить... ты п-погодь... этто...пподожд...

Митяй подошел поближе к стоящему на коленях поверженному врагу и приставил нагретый выстрелом ствол к его лбу.

* * *

И тут все, даже стоявшие дальше всех испуганные девушки, услышали неприличные звуки и странное журчание.

Павел, краса и гордость, горе всех местных девушек, да и женщин постарше, местный роковой соблазнитель, перепортивший не одну из них, теперь вот ерзал на коленях и пукал от страха, мочил штаны, заикаясь и проглатывая слюну с соплями вместе.

* * *

Митяй стоял над ним и явственно чувствовал в этот исторический миг, как бестрашная его Жанна сходит с костра и поднимает повергнутое свое знамя над полем неравной битвы, трещат барабаны, поют трубы, раненые рыцари вновь подымаются, и справедивость идет в последнюю атаку на зло...

* * *

Из темноты в освещенный круг, где были только эти двое, влетело слово, прозвучавшее хлестко и не уступающее ружейному выстрелу по своей беспощадности:

- Убей!

Наш мститель вздрогнул, и обрез покачнулся в его руках.

- Митяй, убей его!

Все ахнули и обернулись к Веруне, и это была именно она, превратившаяся сейчас в фурию войны, жаждала с такой ненавистью скорого возмездия.

- Ты слышишь, застрели его!!

* * *

УБЕЙ ЕГО!

Кричали оскорбленные женщины всех веков Митяю.

УБЕЙ!!

Ты же мужчина, отомсти за нас.

УБЕЙ!!!

Одной тварью станет меньше, спаси нас от него...

* * *

И ветер звенел железной вывеской, прибитой на перекладине ворот:

"Кохоз им. тов. К. Ворошилова"

Да тень Митяя, удлиняясь от света болтающейся лампы, грозно наезжала на скулящего Павла.

Все ждали рокового выстрела, девушки даже зажмурили глаза, зажали ладошками уши...

* * *

... но время неумолимо идет вперед, все подвластно ему.

И, с высоты новых лет, вчерашние страсти порой нам кажутся какими-то наивными, хоть и трогают иногда душу, вдруг заставляя ее тревожно всколыхнуться.

* * *

Живет в одном городе старая учительница.

Никто не знает уже, сколько ей лет, откуда она родом, есть или была ли у нее своя семья - об этом она никогда и никому не говорила.

Коротает она осень своей жизни в старом ведомственном общежитии.
Зарплаты ей, видно хватает, ни на что не жалуется, да и характера она тяжелого, ни с кем дружбы не водит, ничья помощь ей не нужна.

В комнате ее особого богатства тоже не видать, простая мебель, скромная обстановка.

В одном из ящиков старого комода лежит шкатулка с письмами, характерными солдатскими треугольниками военных лет.

Если развернуть несколько штук из них наугад, то можно прочесть с удивлением, что все они начинаются почти одинаково: "Милая моя Веруня, единственная моя любовь..."

* * *

Вера Никитична не любит эти послания ушедшей поры и хранит их скорее по недоумению или по привычке, она их даже толком не читала, если уж разбираться до конца.

Да и ни разу не ответила писавшему, который, как сообщили проезжавшие после войны через их городок солдаты, погиб и похоронен в братской могиле где-то в Польше.
Они оставили ей еще и медали, один из которых вообще был без ленточки, только одно колечко болталось, с двумя словами на кругляшке, кажется: "За отвагу".

Женщина иногда усмехается, задумчиво перебирая свидетельства прошлой ее жизни, презрительно кривит губы, вспоминая неуклюжего и слегка двинутого, как ей казалось тогда, Митяя.

Он никогда не нравился ей.

Она и не любила его.

Просто он перестал для нее существовать.

Еще тогда, той осенней ночью.

* * *

Когда не стрелял в стоящего на коленях мерзавца.

* * *

Не мужчина.

Трус.

Сообщение отредактировал Александр - Пятница, 2007-10-05, 9:13 PM
 
НораДата: Пятница, 2007-10-05, 10:23 PM | Сообщение # 6
Группа: Удаленные





Quote
Известное дело, получит, как говорится, ответ по полной, да еще и с добавкой иногда.

biggrin wink
 
АлександрДата: Суббота, 2007-10-06, 3:26 PM | Сообщение # 7
Группа: Удаленные





Эх, Нора, Нора...

Как же внимательно вы читаете, оказывается wink

 
manynaДата: Воскресенье, 2007-10-07, 2:06 PM | Сообщение # 8
Группа: Удаленные





Парадокс какой-то - Вы отталкиваете меня. как человек, но Ваши тексты мне нравятся. wacko Сама не пойму, как происходит.
 
АлександрДата: Воскресенье, 2007-10-07, 5:52 PM | Сообщение # 9
Группа: Удаленные





Quote (manyna)
Сама не пойму, как происходит.
А все очень просто - я вас гипнотизирую, дистанционно пока smile

А там... видно будет wink

 
manynaДата: Воскресенье, 2007-10-07, 5:54 PM | Сообщение # 10
Группа: Удаленные





Александр, спешу расстроить - моя подверженность гипнозу - 3%. Это очень мало. А уж дистанционному я не поддаюсь вообще. Видимо, мне удалось отделить текст от личности автора. Первое мне нравится, второе - нет.
 
АлександрДата: Воскресенье, 2007-10-07, 6:49 PM | Сообщение # 11
Группа: Удаленные





Quote (manyna)
личности автора
А личность, естественно, бандитская smile

Вы очень проницательны, а я вот все никак не могу ставить диагноз по инету, научиться бы...

 
manynaДата: Воскресенье, 2007-10-07, 6:50 PM | Сообщение # 12
Группа: Удаленные





Александр, была бы бандитская... а так, к сожалению, только на мелкого пакостника тянет. Несолидно.
 
АлександрДата: Воскресенье, 2007-10-07, 7:04 PM | Сообщение # 13
Группа: Удаленные





Quote (manyna)
была бы бандитская... а так, к сожалению
Из чего, по вашему тону, делаю вывод: вы ЖАЛЕЕТЕ, что я не большой и солидный бандит, а так, мелкий...
Но что же делать, придется разочаровать вас окончательно, ибо большим и солидным бандитом я, увы. уже не стану...
 
manynaДата: Воскресенье, 2007-10-07, 7:07 PM | Сообщение # 14
Группа: Удаленные





Александр, Бог с Вами! Ложитесь спать уже, а то я, действительно. разочаруюсь еще больше. (хотя куда уж...). Тексты читать все равно буду, но от общения - увольте, а? sad
 
АлександрДата: Воскресенье, 2007-10-07, 7:29 PM | Сообщение # 15
Группа: Удаленные





Quote (manyna)
Ложитесь спать
Фу ты, наконец-то разрешили smile
Quote (manyna)
от общения - увольте
И не думайте.

