Василь Васильич

Эта история случилась много лет назад, где-то в середине девяностых прошлого столетия, но я до сих пор помню все детали происшедшего так, как будто это было только вчера.
Тогда, жарким июльским днём, в воскресенье, казалось, что ад и рай поменялись местами. С неба нестерпимо жгло совершенно осатаневшее солнце, а из дорогих кафе и баров, расположенных в уютных подвальчиках, веяло манящей прохладой от фонтанчиков и кондиционеров, призывно звучала негромкая музыка. Оттуда, из полутёмных провалов в подземелья, доносились дразнящие обоняние ароматы шашлыков, амбре каких-то экзотических блюд, нарезанных фруктов, запахи пенистого свежего пива разливаемого по кружкам из фирменных бочонков.
Иногда мне даже казалось, что пахнет мороженым. Но это, наверное, было только иллюзией. Игрой воображения перегретого мозга и сигналов от истомлённого, взмокшего после долгого нахождения на солнцепёке тела. Действительно, как можно человеку унюхать на пыльной городской улице запах пломбира? И, тем не менее, подсознание услужливо рисовало перед внутренним взглядом соблазнительную картинку – запотевшую металлическую вазочку с белыми и холодными, как сама Арктика, аппетитными пинг-понговыми шариками вкуснейшего мороженого со сладким вишнёвым вареньем, орехами и изюмом. А рядом с вазочкой огромный бокал прохладного апельсинового сока и пару бутылок газированной минералки, вынутой только что из морозилки.
Я медленно брёл вниз по улице, мимо непрерывной стены витрин магазинов, агентств и каких-то учреждений, надеясь отыскать для себя по пути удобную скамеечку где-нибудь в тенёчке, желательно рядом с какой-нибудь продуктовой торговой точкой. Попить холодной водички и побаловать себя чем-нибудь вкусненьким.
У бордюра вразрядку были высажены небольшие деревца: тополя, акации, каштаны, но защиты от полуденного светила в силу своей молодости и удалённости друг от друга они почти не давали.
На сером асфальте паутинками разбегались мелкие трещины. Он плавился от зноя, жёг ноги сквозь тонкие подошвы летних туфель. От горячего сухого воздуха горло склеивалось, а мокрая от пота рубашка хлюпала на спине. Прямо не центр России, а какой-нибудь Рио-де-Жанейро, да и только.
За краем очередного здания обнаружилась небольшая площадка, на которой прямо на улице, под большими разноцветными тентами-зонтиками стояло несколько белых пластмассовых столиков со стульями.
Летнее кафе-мороженое.
Кроме мороженого, вроде, есть что-то ещё. Под зонтиками тенёчек. Это как раз то, что требуется!
Тут вполне можно оккупировать подходящий свободный столик, заказать мороженого и холодной газировки, и просидеть хоть до вечера. Да и цены здесь кусаться не должны.
Я выбрал себе местечко, с удовольствием опустился на жёсткий пластиковый стул и подозвал официантку – девушку с кукольным личиком, в белом кружевном передничке поверх зелёного сарафанчика. Волосы у неё были цвета спелой пшеницы и заплетены косой. А на них очень эффектно смотрелся накрахмаленный кокошник, вызывая из памяти затёртый временем, образ сказочной русской красавицы – Василисы Прекрасной.
Заказ был выполнен быстро.
Спустя три минуты пришло блаженство в виде растекающегося по телу холода от первых ложечек растаявшего во рту бесподобного пломбира с вишнёвым вареньем и орехами – материализацией недавних мечтаний.
Двести граммов наслаждения удалось растянуть на десять минут. Ещё десять минут ушло на смакование оставшихся приятных ощущений. Потом они начали потихоньку испаряться из организма вместе с прохладой, принесённой съеденным мороженым. Жара и сухость вокруг брали своё.
Пришла очередь бутылки с холодной минералкой, которую я стал потягивать из стакана маленькими скупыми глоточками, стараясь растянуть удовольствие подольше. Время от времени косился на соседей, расположившихся за соседними столиками, и на симпатичную официантку. Когда она принимала заказ, я разглядел её получше. Что-то было в ней такое, что сразу привлекло моё внимание. Во-первых, она пахла сиренью, а это мои любимые цветы. Во-вторых, запали в душу чудесная обаятельная улыбка, загадочные и тёплые карие глаза, маленькие красивые пальчики и какая-то детская незащищённость во всём её облике. Может быть, она была близорукой, и почему-то не хотела носить очки, считала, что они ей не идут? Не знаю. Но девушка мне с первого же взгляда очень понравилась и я немедленно начал придумывать предлог, чтобы с ней познакомиться.
