Небольшая, и видавшая виды ракета, со следами вмятин и ржи, проевшей насквозь элероны, пробив атмосферу и стремительно промчавшись над плоскогорьем, с грохотом рухнула на землю, зарывшись ржавым носом в прибрежный песок.
Развалиться ей не дало то, что почти над самой землей сработали скрипучие тормоза, но потом тормозуха окончательно вытекла и гасить скорость пришлось мордой об землю.
Скрежетнули дернувшись заржавевшие опоры. Потрескивая, остывал раскаленный корпус.
В верхней части со скрипом открылся потрескавшийся иллюминатор и оттуда высунулось опухшее лицо недельной небритости и со следами трехдневной пьянки. Короче, малоизвестный астронавт исследователь, Василий Головотяпов собственной персоной.
Он вдохнул полной грудью свежий речной воздух и закашлялся. Пролетавший мимо рукокрылый птеродактиль, попав в полосу выхлопа перегара дешевой водки, сложил крылья и без остатков сознания повалился на песок. Поплевав на большой палец и высунув его зачем - то в окно, Головотяпов, остался весьма доволен проведенными наблюдениями и захлопнул иллюминатор.
Спустя десять минут у основания ракеты открылся овальный люк и выпал наружу, оторвавшись от гнилой дверной петли. На песок полетели один за другим, сначала кувалда, потом гаечные ключи, реечный домкрат, удочка и пустое ведро.
Следом вылез сам Василий, в изрядно помятом синем комбинезоне с нашивками капитана дальней разведки сверхдальнего космоса.
Обойдя ракету и недовольно поморщившись, он поднял ее в вертикальное положение при помощью домкрата и какой-то то там матери, и зафиксировав ее в стоячем положении, взял кувалду и как следует жахнул по погнутому хвостовому элерону. Оглядев творение рук своих, он бросил все как есть, взял удочку, ведро и пошел в сторону реки.
Как только Василий скрылся за холмом, из непроходимых джунглей, выбралась шумная ватага странных существ в промасленных спецовках и набросилась на ракету, стуча кувалдами, шипя лазерными резаками и гремя разводными ключами.
Не прошло и полчаса, как от ракеты ничего не осталось. Все утащили к себе эти самые существа.
правда, ближе к вечеру они вернулись, неся составные части обратно.
И когда вечером вернулся Головотяпов , на месте ракеты он увидал сверкающий бериллиевой сталью здоровенный самовар.
Ну да, самовар и есть, вон краник торчит, тосол даже слегка подтекает, видать закрыли неплотно.
У оcнования самовара гостеприимно распахнулся ромбический люк, и лесенка выдвинулась неширокая, но зато с перилами.
И заметьте, ниче ни где не скрипит и ржи не видать. Потеков масла под самоваром из двигателя тоже не наблюдается.
- Да хоть утюг, лишь бы летало, - ничуть не удивившись,
Василий поставил на песок ведро с наловленной рыбой.
Затем наломал веток из кустов росших неподалеку, и развел небольшой костер, дабы приготовить ушицы.
Спустя полчаса, Головотяпов сидел возле костра и хлебал уху прямо из котелка,
когда из леса выкатился здоровенный пень и шустро перебирая корнями - щупальцами замер напротив.
- Ну, че надо? - Головотяпов повидал стольких живых существ на двунадесяти планетах, что уже ничему не удивлялся. Ни их внешности ни поведению.
- Согласно параграфу два, свода правил, - заскрежетал пень, - корабль терпящий бедствие при посадке, при наличии на планете ремонтной мастерской класса АА, надлежит отремонтировать и выставить счет владельцу.
Согласно пункту двенадцать, - продолжал пень, - алкогольные напитки провозимые контрабандно на корабле, утилизируются на месте ремонтной бригадой.
- Иными словами, - Василий отложил в сторону котелок, -
ваши ремонтники выпили весь мой запас водки? Все три ящика водки?!
Пень развел своими многочисленными руками щупальцами.
- Более того, ловля рыбы занесенной в общегалактическую красную книгу, наказывается штрафом, постановление выписывается на месте.
Пень окуда-то из своих недр вытащил два сиреневых листка с убористым текстом, один кстати с гербовой печатью и протянул астронавту. Штраф и счет.
Взглянув на сумму счета, а затем на сумму штрафа Василий схватился за голову.
- Слушай, - сказал он пню, - у тебя есть че выпить?
Пень вытащил откуда - то из под себя бутыль темного стекла и протянул Головотяпову.
Свинтив крышку и отхлебнув прямо из горла, Василий закашлялся.
- Забористо, - сказал он вытирая рукавом выступившие слезы.
Пень снова протянул счет.
Не взглянув на него, Головотяпов продолжал пить крупными глотками, справедливо рассудив, что завтра как нибудь со всем этим разберется. Да и утро вечера говорят мудренее.