Ну, вы пока оставайтесь тут, а я завтра приду - проверю, и, не дай бог, если куда-нибудь отлучитесь, покараю немедленно biggrin

 
manynaДата: Воскресенье, 2007-10-07, 7:31 PM | Сообщение # 16
Группа: Удаленные





Все, теперь точно не усну - бояться буду. happy А меня мало что способно напугать - при моем-то образе жизни.
 
КонрадДата: Воскресенье, 2007-10-07, 8:23 PM | Сообщение # 17
Группа: Удаленные





Ну, что же - приятное открытия для меня. Не многословные перепалки с господином Александром - а два интересных рассказа - мне по душе ближе. Первый мой вывод - у их автора свобственный язык, стиль уже выработан. Язык оригинальный, доходчивый, без усложнений и завихрений - но от этого он хуже не стал. Все, что хотел сказать Александр - читатель прекрасно понимает. Действие завораживает. Мелкие замечания я бы сделал, но думаю тут дело в том, что автор написал эти вещи с некоторой небрежностью. Хотя просматривается небольшая склонность к употреблению излишних слов-паразитов. (Т.е. от отсутствия которых смысл не страдает). Звездочки нагорожены с избытком, поэтому, когда в самом деле читателю понадобилось пронестись в воображении через года ( в случае с Верочкой) *** уже не работает. Ну и я бы еще замечание сделал. Главной героиней второго рассказа выбрана редкая красавица. При чем тут тогда томительные Митяевы поиски дамы своего сердца. Как правило, красавицы на виду без всяких поисков, избалованы вниманием и пр.пр. В связи с тем, что Александр избрал в героиню такой персонаж, как редкую красавицу, то я лично чувствую недосказанность сцен с Пашкиным надругательством и дальнейшими событиями вокруг Веры. ИМХО красавиц добиваются и женятся, и если даже так у Веры получилось, то подыскался бы паренек, который воспользовался случаем не смотря на такую подлось Паши.
Чем же, Александр, заслужили немилость на ЭФ?
 
manynaДата: Воскресенье, 2007-10-07, 8:29 PM | Сообщение # 18
Группа: Удаленные





Конрад, точно - не текстами. happy
 
АлександрДата: Понедельник, 2007-10-08, 7:35 PM | Сообщение # 19
Группа: Удаленные





Quote (manyna)
меня мало что способно напугать - при моем-то образе жизни.
Работа в Ночном дозоре, что ли?

Quote (Конрад)
два интересных рассказа
Первый рассказ - всего лишь один из немногих из сериала "Запах яблок зимой", и, не прочитав все повествование, невожможно уловить суть только части.

Quote (Конрад)
Главной героиней второго рассказа выбрана редкая красавица. При чем тут тогда томительные Митяевы поиски дамы своего сердца. Как правило, красавицы на виду без всяких поисков, избалованы вниманием и пр.пр.
Наверное, не замечал вначале, тк искал испанскую донну, а не деревенскую телятницу smile

Quote (Конрад)
В связи с тем, что Александр избрал в героиню такой персонаж, как редкую красавицу, то я лично чувствую недосказанность сцен с Пашкиным надругательством и дальнейшими событиями вокруг Веры. ИМХО красавиц добиваются и женятся, и если даже так у Веры получилось, то подыскался бы паренек, который воспользовался случаем не смотря на такую подлось Паши.
Я вот заметил одну странную закономерность в жизни: почему-то, в большинстве своем, одинокие женщины бывают очень красивыми, и с чего бы это, да?

И наоборот, замужние женщины не отличаются особыми статями, все матрешки такие smile

* * *

Вера - гордая и... циничная, жестокая не хуже Павлуши, они друг-друга стоят, не зря же девушка выбрала ухаря, а не тихого и верного юношу.
Да что красавице моей Митяева любовь, она и не любила его вовсе, а только хотела использовать для мести, но добрый парень не исполнил обещанного ей, ну просто рука не поднялась убить человека.

А потому для Веры он - не мужчина, даже медаль "За отвагу" не имеет для нее абсолютно никакого смысла.

Много таких Верунь в жизни, не замечали?

А вот Митяев теперь, наверное, и с огнем не сыскать wink

Но, в общем-то, это сценарий по замыслу, а я не умею писать их, печально.

Вот и берите этот сюжет себе, да и исправляйте smile

* * *

Quote (Конрад)
Чем же, Александр, заслужили немилость на ЭФ?
Как чем biggrin

А за обыкновенное сквернословие, которое, значит, в опусах вашего покорного слуги имело место быть:
"kapush
Модератор
Зарегистрирован: 02.08.2004
Сообщения: 1440
Добавлено: Вт 02 Окт, 2007 09:38 Заголовок сообщения:
---------------------------------------------------------
Пользователь Александр
забанен за нарушение Правил Форума -
использование нецензурных выражений в своих произведениях.
Тема "ЖИЗНЬ" перемещена в Служебный форум.
Читайте Правила"

(Кстати, этот рассказ, за который турнули - вы уже читали, он висит здесь вверху.)

Так что я, не политический эмигрант, изгнанный из ЭФ за высокие идейные принципы, как некоторые тут, а обычный мелкий хулиган - верно подметила Манина happy

* * *

Quote (manyna)
точно - не текстами
Удивительно догадливы surprised

* * *

Вот еще один рассказ для Манины:

У ПОРОГА ВЕЧНОСТИ
как это начиналось...

\Прелюдия к повествованию в рассказах "Запах яблок зимой"\

Тогда я еще пахал на одном предприятии рабочим на все руки: и землекопом, и каменшиком, и стропальщиком, и вообще в роли "поднеси-подай" в больших комплексных бригадах строителей, а обитался в общаге.

* * *

Однажды, в одно хмарное утро, кореши послали меня за водкой в ближайший магазин, в котором, как они уверяли, работала их знакомая продавщица, и она могла отпустить бутылочку-другую даже в нерабочее время.

Дело было, мягко говоря, гнилое, и опохмелку для нашей банды могли и не дать, но, поверив дружкам на слово, я поплелся к магазину.

Конечно, все оказалось туфтой, злая тетка за прилавком послала меня по известному маршруту, отрезав, что ничего и никого не знает, но я, тем не менее, под давлением чрезвычайных обстоятельств, решил просто так не сдаваться и хотел атаковать с тыла, то есть, зайти в эту самую винную точку с заднего хода.

* * *

Когда, выйдя из магазина, я зашел во двор через открытую почему-то калитку, то увидел - там, возле складов, сидел молодой парень, наверное, мой годок, работавший, кажись, здесь грузчиком, и покуривал, жмурясь на весенннее солнышко.

И я тоже решил покурить, прохаживаясь возле дверей, в ожидании несговорчивой продавщицы.

Наконец, она вышла и, не обращая на меня абсолютно никакого внимания, подошла к парню, села рядом с ним на ящики, и они тут же о чем-то там начали ворковать, видимо, продолжая давно начатый, но прерванный моим неурочным приходом, разговор.
Причем, женщина говорила с этим парнем очень мило, улыбаясь все время и, иногда, даже поглаживала его по спине, да так ласково, что я даже принял ее вначале за мамашу его.