Мозги от перегрева работали вяло и, кроме избитых банальностей, ничего путного не выдавали. Я решил не торопиться. Время ещё есть, ещё не вечер.
Подъехать по-простому, по-гусарски, всегда успею.
Прохожих на улице было мало, движение тоже не очень оживлённым, не как в рабочие дни – в основном, ездил по расписанию только регулярный общественный транспорт: автобусы и троллейбусы.
Было скучно, не хотелось ничего делать, ни о чём думать, даже шевелиться и менять позу и то не хотелось.
Соседей было немного. За прошедшие полчаса никто не ушёл, все посетители этого оазиса со смешной вывеской «Кафе ВЕСЁЛЫЙ ПИНГВИН - холодное пиво с мороженым и сосисками» умиротворённо сидели за своими столиками, явно следуя известной поговорке «От добра - добра не ищут».
Добро – здесь это тень, отдых в расслабленном состоянии и всё то, что указано на вывеске, доступное внутри этого импровизированного островка покоя и относительного комфорта.
А зло – оно караулило снаружи. В виде всепроникающего зноя, опасностей большого города и кучи бытовых проблем, имеющихся обычно у каждого взрослого гражданина и подлежащих неотложному и беспокойному решению.
Вывеска над стойкой кафе неожиданно вызвала у меня яркую ассоциацию - здоровенного скривившегося пингвина, насосавшегося пива с мороженым. Несчастный одним крылышком придерживал бурчащий живот и озирался в поисках ближайшего отхожего места, а вторым крутил у виска, как бы говоря: «Да разве ж можно такие вещи смешивать?»
Я откинулся на спинку стула и стал от нечего делать незаметно приглядываться к находящимся вокруг меня нескольким посетителям.
За столиком справа клевала носом полная бабулька в белом платке и светло-сиреневой кофточке, не скрывающей её больших натруженных рук с морщинистой складчатой кожей, местами отвисшей и покрытой старческими пигментными пятнами. Бабулька держалась двумя руками за стоящую на коленях небольшую и изрядно поношенную коричневую сумку.
Рядом, на стуле, ёрзал мальчуган лет пяти-семи в коротких чёрных штанишках, зелёной маечке и коричневых сандаликах на босу ногу. На голове у мальчишки белела, съехавшая на затылок, панамка. Мороженое он давно съел, даже вылизал досуха вазочку, допил бутылку лимонада и, позёвывая, листал, видно, уже поднадоевшую ему детскую книжку с картинками. Часто озирался по сторонам в поисках каких-нибудь развлечений.
Может быть, он постарался бы улизнуть из-за стола и поковыряться в земле у ствола ближайшего каштана, где валялись разноцветные жестяные крышки из-под бутылок, туда-сюда сновали муравьи, красными капельками виднелись на коре божьи коровки, а на ветках повыше прятались и щебетали воробьи. Там было явно интереснее, чем сидеть за столом.
Но бабка не спала. Периодически она вскидывала голову и, щуря сонные подслеповатые глаза, убеждалась, что вверенный ей ребёнок на месте. После чего продолжала борьбу с полуденной дремотой.
Бабулька действовала на меня разлагающе. Очень хотелось последовать её примеру, но… Нельзя. Могу ведь просто уснуть.
Чуть дальше бабульки с ребёнком, за соседним столиком, лицом ко мне сидел мужчина лет пятидесяти. Перед ним стояла тарелка с недоеденной сосиской и несколько бутылок с холодным запотевшим пивом. Часть из них была уже пуста.
Мужчина был крупным, с выдающимся «пивным» животиком и весом на глазок килограммов за сто. На нём была белая хлопчатобумажная рубашка с короткими рукавами и в крупную синюю клетку. Слегка потёртые джинсы цвета морской волны сидели на мужчине не в обтяжку, как любит одеваться молодёжь, а слегка мешковато, но так было, наверное, удобнее и практичнее, тем более, в жару, для лучшей вентиляции тела.
Свободная одежда в значительной степени скрадывала недостатки фигуры толстяка и даже несколько молодила его, а добродушная физиономия и нос картошкой придавали некоторое сходство с артистом, которого я видел в роли «дяди Феди» в кинокомедии «Операция Ы». На этот образ работали и полные, отвислые, как оладьи, губы на вспотевшем лице толстяка и батарея бутылок «Жигулевского» на столе.
На темени незнакомца, посреди густой растрепанной шевелюры тёмных волос, предательски сверкала большая проплешина. Надо полагать, что она обычно маскировалась ковбойского вида соломенной шляпой с загнутыми полями, которая лежала на углу стола.
