Правдивая история

- Мне как всегда, - говорю я официантке, подошедшей к моему столику, - Большой стакан морковного сока со ста граммами джина Marine.
Официантка заученно мило улыбнулась и пошла выполнять заказ.
- Ну, где же они, сколько можно ждать? – я стал осматривать посетителей открытого кафе.
Публика отдыхала в выходной день. На столиках в основном мороженое, прохладительные напитки, пирожное.
-Вот, пожалуйста! – официантка ставит на стол мой заказ.
- Спасибо, Зиночка! Дай Бог тебе хорошего жениха!
- Ваши б слова, да Богу в уши, - засмеялась Зиночка и пошла обслуживать другого клиента.
Когда я увидел их, сердце мое сжалось от радости и боли одновременно. Портретное сходство стопроцентное. Вряд ли нашелся бы человек, усомнившийся в том, что перед ним мать и дочь. Два хвостика на голове девочки, словно беличьи кисточки заставляли сердце сжиматься от умиления. Бельчонок, словно круть-верть привлекал взгляды мужчин к матери – удивительно красивой молодой женщине. Они сели за столик недалеко от меня и мать стала искать взглядом официантку. Когда она увидела меня, в ее глазах последовательно промелькнули радость, страх и огорчение одновременно. Я взял свой стакан и подошел к их столику.
- Две прекрасные леди позволят испросить разрешения одинокому страннику разделить с ними компанию? – спросил я, смотря на бельчонка.
Мама неопределенно пожимает плечами, и я подсаживаюсь за столик.
- Папа говорил, что приличные девочки не должны разговаривать с незнакомыми мужчинами, - ответила бельчонок и посмотрела на мать, ища одобрения. Мама одобрительно кивает головой.
- Милая юная леди, позвольте мне поцеловать вашу ручку за вашу не по годам осмотрительность и мудрость! - я привстал и протянул руку. Бельчонок вновь вопросительно смотрит на мать. Мама вновь одобрительно кивает головой.
Я беру протянутую беличью "лапку" и ее миниатюрные пальчики охватывают мой указательный палец. Я подношу эту хрупкую ручку к лицу, вдыхаю запах детства, счастья, беззаботности. Я целую ее руку, борясь с непреодолимым желанием расцеловать каждый розовый, просвечивающийся на солнце пальчик, каждый ноготок. Вместо этого, повинуясь какому-то импульсу, прижимаюсь щекой к ее нежной коже. Бельчонок отдергивает руку.
- Мама, а почему у этого дедушки такая колючая щека, он что бомж?
- Ну что ты, солнышко, сейчас так модно, быть небритым.
Я мысленно усмехаюсь от сознания, что не смог бы объяснить ребенку, сколь
дорога электробритва со специальными насадками, поддерживающая модную трехдневную небритость.
Для бельчонка конфликт был исчерпан, и как истинный круть-верть, она приступила к более важным делам. Махала руками, смотрела в небо, щурилась на солнце и не менее трех раз оббежала вокруг столика.
- Ой, папуля по набережной идет! – радостно сообщила кроха и побежала его встречать. Я чуть не потерял сознание от страха, когда она подбежав к ступенькам, и высоко подняв руку взявшись за перила, стала спускаться с площадки кафе к набережной и несколько раз оступилась на крутых ступеньках.
Мамина ладошка легла на мою руку. Ее глаза с мольбою и упреком смотрели на меня.
- Что ты делаешь с нами?! Зачем ты здесь?
- Я не специально, у меня сейчас встреча, - ответил я, и сердце снова сжалось в тоске.
- Я умоляю тебя,… отпусти, ради моей памяти о первой настоящей любви, ради нашей с тобой дочери. Валера любит ее как родную, а Ксюха его. Они друг в друге души не чают. Я даже не решаюсь родить ему ребенка боясь, что она потеряет часть его любви…. Пощади! – глаза ее умоляли. То ли меня, то ли себя.
Я накрываю ее ладошку своей ладонью, потом беру и подношу к губам. Всю неизлитую нежность к дочери переношу на эту милую руку. Я целую каждый палец, каждую пучку, каждый ноготок. Я исцеловал ладошку, видя, как она ежиться от моей новомодной щетины. Когда я стал целовать ее запястье с внутренней стороны, глаза ее затуманились.
- Нет, это ты меня отпусти! Заворожи, наколдуй, заставь меня забыть твой голос, твою улыбку, запах твоих волос. Вытрави на веки вечные из моей памяти горько-медовый вкус твоих губ, твои постанывания и всхлипы в минуты нежности, прикосновения твоей нежной кожи. Уничтожь память о сладости полуобморочного состояния, когда я касался губами твоих затвердевших сосков, заклинаю…
Она вырывает руку.