Но, потом, постепенно, вникая рассеянным слегка, без утренней опохмелки, умом, я все-таки догадался, что вот эти двое вовсе не родные друг-другу, а...

Посматривая украдкой на их радостные и довольные лица, так и лучившиеся ласковым вожделением к друг другу, я прикинул, что сейчас, пожалуй, и не стоит подваливать к таким голубкам с гнусной просьбой продать водяру, а решил дождаться более благоприятного момента.

И это при том, что в голове у меня, так сказать, стучали звонкие молоточки уже.

* * *

Тем временем, вот эта парочка вконец расшалилась; продавщица вдруг встала и побежала прочь от грузчика, смеясь, и тот погнался за ней.

Я увидел как бежит женщина: руки-ноги врастопырку, носками сапожек загребает, и движения ее такие беспомощно-трогательные - так неуклюже двигаются, наверное, только осенние, располневшие перед дальним перелетом, дикие гусыни на лугу, ну, или беременные оленихи.

Но, вместе с тем, движения ее были так милы и женственны, так волновали вдруг какой-то угловатой нежностью и изяществом, так, что и не описать просто, до того пробуждали они хорошие и добрые чувства, и я увидел, что давешняя грубая женщина из-за прилавка превратилась вдруг в прекрасную лебедушку, в которую, несомненно, был влюблен молодой рабочий, волосы ее распустились, и у нее оказалась длинная толстая коса, которая на бегу билась и путалась в ногах.

Так они бегали по кругу, а потом парень, как сокол, бьющий на лету большую утицу, догнал и набросился на женщину, и они начали целоваться, заливаясь смехом...

Может, это и был тот самый миг, о котором хочется воскликнуть: "Остановись, мгновение, ты прекрасно!.."

Тут я смутился отчего-то и кашлянул нечаянно, они враз очнулись, женщина тут же преобразилась, превратившись сразу в рассерженную мегеру, и куда только пропала вмиг вся ее приветливость и радость, только что, казалось, хлеставшая через край.

* * *

Чего надо еще, зло спросила она, прожигая меня диким пламенем синих глаз, на что я, потупясь скромно, робко повторил уже сказанное ей внутри магазина, мол, что послали меня ребята из СМУ, сидят, а то, горемыки, ждут гонца, так как трубы горят по-подлому, это после вчерашних возлияний-то, а работа, как сами понимаете, тяжелая, и надобно, чтоб руки не дрожали, ну, и подобную ересь толкал, без зазрения совести, грозной продавщице, раздосадованной оттого, что ей прервали такой приятный кайф.

Вам что, гражданин, вопрошала, сведя хмуро светлые свои брови, владелица чудесного "лекарства" от головной боли и дрожи рук, особые разъяснения нужны, я же вам русским языком сказала, что алкоголь ваш, гори она синим пламенем, продается только после пяти, что, не читали разве распоряжения горсовета, на стене висит, на виду уж, тетеря слепая, вот зенки с утра залили - ничего и не видите, ну так идите - читайте, а не маячьте тут без толку, не то я щас милицию вызову, они вам быстро растолкуют, ох, и достали уже эти алкаши, с утра ломятся, даже открытия не дожидаются, господи, и когда все это прекратится-то, устала я уже от придурков всяких...

А тут и парень решил вступить в столь дипломатические переговоры, че ты, командир, не понял, че ли, сказано, отвали, значит - вали отсюда, а если так приспичило, то садись на "тройку" и дуй в Заречный район, там, блин, найдешь все, что душе угодно, и пиво бочковое тож, можешь канистрами таскать, а щас не мешай, видишь сам, некогда...

И пришлось мне отработать назад, поехал за реку и действительно там отоварился, благополучно вернулся к истосковавшим собратьям своим, был, естественно, пир на весь мир, и в тот день мы, разогнавшись от избытка "принятого в баки горючего", так дали по работе проклятой, что аж перевернули автокран, пытаясь снять, непосильную его тросам, тяжелую бетонную плиту перекрытия со штабеля.

* * *

Да что там, все бы нормально, но не давала мне покоя почему-то, все не выходила из башки та продавщица из магазина, маячил перед затуманенным взором образ ее странный, о чем поделился с друзьями, и на что получил ответ, что эта баба давно там работает, нраву, прямо сказать, довольно-таки сволочного, а муж ее является как раз прорабом нашего участка, и парень этот, грузчик который, давеча мной замеченный в любезничаниях с ней, и есть ее любовник.

Ну, естественно, ребята сказали не "любовник", как изысканно пишут в романах культурные писатели, а определили коротким и ясным словом - из народной лексики.

Но плевать мне было на эту убийственную характеристику, данную женщине зарвавшимися, вконец, "махновцами"; все равно она как-то тянула меня, привораживала, можно сказать, к себе все сильнее и сильнее, а отчего - не знал еще тогда.

Позже, я еще несколько раз захаживал в тот магазин, вроде бы за пустяками, за солью, там, или папиросами, а то однажды и яблоки купил даже целый кулек большой, к праздникам, решив, как бы побаловать себя, хотя причина посещения, сейчас уж признаюсь, была и вовсе другая: просто поглядеть на эту женщину еще раз, полюбоваться ею незаметно.

Должен при этом заметить, что неласковая для меня хозяйка прилавка с каждым разом становилась все приятнее и привлекательнее с виду, почему-то.

Я видел, что у нее довольно привлекательная, хоть и полноватая, фигура, несмотря на возраст, - лет где-то под сорок было, что ли, ей? - изящные движения, и голос, странно волнующий, лицо, простоватое, в первого взгляда, но, если всмотреться, даже и симпатичное довольно, даже и красивое, а еще и вот эта длиннющая толстая коса, которую моя продавщиха укладывала золотой короной на голове.

* * *

И еще.

Волнующий, прямо дурманящий, сводящий с ума, запах яблок, удивительно устоявшийся в старом магазинчике, чудесно дополнявший образ ставшей незаметно такой привлекательной для меня женщины...

* * *

Одним словом, много ли, мало ли времени утекло, но я влюбился, да так сильно, что даже сам испугался сумасшедших чувств, и, по глупости молодой, решил бороться с этим наваждением испытанным средством - горьким зельем, запамятовав начисто, что мудрый наш народ всегда говаривал: лучше воду пить в радости, чем вино в печали...

Ну, потом нашу бригаду "Ух" сняли с насиженных мест и послали на другой трудовой фронт, для прорыву, и там, в погоне за переходящим красным знаменем социалистического соревнования, я и отошел потихоньку от своего неожиданного любовного недуга.