Мужчина явно обдумывал какую-то сложную и архиважную для себя задачу. Время от времени, он, то потирал пальцами лоб, то чесал затылок или другие части тела, а взгляд его бессистемно блуждал от носков собственных коричневых туфель-плетенок и предметов на столе, до крон близлежащих деревьев и дальнего, скрывающегося за горизонтом конца запыленной улицы.
Мучения трудного выбора читались на напряжённом лице толстяка, в его неуверенных дёрганых движениях. Временами мужчина напоминал позой то известную скульптуру Родена «Мыслитель», то почёсывающего разные части тела в поисках блох, здоровенного орангутанга.
За последним занятым столиком, слева от меня, расположилась троица: крашеная блондинка, на глаз, старшего школьного возраста, с фигурой фотомодели, в более чем лёгком полупрозрачном платьице василькового цвета и двое парней лет двадцати-двадцати двух. Один из них, в сетчатой тёмной футболке, с рельефными мышцами на крепком торсе и загорелых руках, выглядел грубее и крупнее второго – стройного худощавого юноши интеллигентного вида в белой рубашке, разговаривающего спокойно и рассудительно.
Если первый из парней больше смахивал на профессионального спортсмена, из-за приплюснутого носа, скорее всего, боксёра, с довольно-таки развязными манерами, то второй походил на классического профессорского сынка-вундеркинда, разве что очков не хватало для полноты картины.
Судя по долетающим до моих ушей обрывкам разговора и сопровождающему их эмоциональному накалу, в компании происходила нешуточная разборка между двумя претендентами на руку и сердце присутствующей юной дамы.
«Вундеркинд» что-то вдумчиво объяснял, аргументировал, призывал к логике и здравому смыслу собеседников, периодически приглашая глазами девушку принять его сторону и поддержать.
«Спортсмен» доводам не внимал и даже не слушал соперника. Весьма характерным движением пятерни и презрительной мимикой он начисто отвергал аргументацию оппонента и пёр, как бульдозер, напролом к поставленной цели, снося всё, что могло этому помешать.
Девицу происходящее развлекало. Она прямо не поддерживала никого из парней, возможно, ей не нравились оба, даже, скорее всего так. Но сам процесс, ощущение, что эти двое ребят выясняют тут отношения именно из-за неё, как на старинных рыцарских турнирах во имя прекрасных дам, заставляло сильнее биться маленькое девичье сердце.
Блондинке наверняка нравились умные, сильные и красивые мужчины. С деньгами. Но в данном случае упомянутые достоинства были разделены очень уж по-разному между обоими претендентами на её снисходительное внимание.
Она ещё не выбрала для себя и пока ничем не выделила ни одного из этих двух ухажёров, но ей было страшно любопытно узнать, кто из них победит в развернувшейся словесной дуэли и каким именно образом.
И совсем необязательно, что именно победителя она сделает своим фаворитом.
Неожиданные повороты в споре её то смешили, то вызывали искреннее изумление. А сама атмосфера лёгкого флирта и, одновременно, состязания в находчивости, в двусмысленности высказываний, в ощущении некой романтической игры во взрослых внутри их маленькой компании, кружила девчонке голову, пьянила в дополнение к уже выпитому пиву и притупляла здравый смысл, чувство контроля над происходящим.
Вполне возможно, что за последним столиком назревала драка, и мне это совсем не нравилось, но вставать и идти куда-то, искать другой уютный уголок, не хотелось. Да и девушку-официантку не стоило оставлять в этой ситуации одну.
Авось, всё ещё обойдётся и мне не придётся вмешиваться и растаскивать драчунов.
Я постарался не отвлекаться на посторонние шумы, доносившиеся от соседей, и просто заткнул пальцами уши, как делал в детстве, когда крики одноклассников на переменах мешали мечтать или готовиться к устным ответам на следующем уроке.
Минуты две я наслаждался полной тишиной, а потом…
Потом появился новый посетитель.
Неизвестно, откуда взявшийся, обыкновенный, чёрный, как уголь, кот с белыми отметинами на лапах и внимательными зелёными глазами.
Нет, всё-таки, наверное, не совсем обыкновенный. Кот был чем-то необычен, а чем именно сразу понять не удавалось.
Я присмотрелся повнимательнее.
Что-то в нём было этакое царственное. Неторопливая вальяжная походка, какая-то особенная грация, уверенность и манеры хозяина, который осматривает свои владения и подданных.
Белые отметины на всех четырёх лапах резко выделялись на фоне лоснящейся антрацитовой шёрстки.
Кот повернул голову ко мне, и я увидел его усатую мордочку.