- Я отпускаю тебя!...
Между перилами ступеней вначале появляются беличьи кисточки, потом счастливая мордашка дочери, потом она вся верхом на молодом человеке, видимо Валере. По заведенной в этой семье традиции, Ксюха рулит Валерой, поворачивая его голову легонько дергая за уши.
Валера снимает мою дочь с шеи, ставит на пол около стола. Обыденно легонько целует мою бывшую любовницу в губы.
- Так, девочки… я взял билеты, у нас всего пятнадцать минут…
- Папуля, а этот дедушка мне руку целовал, правда мама разрешила…
Валера скользнув по мне взглядом и не найдя в моем лице соперника и возможной опасности для его молодой счастливой любви поднимает за руку мою… вернее свою жену и направляется к ступенькам на пристань. Ксюха, взяв за руки двух самых родных для себя людей, ревностно охраняет свое счастье. Счастье любимого и балованного ребенка. Ксюша, подпрыгнув зайчиком и поджав коленки, несется на вытянутых руках мамы и Валеры. Уходят с площадки кафе. Не успел я проглотить комок в горле, как увидел тех, кого так долго ждал. Внук, увидев меня, несется к столику. Я встаю, широко раскрываю руки. По заведенной в нашей семье традиции, подбежав ко мне, внук останавливается, а я опускаю руки. Здороваемся по мужски, жмем друг другу руки, как приучил его еще с полуторагодовалого возраста. Выполнив все протокольные "мужские" процедуры, обнимаемся.
- Деда привет!
- Привет солнышко!
Я смотрю на самого лучшего внука в мире. Рыжий, с конопушками, самый красивый мальчик в детском садике. Вы будете смеяться, но все девчонки "бегают" за ним. Более того, он фотографический портрет обоих моих сыновей в детстве.
- Как я с новой прической? – спрашивает жена, поправляя каре природных каштановых волос.
- Как всегда, великолепно! – я искренен.
У моей жены чудесные волосы, зависть многих подруг и недругов.
- Сейчас заедем домой, поедим и отправимся на дачу…, - говорит жена.
- Урра! Моя любимая бабушка, мой любимый дедушка и моя любимая дача! - внук прыгает вокруг стола.
- Только машину поведу я, ты уже, как вижу, выпил, глаза какие-то больные, - продолжала моя жена, глядя в мои действительно несчастные глаза.
- Да брось ты, выпил всего сто грамм! – оправдывался я.
- Достаточно, внука везем, все-таки! – парирует жена.
Мы берем внука за руки и идем в сторону стоянки.
- Деда, жаль, что пацанов нет сегодня на даче, скучно будет! - высказывает сомнения внук.
- Не будет, я купил пневматический пистолет и полтысячи пулек.
- Деда, ты самый лучший!
Я сглатываю комок в горле.
В машине, доверительно прижавшись ко мне внук рассказывает о своих амурных победах.
- Я Люську больше не люблю, она дура. А меня полюбила Светка.
- Во-первых, не Люська и Светка, а Люся и Света. Во-вторых, нельзя о женщинах так говорить, что они дуры…, - учу уму разуму внука, - а Люська, это такая беленькая, блондинка или…
- Не Люська а Люся, - хитро глядя на меня, поправляет внук.
- Вот что, мальчики… неприлично вести ваши мужские, оскорбительные для женщин разговоры в присутствии дамы, - делает нам замечание жена, - Вот незадача, все время на этом месте пробка!
Машина остановилась на мосту. Впереди стоят машины. Я смотрю на канал, на отплывающий от причала трамвайчик. Внук, интуитивно почувствовав душевное томление деда, садится мне на колени, прижимается к моей колючей щеке.
Трамвайчик отчаливает от причала и движется в сторону моста. На палубе, среди десятков пассажиров, взгляд выделяет девчушку с беличьими кисточками. Состояние круть-верть девочки подтверждает догадку, что это моя дочь. Внук неосознанно чувствует ревность к моей дедовской любви и еще крепче прижимается ко мне обняв за шею.
- Деда, я тебя люблю!
- И я тебя люблю, солнышко! – едва выдавил я из себя.
Когда трамвайчик скрылся под мостом и унес мои чудные беличьи кисточки, я добавил: " И тебя, Бельчонок люблю! И ты отпусти меня, круть-верть!"
- Не отпущу! – сказал внук.
И тогда я заплакал…..