* * *

Когда вернулся в городок и, первым делом, зашел в знакомый магазинчик, дабы порадовать очерствевшую вновь душу свою лицезрением милой мадонны, там стояла уже другая баба, какая-то дура, круто и нагло накрашенная, с виду вежливо-равнодушная, но, оказалось, даже и очень словоохотливая, вот она и рассказала мне, сильно опечаленному отсутствием своей тайной зазнобы, что Мария батьковна уволилась и уехала на родину, а вы, что, не знали разве, она же разошлась с мужем, забрала только детей и все, остальное - оставила бывшему... И, вообще, тут такой скандал был, застукал ее муженек-то, с хахалем молодым, грузчиком, тутушки который подрабатывал тож, из студентов, вроде бы, бывших, ну, изгнанных там за что-то, против власти че ли, или что там, выступали... Короче, тоже личность темная, исчез, козел, в неизвестном направлении, вот нашкодил и исчез, щенок, а она, Маша-то, еше и беременная от него была, может и родила сичас, кто знает, все может быть, в такие неясные времена...

И больше я никогда в своей жизни не видел ее, Марию из овощного магазина.

* * *

История эта, вернее, короткие странички из жизни моей продавщицы как-то так запечатлелись в мозгу, отложились, как откладывают каждый раз при очередных генеральных уборках что-то в сторонку из ненужных вещей, не решаясь выбросить, ибо эта скромная с виду вещица на самом деле хранит дорогую для сердца память, которая с годами не только стирается, но даже и увеличивается...

Шли годы, и, вспоминая свою юношескую любовь к взрослой женщине, да еще и работавшей в таком непрестижном месте, я с каждым разом дополнял ее все новыми, порой и не имевшими вовсе под собой никакой реальной основы, подробностями, и вот уже и не тот парень, подсобный рабочий из выгнанных студентов, а я - бродяга, скиталец по рабочим общагам, творил эту печальную лавстори с продавщицей сказочных фруктов...

* * *

Все движется в природе, меняется, не стоит на месте, и самая прекрасная пора нашей жизни - молодость, уходит безвозвратно, оставляя о себе только воспоминания, светлые и, почему-то, часто грустные...

И каждый из нас, стоя у порога вечности, прощаясь с недолгим, порой и ужасно коротким, пребыванием на грешной, но все же такой прекрасной, земле, спрашивает себя, а как жил он, что сделал, и всего ли добился, чего хотел, и что оставит после себя другим.

Вечные вопросы, кажущиеся простыми, но ответы на них трудные очень...

* * *

Вот и теперь, перед тем, как отправиться, наконец, по дороге к вечному покою, хотел бы свои печальные воспоминания, столько лет беспокоившие меня, выставить на суд читателей, в надежде, что заметит вдруг кто из истинных мастеров литературного слова, да и возьмет ее у меня, и перескажет ее по своему, преобразит романом любовным, или сериалом телевизионным, доведет до сердец других, таких же как и я, свидетелей простых житейских событий, и, может статься, увидим еще, когда-нибудь, на экранах не только нашей Родины, но даже и мировых фестивалей киноискусств, где великие артисты Земли будут стоя аплодировать рассказанной здесь истории любви простых людей, живущих в затерянных городах далекой снежной страны...

* * *

И, отправляя в самостоятельное плавание первое свое творение, я решил назвать его:
"ЗАПАХ ЯБЛОК ЗИМОЙ".

Сообщение отредактировал Александр - Вторник, 2007-10-09, 4:18 PM
 
manynaДата: Вторник, 2007-10-09, 8:46 AM | Сообщение # 20
Группа: Удаленные





Quote (Александр)
Вот и теперь, перед тем, как отправиться, наконец, по дороге к вечному покою, хотел бы свои печальные воспоминания, столько лет беспокоившие меня, выставить на суд читателей, в надежде, что заметит вдруг кто из истинных мастеров литературного слова, да и возьмет ее у меня, и перескажет ее по своему, романом любовным, или сериалом телевизионным, доведет до сердец других, таких же как и я, свидетелей простых житейских событий, и, может статься, увидим еще, когда-нибудь, на экранах не только нашей Родины, но даже и мировых фестивалей киноискусств, где великие артисты Земли будут стоя аплодировать рассказанной здесь истории любви простых людей, живущих в затерянных городах далекой снежной страны...

А зря. Могли бы и сами, вот так, как есть.
Quote (Александр)
Quote (manyna)
точно - не текстами
Удивительно догадливы

Ну да, я такая. biggrin
Quote (Александр)
Я вот заметил одну странную закономерность в жизни: почему-то, в большинстве своем, одинокие женщины бывают очень красивыми, и с чего бы это, да?
И наоборот, замужние женщины не отличаются особыми статями, все матрешки такие

wacko Вот тут я бы поспорила. Моей маме почти 60, а фигура у нее - еще молодые обзавидуются.
 
егорДата: Вторник, 2007-10-09, 9:10 AM | Сообщение # 21
Группа: Удаленные





По последнему абзацу...
Марина, в чем-то Александр прав. Хотя, как обычно, был, наверное, слишком категоричен. У красивой женщины, обращающей на себя внимание противоположной стороны, больше соблазнов. Красота - особенно в наше время - своего рода товар. Для кого-то. Для кого-то - престиж, показатель собственного уровня. Вот и ведут торги... Имеет хождение такая вот циничная мужская фраза: "Красота - достояние общества. И отдавать ее кому-то одному - несправедливо по отношению к остальным ценителям."
Но нет правил без исключения.
 
КонрадДата: Вторник, 2007-10-09, 12:58 PM | Сообщение # 22
Группа: Удаленные





Quote
Я вот заметил одну странную закономерность в жизни: почему-то, в большинстве своем, одинокие женщины бывают очень красивыми, и с чего бы это, да?

Станное дело! Я наблюдаю обратную картину - как только увижу приятную женщину ( а я человек взыскательный насчет женщин - таким уродился), с огоньком, индивидуальностью - так у неё уж колечко на пальце.
 
егорДата: Вторник, 2007-10-09, 2:14 PM | Сообщение # 23
Группа: Удаленные





Не в тему. В юности прочитал замечательную повесть В.Санина "72 градуса ниже нуля". Так там более опытный товарищ, этакий Казанова, поучает молодого: "На первом месте у бабы характер, на втором - фигура. И только на третьем - лицо. Женись на фигуре и характере"
 
АлександрДата: Вторник, 2007-10-09, 4:27 PM | Сообщение # 24
Группа: Удаленные





Quote (manyna)
А зря. Могли бы и сами, вот так, как есть.
Увы, форма сценария совсем другая же, и там много диалогов, а я так не умею, так что...

Quote (manyna)
Моей маме почти 60, а фигура у нее - еще молодые обзавидуются.
А может, она и есть моя Марька smile

Quote (Конрад)
с огоньком, индивидуальностью
Так они красавицы, или просто "с огоньком"? Это не одно и то же...

Хотя... я сужу по своим наблюдениям, слишком много видел красивых и одиноких женщин, даже вину какую-то чувствую перед ними, иногда.

 
manynaДата: Вторник, 2007-10-09, 5:47 PM | Сообщение # 25
Группа: Удаленные





Александр. с диалогами могу и помочь, говорят, это "сильное" место в моей книге. biggrin
 
АлександрДата: Вторник, 2007-10-09, 6:19 PM | Сообщение # 26
Группа: Удаленные





Quote (manyna)
с диалогами могу и помочь
Берите полностью, я все равно не смогу написать, никогда.