Левое ухо у гостя оказалось разорванным и свисало весьма оригинальным образом, как съехавшая набекрень шапка у подгулявшего мужика, что придавало данному экземпляру семейства кошачьих, довольно-таки залихватский вид и одновременно тихонько шептало окружающим о большом жизненном опыте этого чёрного то ли короля, то ли разбойника. Скорее, наверное, всё-таки разбойника.
Котяра посмотрел на меня долгим и, как показалось, вполне осмысленным изучающим взглядом настороженных зелёных глаз, затем неторопливо огляделся вокруг, понюхал воздух и безошибочно направился к страдающему толстяку с пивом и недоеденной сосиской.
Было непонятно, как кот мог запеленговать её, учитывая, что лакомый кусочек лежал на тарелке, почти в середине стола, не был виден снизу, а со стороны находящейся всего в двух метрах стойки кафе била мощная струя запахов варёных и жареных сосисок, легко ощущаемая даже мной.
Ну, да ладно, мне трудно судить, не будучи котом, о его скрытых способностях находить себе пропитание. Может быть, если б мне пришлось пару недель поголодать, я б ещё и не такие умения в себе открыл…
Кот неторопливо подошёл к столику мужчины, похожего на киноартиста, выбрал местечко у самых его ног и чинно присел на задние лапы, не сводя немигающего взгляда с владельца сосиски. Тот по-прежнему витал в мыслях где-то далеко и не замечал просителя.
Кот негромко и воспитанно мяукнул несколько раз, пытаясь привлечь к себе внимание.
- М-м-я-у. М-м-у-р-р, м-м-у-у-р-р, - голос у него был чуть с хрипотцой, полон внутреннего достоинства и звучал, как приглашение к диалогу.
Заинтересовавшись происходящим, я вынул пальцы из ушей. Мне показалось, что в переводе на человеческий язык увертюра переводилась примерно так: «Здрасьте, уважаемый! Я – Василь Васильич! Право, какая сегодня ужасная жара. Такой тяжёлый день… А Вы что думаете? Может, познакомимся?»
Это обращение «Василь Васильич», почему-то у меня в уме так и приклеилось к гостю.
Прошло минуты две. Мужчина визитёра не замечал. На кота уставились только мы с мальчишкой и, в принципе, были готовы познакомиться, развеять нашу скуку.
Но, поскольку у нас не было недоеденных сосисок, то мы кота не интересовали. Он скользнул по мне и ребёнку безразличным взглядом, мяукнул ещё раз, затем поднялся, вытянул хвост трубой и начал подхалимски тереться о джинсы толстяка.
Это возымело действие. Мужчина посмотрел вниз и увидел маленького просителя. Удивлённо похлопал глазами,
- Чего тебе?
Кот отошёл немного назад, опять присел на задние лапы, опёрся о передние. Потом, приняв благовоспитанный и учтивый вид настолько, насколько это было вообще возможным из-за диссонанса с драным ухом, ещё раз учтиво мяукнул.
Убедившись, что толстяк смотрит прямо на него, Василь Васильич демонстративно сглотнул и облизался. Невинно поморгал и улёгся на асфальт в скорбной позе, не отрывая взора от объекта ухаживаний.
В глазах мужчины отразилась напряжённая работа мысли. Он отхлебнул пива прямо из горлышка бутылки и, когда ставил её на место, заметил тарелку с сосиской. Наконец, до толстяка дошло, чего добивался кот.
Мужчина оказался не вредным и не стал дразнить или игнорировать попрошайку. Улыбнулся, взял сосиску короткими толстыми пальцами и, наклонившись вперёд, протянул Василь Васильичу.
Происходящее на маленькой площадке между занятыми столиками, у самого края неогороженной территории кафе «Пингвин», постепенно начало привлекать внимание остальных присутствующих.
Бабулька стряхнула с себя дремоту и с любопытством рассматривала кота с драным ухом и хорошими манерами.
Блондинка в васильковом платье тоже отвлеклась от выяснения отношений между поклонниками и с интересом уставилась на маленького артиста из другого спектакля.
Кот осторожно обнюхал и ощупал усами сосиску, ухватил её зубами и отошёл на несколько шагов назад. Положил добычу на асфальт, но есть не стал. Огляделся по сторонам, довольно заурчал.
Мне и моим соседям становилось всё интереснее. Почему голодный котяра, добившись своего, не сожрал сосиску в одно мгновение?
Скоро всё стало ясно.
Откуда-то из маленького подвального окошечка здания, находящегося в нескольких метрах от кафе, вылезло несколько живых комочков. Пугливо озираясь по сторонам, готовые задать стрекача в любой момент, к Василь Васильичу несмело подошли серая, очень худая кошка и пара маленьких, чёрных, как смоль, котят. Голодная семейка, видимо, очень внимательно с безопасного расстояния наблюдала за попытками папаши раздобыть еду.