Сообщение отредактировал Александр - Вторник, 2007-10-09, 6:25 PM
 
ПрохожийДата: Понедельник, 2008-01-07, 1:23 AM | Сообщение # 27
Группа: Удаленные





Первый рассказ - просто супер! Представьте, он так меня захватил, что даже не заметила ненормативной лексики и долго недоумевала, почему на эф не подошел. Сейчас, к концу темы и до меня дошло. Ну, как говорили старые умные люди, мат нельзя использовать в качестве слов-паразитов, и необходимо использовать для передачи заложенной в ситуацию экспрессии.
Но только это не киношный рассказ, по-моему (а я в этом не сильна, признаюсь сразу happy ). Потому что взгляд от перса, который даже не появляется в сюжете, а кино так не умеет. Там должен быть беспристрастный взгляд со стороны.

Второй рассказ - меньше понравился. Слишком много "гой еси ты наш богатырушка". Разговорный, простонародный язык не значит былинно-сказочный. А сюжет хорош. Надо его переписать и дополнить, чтобы был парадокс в развязке. То есть, парадокс у Вас есть, но четкой развязки - нет. Ну, погиб, ну, она дура, а что в кино показывать?
Александр, поймите меня правильно: мне со своего куриного полета кажется, что как литературное произведение рассказ №2 очень хорош композиционно, только язык я бы поправила, звездочки (как писал Конрад) частично стерла бы. А вот как основа для фильма - не хватает экшена. Ваш парадокс состоит в понятиях, словах - ГГ считает героя трусом. А для кино нужен парадокс в действиях и событиях, - не писать же на экране "трус" большими буквами? dry
Во как меня развезло с шампанского, уже полноценно ощущаю себя теоретиком кинематографа! happy Это мы с мужем праздновали Рождество, - с Рождеством вас, господа! - он, как водится, уже спит, а я (как водится) занимаюсь самореализацией на форумах. tongue

Третий рассказ тоже понравился, но не так сильно, как первый. Потому что - некоторые места супер, но попадаются и недоработанные. Впрочем, для критики тексты надо читать с карандашом в руках, а то получается голословно. Может быть, в более благоприятной для концентрации внимания обстановке перечитаю еще раз...

А насчет красивых и одиноких женщин - Трифонов, Трифонов все сказал! Мало в русской литературе таких понимающих людей, как Трифонов. Ваши рассказы, кстати, чем-то мне напомнили его... неуловимо.

 
АлександрДата: Вторник, 2008-01-08, 10:45 AM | Сообщение # 28
Группа: Удаленные





Так я ж говорил, что здесь только сюжеты, а не сценарии - я их не могу писать, не умею, словом. Вот и предлагаю, чтобы кто-то более маститый взял их себе.

"Запах яблок зимой" - это целое повествование в рассказах, тут только отрывочек.

 
ДжессиДата: Вторник, 2008-01-08, 6:00 PM | Сообщение # 29
Группа: Удаленные





Александр, очень понравилось! Читется легко и написано доступным языком без всяких заумных словечек, которыми грешат многие авторы. А ведь большая часть читателей - это простые люди.
 
АлександрДата: Пятница, 2008-02-15, 7:48 PM | Сообщение # 30
Группа: Удаленные





С ВЕРОЙ И НАДЕЖДОЙ

\запах яблок зимой - осколки памяти\

Во время праздничных сует, в приятных хлопотах, обходя магазины в поисках новогодних подарков, наверное, мало кто из вас обратил внимание на молодого паренька, который удивленно разглядывал сверкающие витрины, все это великолепие елочных гирлянд, разноцветной иллюминации, призывных огней веселой рекламы.

Но особенно паренька влекли к себе маленькие магазинчики, где продавали фрукты и овощи, и откуда по морозному воздуху плыл нежный аромат ушедшего лета, такой волнующий глубокой зимой...

* * *

И удивлялись прохожие не столько одежде паренька, какой-то несуразной в сегодняшнее время, сколько его изумленным глазам, приоткрытому наивно рту, да всему виду, такому странному в нынешнюю пору жестких нравов.

А и верно, не из нашей реальности-то и был сей загадочный пришелец - совсем из другого мира, из того, с которым мы уже простились навсегда...

* * *

И это был он - мой тихий и верный Сашка.
Искал он свою Марьку, длиннокосую продавщицу яблок.

* * *

Великая любовь не уходит бесследно.

* * *

Как тот самый корабль-легенда с парусами знаменитого цвета, вдруг показавшийся вдали на горизонте скучной жизни, до сих пор заставляет сжиматься в неясной и чудной тревоге наивные девичьи сердца, хоть на дворе и век компьютеров - так и печальные истории влюбленных всех времен и народов продолжают будоражить благодарное человечество земли, независимо от эпохи, от возраста, от судьбы...

И долго еще будет возвращаться к людям их отблеск, как свет далеких звезд ушедшей юности.
Неважно, что некоторые из этих светил небосвода давно уже умерли в бурях галактик, ведь все равно рожденный когда-то ими огонь продолжает гореть в бездонных глубинах вселенной, озаряя тихим пламенем заплутавшие в темной ночи неверия души..

* * *

Странно как-то, знаем же, что этих героев давно уже нет на свете, но помним их, как будто только вчера расстались с ними, видели их поцелуи, обьятия, игры, смех...

* * *

Бывает в природе, что и глубокой осенью расцветают подснежники.

И женщины забытых городов России продолжают ждать своего Сашку.

Тихо и упрямо.

* * *

С верой и надеждой.

Добавлено (2008-02-15, 7:48 Pm)
---------------------------------------------
ЯВЛЕНИЕ ПУЗАТИКА

С некоторых пор Кашка загрустил.

Бывало, я видел светлую, как одуванчик, голову сына, склоненную печально вниз, над песочницей, где-нибудь в дальнем углу двора.
Или же, выходя на улицу, замечал в конце ее маленькую фигурку, который стоял разинув рот и смотрел на играющих соседских ребят.

- Папа, - однажды спросил он. - А почему у меня нет ни братика, ни сестренки? У всех есть, а у меня нет никого? Я бы так заботился о них, очень...

Я поглядел на свою крошку, усмехнулся, видя, как кривятся жалостно его губки, и вздохнул:
- Малыш, это зависит не только от меня... Попроси маму, может она принесет тебе кого-нибудь...

* * *

Что ж, Кашка поговорил, и однажды Надя, вся озаренная тихой смущенной улыбкой, сказала:
- Саш, а давай заведем еще одного ребеночка... Кашеньке скучно одному...

Ну, будто я когда-нибудь был против!

* * *

Так появился Пузатик.

Был он важный очень с виду, солидный такой хомячок, с круглой головой и полным животиком.
И характера тоже был спокойного, наверное, весь в маму пошел.
Кашка трогательно любил братика, заботился о нем, как и обещал нам.

* * *

Однажды соседская девчонка Лена, по которой вздыхал тайно наш Кашка, поставила вопрос ребром:
-Скажи мне, Кашка, ты будешь дружить со мной? Или не хочешь? А если хочешь - то ты должен бросить своего Пузатика. Если же не сделаешь этого, то я больше и не желаю водиться с тобой, пойду лучше к Алешке - с ним интереснее, он не возится с братишками как нянька!

Кашка только глазами захлопал от такой суровой дилеммы: ведь он любил очень егозливую красавицу Ленку, но ведь и малого своего человечка бросить никак не мог...

А Пузатик стоял рядом и, открыв рот, слушал с тревогой весь этот разговор, ничего хорошего лично для него не сулящий.

* * *

Но надо отдать честь Кашке, он посмотрел на Ленку, прямо заалевшую всю, как роза майская, от ожидания ответа на свой судьбоносный вопрос, а потом опустил глаза на малыша, который вовсю таращил испуганные глаза на брата в этот решающий для него час... и ответил, упрямо помотав головой:
- Ты прости, Ленк, ты хорошая девчонка и нравишься мне, но... Пойдем, Андрюш, домой...

* * *

Ленка обидно захохотала вслед мальчикам, вместе с нею заулюлюкали и засвистели остальные ребята.

Но Кашка уже не обращал на это никакого внимания.

* * *

Он не мог предать Пузатика, он был в ответе перед миром за своего братишку.

 
balalaykingДата: Среда, 2008-03-26, 12:53 PM | Сообщение # 31
Группа: Удаленные





угу,
замечу, что господин полковник весьма неплохо марает бумагу
ставлю пять баллов по трехбальной шкале Рихтера

соль пересыпается в суть, а та легко хватается за хвость

а чего еще надо

извините Александр за наезды

 
АлександрДата: Четверг, 2008-03-27, 8:12 PM | Сообщение # 32
Группа: Удаленные





Да чего там извинять, поздно пить боржоми, когда кишки отвалились уже smile

Ухожу я в дальние края, в свободное плавание, и напоследок скажу тебе, мой юный друг-любимец админов: про танкистов читай у Курочкина "На войне как на войне".

А вот эту новеллу из повествования о моей прекрасной толстушке посвящаю лично тебе, вспомни свою мать wink

НОЧНЫЕ ПРОГУЛКИ ПО СНЕГУ

\запах яблок зимой - осколки памяти\
Посвящается Балалайкину, молодому борзописцу из ранних.

Ох, уж эта беременность женщин...
Кому еще тяжелее, неизвестно - бабе ли, мужику или...

* * *

А началась вся эта морока с того, что однажды вдруг Марьку стошнило во время обеда.

Ну и пошло-поехало с того знаменательного момента, и теперь женку нашего прораба нечасто, но жестко тошнило, причем, как назло, во время приема пищи.

И какой же теперь аппетит мог быть у обедающего, если рядом человека, извините, вырывает...

Да если бы только это!

* * *

Удивлялся страшно Алексей Георгиевич, до чего же Марька его, крепкая весьма прежде, как говорится, и телом, и духом - стала теперь такой плаксивой, ну ужас просто тихий.

Могла теперь заплакать по всякому поводу глупому, а то и вовсе без него.

Сидит она, радуется чему-то там в окне, ей одной только видимому, улыбается и смеется, как дите маленькое, и вдруг, нате - плачет уже, аж всхлипывает.

Или за столом сидят, разговаривают чинно, чаи швыркают, по старинке, из блюдечек, а Лагутин и старается, чтоб не обронить в речах своих неосторожное какое слово, ну, чтоб не встревожить там, или, не дай бог, обидеть свою половиночку.

Так нет же - вон, залилась уже слезами горючими...

А спросишь участливо, с понтом, будто и сам страдаешь: "В чем же дело-то, Мария милая моя?" - она и не ответит, только уставится куда-то пустыми глазами, где еще светятся остатки слезинок светлых, и думы какие-то в них, ее, сокровенные, бабьи.

Да что он сделал-то опять не такого, али сболтнул, может, чего?!

Но, признаться, Алексею это скоро уже надоело и перестало удивлять, да и не раздражало уж больше: видать, природа у них, брюхатых баб, такая, что становятся такими ревами-коровами...

Вот остальные капризы жены все-таки доставали его иногда.

* * *

- Леша-а...
- Что, Маруш?
- Сходил бы в магазин...
- Ну так я же оттуда только, милая... Все уже купил, куда теперь...
- А апельсинчиков вдруг захотелось мне...
- Ну, пожалуйста, они есть у нас...

Лагутин тянется к холодильнику, где лежат у них ровно две штуки этих заморских фруктов.

- Леш...
- Ну что?
- Вот мандаринчиков бы...

Вот мандаринов уж нет, хоть убей.

- А апельсинчики? Ты ж говорила только что...
- А они же горькие очень... Я мандаринчиков хочу, сладеньких, Леш...

- Дак апельсины-то кислые, а тебе ж кислого хочется? - Алексей удивляется сам себе, какой у него голос участливый. - Или, может, огурчиков соленых?

- Да не хочу я уже огурчиков, Леш.., - постанывает Марька, поглаживая большой свой живот, прямо коровье брюхо, разлегшись на постели и заполняя ее почти полностью своей раздавшейся по такому делу фигурой. - Леш, мне мандаринчиков бы... Ну сходи... сходи-ии...

- Милая, ну ты же сама знаешь, не завезли их еще... Вот завезут если завтра - прям с утра и принесу тебе их, богом клянусь, Маруш...

Все, Марька тихо рыдает...
Жалобно так, безутешно.

Ох, господи-ии...

- Хорошо, Маруша, - тяжело вздыхает железный прораб и с трудом оторвавшись от телевизора, где чехи донимают Третьяка бесконечными атаками на ворота, идет одеваться, чтобы снова, уже в который раз за день выходной, сходить в дежурный магазин, за этими мифическими мандаринами.

- Леш, побыстрее только, хорошо? Я ждать буду очень, слышь?

* * *

В магазине, естественно, никаких мандаринов и в помине нет, а и когда они ваще были там?

Придется, бля, на рынок ехать, за тридевять земель...

Ну, съездил, купил, не торгуясь, у восточного товарища кулек целый, приехал довольный - и что же?..

- А вот и мандаринчики тебе, дорогая! Сладенькие, кушай, милая, на здоровье!
- Леш...
- Ну что еще, любовь моя?
- Мне сметанку хочется... свежего... Принеси-ии...
- А че ж ты раньше-то не сказала, Маруш?! Я заодно и его бы купил на базаре!
- Ну не хотела раньше, Леш... а теперь вот хочется... Ну прости-ии... Ну принеси смета-анку... Ле-ош...

Стальной прораб Леха Лагутин молча одевается...

* * *

А иногда Марька застонет, запыхавшись отчего-то, и руками замашет белыми:
- Леш, а Леш?!
- Слушаю, дорогая.
- Ты дверь приоткрой, тяжело дышать... и жарко очень мне...
- Так может форточку открыть все-же? На улице-то... не май месяц, однако...
- Ну жарко же, Леш!.. дверь, я те говорю, открой! Иль не жалко тебе меня?!..