К сосиске первой приблизилась кошка, настороженно оглядела наблюдающих за ней людей и, не уловив угрозы, обследовала аппетитный кусочек мяса. Облизнулась, но есть не стала. Сделала шаг в сторону и присела рядом с Василь Васильичем, открывая доступ к обеду котятам. Те, отбросив страх под опёкой родителей, накинулись на нежную розовую мякоть.
Котята смешно разевали малюсенькие ротики, тыкались носами в сосиску вертя головами так и эдак, пытаясь своими зубками захватить и отгрызть кусочек. Когда у них получалось, они комично чавкали, прижмуривая глазки и затем, упёршись лапками в асфальт, с непривычным усилием проглатывали пищу.
Возможно, это был их первый опыт, и они только недавно перестали сосать мать.
Глядя, как их отпрыски насыщаются, Василь Васильич с супругой негромко урчали и присматривали за обстановкой.
Картинка была трогательной и нетипичной. Во-первых, папаша принятым представлениям о бродячих котах не соответствовал - никуда не сбежал, а обеспечивал семью. Во-вторых, весь выводок не спрятался, куда подальше для спокойной трапезы, а осознанно оставался у людей на виду.
Подумав немного, я понял почему. Кошки хорошо знают людей, чувствуют их маленькие слабости и, выходит, даже играют на них.
Не знаю, как другим, а мне захотелось немедленно купить все сосиски в этом кафе и накормить кошачье семейство. Одной штучки на всех явно было мало.
Благородное поведение кота с кошкой требовало вознаграждения. Ну, нельзя их оставить голодными, не по-человечески это! Век себе не прощу!
Ах и умный ты, Василь Васильич!
Я заметил, что уже все гости «Пингвина» глаз не сводят с кошачьей семейки. Даже «спортсмен» с «вундеркиндом» сделали паузу и с любопытством наблюдали за трапезой котят.
Сцена и впрямь выглядела идиллической, вызывала улыбку и умиление. Проблемы, усталость, жизнь за пределами этого маленького кусочка улицы, всё куда-то отодвинулось, временно исчезло. Незнакомые люди улыбались друг другу, негромко переговаривались
- Гляди, как лопают, а? Голодные какие…
- А кот, кот-то смотри, настоящий добытчик, глава семейства! Мужик!
- Мать какая худая! Сама не ест, всё котятам отдала!
Бабулька расчувствовалась. Вынула из сумки носовой платочек, прижала к глазам. Ребятёнок порывался слезть со стула, подойти и поиграть с котятами, но что-то его всё-таки удерживало. Наверное, этот маленький человечек интуитивно понимал, что помешает, и надо немножко подождать. Пусть сначала покушают, а потом он подойдёт и погладит всех. И кота, и кошку, и котят.
Лицо толстяка надо было видеть. Он уже не походил ни на статую Родена, ни на орангутанга. Теперь это был довольный и счастливый человек, который неожиданно для самого себя сделал доброе дело. Оно ему, в принципе, совершенно ничего не стоило, но встряхнуло и зарядило таким потенциалом энергетики сопереживания, участия, что мужчина просто светился от радости, улыбался и бормотал что-то неразборчивое своими губами-оладьями. Может быть, именно этого заряда ему и не хватало, чтобы сделать трудный выбор, решить свою архизадачу?
Где-то недалеко гулко хлопнула тяжёлая дверь подъезда. Через несколько секунд рядом раздался остервенелый, заходящийся от злобы, лай, и к кошкам, не обращая никакого внимания на людей, бросилась на огромной скорости, ощерив зубы и царапая когтями тротуар разъезжающимися на поворотах лапами, небольшая шавка. Она мчалась, не разбирая дороги, прямо на съёжившиеся маленькие комочки, вечных своих врагов, одержимая неукротимым желанием наказать их за наглость, порвать на лоскутки или немедленно и с позором загнать на деревья. Обычно, кошки всегда были быстрее и успевали удрать раньше, чем шавке удавалось приблизиться на расстояние укуса.
В этот раз что-то складывалось не так…
Угрозу кошачья чета заметила слишком поздно. До окошечка в подвал было далеко, а на дерево котята забраться не успеют, да и лазают пока ещё очень плохо. Котята в испуге заметались, бросились, было, врассыпную, потом спрятались за мать. Кошка отступила на несколько шагов, прикрыла собой котят, потом повернулась к приближающейся шавке, выгнула спину и зашипела.
Люди в эти краткие мгновения оцепенели. Им было даже не успеть выбраться из-за столов, чтобы защитить малышей. Всё происходило слишком быстро.