Ну, как не жалко... жалко, конечно... матрешку такую, свою...

Лагутин молча приоткрывает, впуская морозный воздух из коридора, радостно заполняющий и без этого прохладную квартиру их.

- Ну что, Маруш, посвежело тебе?
- Да, спасибо дорогой... Дверь закрой, холодно же.

* * *

Иногда Марька будила его посреди ночи, ну, скажем, просто почесать ей спину, к примеру, или помассировать.

Да запросто так...

- Леш, а Леш...
- Ао...
- Но ты слышишь меня, Леш?
- Угм...
- Леш, да ты не слышишь меня совсем?!
- Ну, почему же, детка.., - Лагутин понимает, что со сном все-таки придется распрощаться. - Я слы-ышу...

Марька тихо завывает, скребет его лопатки когтями, и спине прораба становится вначале жарко, а потом мокро от ее слез.

И он садится, как лунатик, и чешет спину любимой женщины с закрытыми глазами, мнет лапами все, что там только можно мять.

А у нее глаза быстро высыхают, и она уже подает команды:
- А-ай, не так сильно!.. А-ай, потихоньку... Пониже... левее... правее... от так... о-ой...
- Марь, ну что? Хорошо стало?
- Ага...
- Можно, я посплю, а то завтра комиссия приезжает, объект сдавать...
- Угу...

Лагутин, безмерно счастливый оттого, что выполнил очень важное дело и теперь с полным правом может спокойно поспать еще пару часиков, закрывает глаза...

Но не тут то было: в темноте слышно, как Марька хлюпает носом...

- Ну, Марь.., - Алексей тяжело вздыхает, как раненый лось. - Что теперь-то плачешь?..

Женушка любимая в темноте долго всхлипывает, а потом снисходит до объяснения:
- Ты... у тебя все работа да работа... для тебя работа важнее, чем я... а я... а я умру скоро...

- Не умре-ошь... не-ет... это я сдохну, скорее.., - прораб берет ее руку, зажимает в своей большой ладони и так и засыпает, оставляя швыркающую носом несчастную жену в темноте - у него уже сил нет реагировать на что-то еще...

Утром он с трудом, будто с похмелья, встает с постели, и, первым делом, относит ночной горшок жены в туалет, а то ей тяжело спросонок ходить далеко от постели.

Вяло завтракает и уходит на работу, думая о том, что скоро обед и ему придется вернуться обратно, почти через весь город, потому что надо посмотреть, как там Марька его, может, что ей надо будет еще...

***

А однажды притащил, на горбу своем можно сказать, железную кровать с панцирной сеткой, потому что Марьке показалось жестким спать на их общей постели, матрацы их пружинные ей показались слишком тугими.

- У меня поясница болит, днем итак тяжело ходить и ночью еще не могу расслабиться, - плакала она. - Мне надо на мягком лежать! Слышь, ты, прораб?!..
- Железную кровать, что ли, принести?
- Ну, я не знаю, мне плохо... мне мягкое нужно... бока болят же...

Ну что ж, принес и поставил в углу спальни, и в непросторной комнатке стало еще теснее.

Но все бы и ничего, да вечерами Марька еще и требовала, чтобы Лагутин сидел рядом и покачивал сетку кровати, пока она не уснет.

- Вот тебе хорошо, ты один тут на широкой постели валяешься, а я на такой узенькой коечке, - хныкала она. - Мне неудобно тут... и скучно... А ты только о себе, да о себе только заботишься...

И Алексей, стиснув зубы, молча качал сетку, старательно, вот разве что колыбельную не пел про серого волчонка, который может Марьку схватить за бочок, если она спать не будет...

О, упаси боже только напугать ее!..

Чуть что, чуть какое волнение у нее случалось, так сразу же большой Марькин живот ужасно напрягался, становился твердым, как натянутый барабан, отчего казалось, что у нее вот-вот начнутся схватки.

***

Серъезные испытания ждали прораба еще и в области, так сказать, интимных отношений.

То Марька вначале как с цепи сорвалась, каждый вечер, да и днем тоже, ластилась к нему, требуя ласок мужских, положенных ей по праву.

- Ты чего женился тогда?! - спрашивала она, зло глотая слезы. - Что, не можешь супружеский долг исполнить уже? Стариком стал?

- Ну что ты, Марь.., - смущенно оправдывался, Алексей, будущий отец. - Как я могу сейчас заниматься этим... Ведь там же у тебя не пусто, кто-то есть? А вдруг я его задену ненароком, по головке вдарю, а?

- Ну-у.., - обиженно надувала губы Марька. - Он не там вообще-то... ты дурак...

- Да как не там, Маруш? - изумлялся Лагутин, стараясь не обращать внимания на "дурака". - Ведь ты же с икрой ходишь ведь?
- Дурак, дурак ты, Леш... Он... в другой комнате... в задней, ну, в глубине... тебе не добраться до него...

Но все равно Алексей не мог заниматься сейчас любовью с женой, как делал это ежедневно, потому что невольно представлял себе все время, как внутри Марькиного чрева кто-то находится, такой крохотный, но живой...

- Ну, ты пальчиком... пальчиком тогда.., - просила женушка, вся краснея, как девчонка, от смущения и злости. - Помоги же мне... видишь, плохо как мне...

Что и "делал" несчастный прораб, но очень неутно себя чувствовал, когда Марькино тело сотрясали бурные оргазмы, ибо казалось ему, что вдруг она выкинет ребеночка своего или еще чего хреновее случится с ней.

Но, хвала создателю, скоро неожиданное желание Марьки резко сменилось на такое же бурное отвращение к нему.

Ее аж передергивало, когда он прикасался к ней, целовал щечку или лоб, и она прятала свои губы.

- Не прикасайся и не целуй меня, козел, - шипела она, отбрасывая его руки и отталкивая колючую физиономию прораба. - От тебя воняет табачищем, фу!.. От тебя пахнет лошадиным потом! Да ты лошадь и есть, Лагутин!.. Отойди от меня, фу-у!.. Иди спать в другую комнату, не воняй тут!..

Алексей только плечами пожимал, поражаясь тому, до чего же сильно, оказывается, обостряются чувства у беременных баб.

Вообще-то, он уходил в коридор, спать на диване, забрав подушку, не очень-то и скрывая свою радость, ибо надеялся хоть немножко отдохнуть от нескончаемых капризов беременной жены, да только недолго свобода эта и продолжалась...

- Ле-ош?! Да Леша же?! - слышался вскоре тревожный голос Марьки из супружеской спальни.
- Ну что, милая.., - ворочался беспокойно на жестком диване прораб.
- Ну, куда ты ушел-то?! - хныкала женка. - Я тут одна лежу, а он где-то спрятался и рад... Иди-иди сюда, а то... вдруг че случится со мной?!