Единственный, кто сохранил полное самообладание, это Василь Васильич.
Он мгновенно развернулся к собаке, чуть приподнялся, выставив перед собой передние лапы и став как-то сразу выше и крупнее. Затем покрепче упёрся хвостом о землю, раскрыл пасть и показал острые клыки. Чувствовалось, что у него в уличных драках большой опыт.
Шавка от неожиданности затормозила всеми четырьмя лапами и проехалась по асфальту, поднимая пыль и скребя когтями. Она привыкла к тому, что кошачьи всегда позорно бегут от схватки и потом только шипят с безопасного расстояния. С деревьев или карнизов зданий.
Деревья и здания, и сейчас были рядом, только почему-то этот странный кот бежать не хотел.
Собака сунулась мордой к противнику и попыталась ухватить его за лапу. Тут же получила пару увесистых оплеух, от которых дёрнулась голова. Ошеломлённая, отступила на шаг назад и попыталась зайти коту за спину. Тот, сохраняя боевую стойку, поворачивался грудью к противнику, держа лапы наготове.
По размерам нападающая шавка была раза в два-три крупнее Василь Васильича. Формой тела она напоминала таксу, но, скорее всего, была каким-то гибридом: немного удлинённое бочонкообразное тело, слегка вытянутая морда, короткие мощные лапы и небольшие уши торчком, светло-коричневый окрас, короткая шерсть. Я немного разбираюсь в породах собак, но эту определить не смог.
Собака была ухоженной и с дорогим ошейником. Поводок был отстёгнут.
Я немного перевёл дух и огляделся.
Посетители кафе, испугавшиеся в первые секунды за кошачьих, чуть-чуть пришли в себя. Они повставали со стульев и во все глаза смотрели на поединок, готовые в любой момент отогнать собаку. Но пока кот держался молодцом. Его отвага и боевые навыки внушали уважение.
Атмосфера слегка разрядилась. Стало даже интересно, чем же всё это закончится. Оказалось, размеры и свирепость это ещё не всё, что нужно для победы.
Получив с первого наскока достойный отлуп, сучка стала осторожнее. Она по-прежнему не видела в противнике большой угрозы для себя, но морду и глаза стала беречь.
Сучка заливалась лаем, скалилась, пыталась найти брешь в обороне кота, чтобы ухватить его зубами. Не получалось.
Она злилась всё больше и постепенно подбиралась к врагу всё ближе и ближе. Челюсти громко щёлкали в опасной близости от лап кота.
Это не было цирковым представлением. Кот дрался за своё семейство и собственную жизнь. Никаких шуток. Пару раз собаке удалось-таки ухватить зубами Василь Васильича за бок и выдрать клок шерсти.
Но тот быстро учился. Поймав удобный момент, кот провёл серию ударов прямо по кончику носа шавки. Это оказалось очень болезненным. Она завизжала, затрясла головой и отскочила назад, теребя морду лапой.
Чувствовалось, что собака в растерянности и сама уже не рада, что связалась с таким опасным драчуном, казавшимся ей вначале маленьким и слабым.
От немедленного и позорного бегства с поля боя шавку, видимо, удерживало лишь чувство собственного собачьего достоинства, да присутствие людей, свидетелей её унизительного поражения.
Необычная тактика противника сбивала собаку с толку. Кот не казался испуганным, не шипел, не прятался за ногами людей и не отступал. Он был собран, как мощная пружина, готов к любым действиям врага и внимательно следил своими зелёными глазами за каждым его движением.
Вырисовывалась патовая ситуация.
Пора было прекращать эту бессмысленную драку, отгонять псину. Кот явно победил, продемонстрировал незаурядное мужество, стойкость и отличные боевые навыки. Я уже поднялся, было, из-за стола, с намерением вмешаться и закончить затянувшийся поединок, когда невдалеке вторично хлопнула подъездная дверь, и визгливый женский голос громко позвал
- Хакамада, милочка, где ты?
Услышав знакомый голос и почувствовав поддержку, шавка очертя голову ринулась вперёд, надеясь своей массой опрокинуть врага, а потом вцепиться ему в горло.
Но Василь Васильич был начеку. Он неожиданно прыгнул навстречу собаке, ошеломив её и погасив атаку, а затем с невероятной быстротой заработал сразу всеми четырьмя конечностями.
Белые отметины на лапах мелькали, как перчатки боксёра. Удары градом сыпались на морду, уши и бока шавки. Глаз не успевал уследить за движениями кота. Он походил на разъярённого леопарда.