Лагутин только головою качал, сокрушаясь, в ожидании, когда же кончится вся эта канитель.

* * *

Но особенно трудными были для заботливого мужа вот эти прогулки поздними вечерами, когда уже и спать сильно хотелось после тяжелого трудового дня, а Марьке, уже круглой, как корова на пастбище, вдруг хочется на прогулку, на улицу, где и снег уже поскрипывает от мороза, и дорога блестит тускло при свете затуманившейся луны.

Она с трудом, кряхтя, как старушка, садится на диване, потирает поясницу и устремляет умирающий взор на мужа, который делает вид, что не замечает будто...

Но от Марьки теперь просто так не отвертишься, куда там.

- Леш, мне тяжело.., - слышится тихий стон жены.

Лагутин молчит, рассматривая план обьекта, лежащий перед ним на столе.
Он хочет знать, отчего вдруг строители дали на высоте смещение от проектных допустимых пределов на пять сантиметров больше...
Значит, опять разбирать угол здания придется, что ли?!
Это же сколько кубов заложили уже!
А кто проглядел-то? Мастера, блин...

- Ле-ош?!..
- Что, дорогая? - Алексей поднимает голову и видит: у Марьки полные влаги глаза, даже ее огромный живот, кажется, смотрит на него укоризненно.

- Ну, мне тяжело же!..
- Может, скорую вызвать тогда?
- А что скорую, все равно ничего они не сделают...
- А что я могу?
- Ну, мне тяжело дышать же, злой ты какой, Леша!..
- Форточку же совсем недавно открывали, проветривали только что...
- Все равно... мне тяжело очень, Леш...

Железный прораб сокрушенно молчит, он НЕ может ничего...

Только задумчиво грызет ручку.
Пытается обдумать, теперь уже без всякой надежды, как исправить этот злосчастный строительный брак, который на днях дали бригады каменщиков.

- Ле-ош?!
- Что, милая?
- Ну что ты сидишь-то, пень какой бесчувственный, будто?!
- А что я сделаю, Марь? Это же у тебя просто состояние такое... Что тут поделаешь, всем тяжело, беременным...

Марька осмысливает эту мудрую сентенцию некоторое время молча, опустив с убитым видом голову, свесив длиннющие свои волосы до полу, а потом снова вскидывается, уже с некоторым оживлением.

- Леш, а Леш! Давай, тогда пойдем прогуляемся по улице, освежимся, здесь очень душно... И доктора мне сказали, что нужно не лежать, а много двигаться... Иначе ЕМУ будет плохо...

О том, что жене нужно двигаться, Алексей и так знает хорошо, но почему именно сейчас вот?
Скоро, ведь, полночь уже?

- Леш, ну пойде-ом, что ты сидишь опять, как бревно?! - Марька уже всхлипывает. - Бревно ты и есть!

И вот уже тихое безутешное завывание.

- Ну пойдем, пойдем... хорошо... Только ты бы не замерзала, там, на улице, холодно же...

И он долго и заботливо одевает округлившуюся свою Марьку, а потом они спускаются во двор и идут гулять по ночной улице.

Доходят до ближайшего угла, поворачивают назад, заходят во двор снова, а потом опять назад...
Туда-сюда, только снег скрипит и тени их удлиняются-укорачиваются.

- Леш, хорошо-то как! - Марькины глаза блестят, но не от слез уже, а от удовольствия, которое испытывает только она. - Как прохладно, как свежо и легко дышать здесь! И ЕМУ ведь хорошо от этого, Леш!

Она уже тяжело дышит, приоткрывая рот, и Алексей поправляет шарфик на ее шее.
- Ну, ты не дыши ртом так сильно, а то еще горло застудишь...

Потом Марька видит качели во дворе, и ей непременно хочется посидеть на них.

- Леш, ну ты покачай меня... Я хочу, чтобы и ОН покачался...

Лагутин сметает рукавицей снег с сиденья и осторожно усаживает жену на качели, заскрипевшие под погрузневшим ее телом, и качает.

- Ле-ош, а ты полегче только, сильно не раскачивай, хорошо?
- Постараюсь...

Ночь.
Снег.
Фонари.
Луна в небе.

Скрип качелей, и довольный смех Марьки.

Железный прораб, глядя на радостно визжащую на крутых раскачках жену, думает: "А не девчонку ли я взял в жены? Вот скоро дите появится, как она будет ухаживать за ним? Обратно я, что ли? Ну какая из Марьки мама?"

- О-ой, о-ой! Ле-ош! Стой-стой! - Марька заполошно машет руками, чуть не валясь с качелей.
- Что такое?
- Стой, говорю! - Марька падает в предусмотрительно подставленные руки Алексея большой подбитой птицей. - ОН зашевелился! Пинается, очень больно!
- Ох ты... Ну пойдем скорее домой, хорош гулять...

Вот наконец они идут домой, и Лагутин почти на руках заносит сомлевшую жену в квартиру.
Раздевает, кладет в постель, приносит ночной горшок ей и выходит на кухню попить чайку.

И тут Марька подает слабый голос...

- Ле-ош...
- Что, дорогая?
- Я рыбку хочу... соленую...

- Ну.., - Лагутин застывает возле холодильника. - Но рыбка кончилась... вот завтра схожу на базар...

- Ле-ош, но я сейчас хочу-у... мне такое соленое надо... и еще... известку хочу...

- Известку? - Алексей удивляется, хотя, казалось, его уже больше ничего не удивит в этом мире.

- Ага... У нас дома... ну в деревне... такая печка была хорошая... известка вкусная на нем... очень...
- Угм... Завтра...
- Ле-ош?! Ну что ты все завтра да завтра?! Я СЕЙЧАС хочу-у!
- Я не знаю, где находится твоя деревня, Маруш...

Марька некоторое время возмущенно-удивленно молчит, обдумывая это странное для нее обстоятельство, но потом снова начинает скулить:
- Леш, а ры-ыбку? Где она?!.. Я рыбку хочу, понимаешь?! Ры-ыбку!.. Ряпушку!.. У соседей есть, я знаю!...

Железный прораб молча накидывает на плечи полушубок и идет к соседям.

За соленой ряпушкой.

В час ночи.




Сообщение отредактировал Александр - Четверг, 2008-03-27, 8:18 PM
 
КонрадДата: Пятница, 2008-03-28, 9:33 AM | Сообщение # 33
Группа: Удаленные





М-да. Ощущение такое, что где-то уже встречал в сети если не эту вещь, то похожую. В любом случае, прочтенным доволен. Восхищен мужеством и стойкостью действительно "железного" прораба.

Последние строки рассказа, хотите верьте, хотите нет, вызвали стойкую ассоциацию к речи Петра в фильме (моем любимом) "Калина красная". Сцена в бане.

На каменку посажу.

Без паспорта.

Со справкой.

 
Форум о литературе и кино » Проба пера » Проза » ЖИЗНЬ - 2 (Рассказы о главном)
  • Страница 1 из 1
  • 1
Поиск:

Arbuzova © 2024 |