Один из ударов кота снизу по передним лапам, сбил шавку с ног. Она упала на спину, завертелась, пытаясь подняться, и жалобно скуля при этом. Но Василь Васильич навис над ней. Раскрыв пасть, он угрожал вцепиться зубами Хакамаде в морду. Этим кот лишал её всякой способности к сопротивлению, при этом он методично лупил злодейку передними лапами по челюстям.
Справа-слева, справа-слева.
Псина уже не скулила. Она истерически выла дурным голосом, полным смертельного ужаса и думала уже не о достойном выходе из боя, а только о том, чтобы вырваться живой из когтей этого страшного чёрного зверя.
На секунду или две я отвлёкся от схватки и пробежал глазами по её невольным зрителям. Как в остановившемся кадре кино, застыли: белое от ужаса кукольное личико продавщицы, восхищённое лицо мальчишки, азартная физиономия «спортсмена», прикушенная от испуга губа крашеной блондинки, бабулька, прикрывшая глаза руками, «вундеркинд», потирающий лоб, и широко раскрытый рот изумлённого до предела толстяка.
Хозяйка услышала перепуганный вой своей любимицы, завизжала кому-то истошным голосом
- Павел, скорее сюда, нашу Хакамаду убивают!
Затем она ворвалась в «Пингвин». Кот как раз закончил отделывать собачонку, слез с неё и устало сидел на асфальте, облизывая пострадавшие в схватке бока. Стало понятно, что он не хотел загрызть или сильно поранить шавку. Он её только проучил.
Урок оказался более чем впечатляющим.
Освобождённая псина со стервозным характером вскочила на лапы и, поджав хвост, с умопомрачительной скоростью унеслась прочь. Ещё быстрее, чем когда нападала на котят.
Вряд ли она теперь когда-нибудь посмеет связываться с кошачьими. Даже маленькими и слабыми на вид.
Совершенно неожиданно для себя я захлопал в ладоши. Аплодисменты защитнику и победителю напрашивались как-то сами собой. Меня поддержали.
Хлопали все. Только кошка с котятами ещё испуганно жались друг к другу, да Василь Васильич был занят собой и не обращал на овацию публики никакого внимания.
Неизвестная дама, мимо которой в ближайшую подворотню пулей пронеслась ошалевшая от ужаса и стыда Хакамада, остановилась, проводила испуганным взглядом свою любимицу и подозрительно уставилась на стоящих людей
- Чего вы тут над моей собакой издеваетесь? Кто на неё эту зверюгу натравил?
Она подошла к самому концу схватки и успела увидеть финал, как кот выпустил из захвата её сучку.
Объяснять хозяйке светло-коричневой сучки, что тут произошло и почему хлопали, никому не хотелось и все, постепенно приходя в себя после пережитого, отмалчивались.
Но женщину такая концовка не устраивала. Она горела желанием разобраться с обидчиком её драгоценной Хакамады.
Я окинул даму беглым взглядом. Она была в открытой бежевой блузе, такого же цвета брюках. На шее виднелось ожерелье из крупного жемчуга, на руках золотые браслеты и кольца со сверкающими камнями. Платиновые волосы. Высокая пышная причёска, надменное выражение лица, лакированная сумочка, сшитая из кусочков змеиной кожи. Дамочка была ухоженной и упакованной по высшему разряду. Наверняка супруга какого-то важного чиновника или богатого бизнесмена.
И она, как и её сучка, явно обладала отвратительным характером.
Хозяйка Хакамады, видимо, почувствовала атмосферу общей враждебности к себе и брезгливо поджала губы.
Кто-нибудь другой в этой ситуации просто повернулся бы и ушёл, тем более, что собака, в общем-то, не пострадала, разве что была сильно напугана. Но платиновая дама была не такой. Она явно привыкла давать волю своим эмоциям и добиваться исполнения любых капризов.
Сейчас она хотела одного. Мести!
Сузив от злости глаза, женщина продолжила визгливо кричать
- Павел, ну иди же сюда скорее! Тут дикий кот покусал нашу собачку.
На взбешенную хозяйку никто не обращал внимания и не выказывал никакого сочувствия. Это заводило её ещё больше.
Тем временем мальчик с бабулькой подошли к котятам с кошкой и по очереди гладили их. Те потягивались и жмурились от удовольствия, забыв о недавнем испуге.
Троица молодёжи продолжила свои разборки в гораздо более спокойном варианте, время от времени, бросая уважительные взгляды на зализывающего раны кота.
Толстяк сидел на стуле и, обалдело потягивая пиво, медленно приходил в себя после увиденного.
Я поднялся из-за стола и подошёл к стойке покупать еду для всего кошачьего семейства. На оставшиеся деньги купил шесть сосисок и расплачивался с продавщицей, когда за спиной услышал глухой удар по мягкому и вскрики людей. Обернулся и увидел, как Василь Васильевич от удара ногой неизвестного мужчины с перекошенным от злобы лицом, кувыркаясь, летит прямо под колёса проезжающего по мостовой «Икаруса».
Визг тормозов.
Белое лицо мальчишки, слившиеся цветом с его панамкой.
Остолбенелая тишина в кафе.
Меня перекрутила страшная судорога, как будто под колёсами «Икаруса» оказался я сам. Наверное, я сильно изменился в лице.
Не сговариваясь, все мужчины, даже мальчуган, встали и молча направились к убийце.
Подошли.
Никто ничего не говорил. Внутри меня закипал, готовый к извержению, вулкан с раскалённой магмой. Не знаю, что чувствовали другие…
Муж платиновой блондинки был здоровым высоким мужчиной, очень упитанным и хорошо одетым, с властной и надменной физиономией. Чем-то он напоминал откормленного борова. Сходство усиливали заплывшие жиром маленькие свиные глазки на одутловатом лице с отвисшими щёками, широкий курносый нос, похожий на пятачок хряка и тройной подбородок на короткой толстой шее. Так и казалось, что у этого животного обязательно должны быть хвост и копыта. А может быть, даже и рога. Но это уж супруге виднее…
Этот кабан, видимо, старался ни в чём не отказывать жене, по крайней мере, в её мелких желаниях и капризах. Не задумываясь и оберегая свои нервы от истерик.
Вот и сейчас муженёк не стал вникать в проблему. Жена попросила наказать бродячего кота, напавшего на их собаку. Он и наказал. Дал пинка. А что тут такого? И чего все эти люди вдруг уставились на него с такой ненавистью? Ну не виноват же он, что кот случайно попал под автобус.
Мужчина имел жизненный опыт и попытался уладить дело миром
- Я это… Не хотел… Случайно получилось. И потом, моя собака стоит шесть тысяч долларов. У неё семь медалей с выставок. Мы её тут каждый день выводим гулять. Вы же не думаете, что из-за какого-то дикого кота наша собачка должна сидеть дома или ходить на поводке?
Толстяк в джинсах стоял справа от меня, сжимал кулаки, огромные, как пивные кружки и, напрягшись, смотрел тяжёлым взглядом на борова. Щека «дяди Феди» подёргивалась от нервной судороги. Ничего добродушного в нём больше не осталось.
Слева стоял мальчуган, уставившись исподлобья, как маленький волчонок, на нехорошего мужчину, убившего такого замечательного кота.
Сзади сопела «команда поддержки» - «спортсмен» и «вундеркинд» с глазами, полными презрения.
Ситуация накалялась.
Муж платиновой блондинки растерялся
- В конце концов, это же всего лишь кот! Если тут есть хозяин, я ему заплачу, о чём разговор?
Ему никто не ответил и он побледнел. Свиные глазки забегали по сторонам, на лбу выступили капельки пота. Наверное, он никогда раньше не отвечал за свои поступки собственной шкурой. Только откупался, когда сильно припирало.
Сучкина хозяйка не ожидала такого поворота событий. Внезапно севшим голосом, нервно озираясь вокруг, она попыталась кричать
- Милиция, милиция!
Но милиции нигде не было видно, и блондинка заткнулась, с испугом вглядываясь в лица этих странных, с её точки зрения, людей.
Мне показалось, что горячий воздух сгустился, завибрировал, стал тяжёлым и вязким от волн ненависти к этим двум человеческим уродам, которые оценивают всё вокруг только в долларовом эквиваленте. Которые привыкли видеть жизнь глазами VIP-персон, устанавливать «нужные» и только целесообразные знакомства, «улаживать дела», не напрягаясь, получать лёгкие деньги. Много денег, на которые можно покупать вот таких породистых сучек за шесть тысяч долларов, плевать на правила выгула собак с обязательным поводком и намордником, наказывать кого и как захочешь.
Нет, несимпатичные вы мои, не всё вы сможете купить за деньги! Вечную жизнь на них вы себе не купите и на тот свет их не заберёте. Голыми вы пришли в это мир, голыми и уйдёте. И останется на земле от вас только память, которую заработаете делами своими.
И никакие деньги не смогут остановить мой побелевший от напряжения кулак, готовый приласкать пятачок этого перепуганного борова, который, кажется, вдруг начал понимать, что живёт не где-то на Олимпе среди богов, а среди самых обыкновенных смертных. И сам он такой же смертный, из плоти и крови, которому сейчас очень даже запросто могут наквасить физиономию из-за какого-то там кота. Всего лишь кота… Который, в принципе, бесхозный и ничего не стоит…

Окончание в следующей теме, здесь не поместилось...