Однажды в Скверике осеннем
Поэты вспоминали день весенний.
Болтали каждый о своем,
А впрочем, просто ни о чем.
Но встал тут всем известный нытик,
Как оказалось, скрытый критик.
Среди поэтов он скрывался,
В сети обычно развлекался.
- Я вам скажу, не много ль страсти?
И обсуждать здесь все напасти
По меньшей мере неуместно.
Так что сейчас скажу вам честно,
Все, что я думаю об этом,
Считаясь среди вас поэтом.
А кто из вас когда-то видел,
Как лев косулю ненавидел,
Носясь по прериям за ней?
А королевич Елисей
Свою царевну шел будить,
Чтобы на части разрубить?
Хотел он кушать в самом деле.
Царевна девушка при теле…
Но тоже аппетит имела
И Елисея сразу съела,
Не посмотрев, что он поэт.
Ну да для вас то не секрет -
Поэта жрать готов любой...
Умолк тут критик и слезой
Скамейку сквера оросил
И двадцать баксов попросил -
Сгонять за следущей бутылкой...
Но возмутился самый пылкий
И самый юный рифмоплёт:
- Товарищ, Муза не поймет!
Хорош водярой наливаться!
И так уже в глазах двоятся
Деревья, птички, фонари,
Так можно с ночи до зари
Глотать отравленное зелье
И чертиков считать с похмелья!
Короче, денег я не дам.
Но все равно нажремся в хлам,
А после будем разбираться,
Кому тут первому издаться!
А если взять по существу,
Не выйдет книжка по уму,
Коль ежедневно напиваться.
- Где деньги, Зин? - спросил сурово
Муж книгописицу свою. -
Взяла ты премию мою,
Вчера на рынок ты пошла,
А мяса все ж не принесла,
Купила дохлую корову!
А я ведь этот гонорар
Себе на туфли собирал.
Теперь не знаю, как мне быть -
Иль тапки белые купить?!
И лечь рядком с твоей коровой...
Замерзну вусмерть, право слово.
Ты, Зина, точно та полова!
Теперь скажу тебе три слова,
А ты подумай над собой
Или побейся головой
Ап стену, чтоб мозги встряхнуло!
Тебе поэзией надуло,
А денег не было и нет.
Я дам тебе ещё совет -
Бросай, Зинуль, стихосложенье.
На СТО есть предложенье -
Машинам бамперы вправлять,
А ты своей фигурой мощной,
Грудь выставив вперед себя,
Пойдешь ва-банк, меня любя.
И отобьешь мне гонорары,
Вставляя железякам фары.
И заоодно всем критиканам
Засунешь пауков в карманы,
Чтоб знали с кем имеют дело.
Тут Зина просто озверела:
- Иди-ка сам лепи пельмени!
Или сейчас же на колени!
Когда приду с вечерней смены,
Чтоб стирка квасилася в пене!
Иначе будешь голодать...
- Я, Зин, могу и в морду дать.
Я хоть поэт и литератор,
Но все-таки не экскаватор.
Нажравшись в хлам, поэтов пара
Гитару стырив у юнцов,
Свалилась спать в конце концов.
Была волшебной та гитара
И лишь пробил полночный час,
Она взревела, как фанфара,
И снова все пустились в пляс!
И даже Зинка, взявши буфер,
На голову напялив фуфел,
Железом бьет поэтов всех.
Но тут уж сразу, как на грех,
На мощном теле сарафан
C ужасным треском пополам
Вдруг разорвался и ... О, Боже!
Ведь кто-то умереть так может!
Без сарафана стало видно,
Как это б не было обидно,
Что Зинаида трансвестит.
Народ в истерике лежит.
И бьется головой апстены,
Увидев нечто до колена.
Какой шикарный поворот!
Простор фантазии дает,
И даже самый грустный тип
От смеха булькает, кипит.
А бедный муж, пиит несчастный,
Стал разом тих как день ненастный,
И шепотом так говорит:
- Зинуля, ты моя Зинуля,
Ты просто дева батерфляй…
Ну как тебе не ай-я-яй!
Меня ты подло обманула!
А Зина лишь "хвостом" махнула,
И посмотрела сквозь очки:
- Консервативные сморчки!
Ещё поэтами зовутся!
Самим же не во что обуться!
Вон, мой болван ваще в лаптях.
Пиджак на нем - ну просто страх!
Всю ночь сидит как сыч в углу,
Я так с ним с голоду помру.
Мне ж надо кушать за двоих!
А этот недоумок, псих,
Всё пишет глупые стишки…
Да лучше б он таскал мешки
Ночами в нашем гастрономе!
На сигаретах экономил,
Ну, в общем, делом занимался,
И на диване не валялся
С утра до ночи, день деньской,
В глазах с зеленою тоской.
Взял валик - и бегом на стройку!
А вечером, меня на койку!
Пусть даже я и трансвестит!
А то узнал и голосит!
Пятнадцать лет уже женаты,
Сам все страдает от простаты,
Так и не взял меня ни разу!
Хотя... и не припрет заразу.
И в этом тоже плюсы есть.
Но где тогда мужская честь?
Мне не нужна клавиатура…
- Ты, Зинаидо, просто дура!
Не знаю, как еще назвать,
И ни сказать, ни написать!
Ведь не мужик ты, и не баба…
- А у Василия, прораба,
Другое мненье на сей счёт!
- Да твой прораб тебе все врет!
В гей-клубе по ночам танцует...
- Деньгу гребет и в ус не дует!
- Тебя прорабу не отдам!
- Да это форменный бедлам!
Вскричал поэт матерый Петя.
- Вы, блин, как маленькие дети!
Уж разберитесь как-нибудь.
- Вопрос назрел - а есть ли грудь
У трансвестита Зинаиды?
Или какие-нить флюиды?
А то шибает по мозгам -
Шерше ля фам или не фам?
Вопрос давно стоит... ребром...
А не ответите добром,
Так двое в штатском к вам придут
И в обезьянник сволокут.
Потом допрос - следак в дыму…
А дальше - прямиком в тюрьму.
Ведь вы такого не хотите?
В анкету данные пишите -
Закончил юный рифмоплёт.
- Блин, у меня на самолет
Билет, а я тут все базарю...
Меня заждалась баба Варя,
Читатель всех моих стихов.
Вскричал тут журналист Сапков.
- Молчите ВСЕ! Я Маста Иде.....
- Какая Иде? Да ты гнида!
Паразитируешь на нас...
По семь статеек пишешь в час,
Поэтов грязью поливая
- Так если рифма их кривая!
Мне, что, хвалить прикажешь вас?
Тут все загомонили враз,
Грозясь прихлопнуть журналюгу.
Порвать на части как садюгу,
Но, к счастью, в этот самый миг...
Сапков присел, и как-то сник.
- Признаюсь вам друзья, я тоже.....
В душе поэт, на вас похожий.
Но только кушать я люблю...
- Тебя я гада утоплю,-
Взяла его за шкирку Зинка....
У гада лопнула резинка,
Спортивные штаны свалились...
Поэты снова поразились,
Обделался от страха критик,
И все подумали, что нытик
Обкушался в обед икры.
А тут вот как на зло менты!
И тоже вгашены не слабо...
И этаким "Камеди Клабом"
Над критиком давай шутить...
А он поклялся отомстить
И завтра все стихи их разом
Распотрошив над унитазом,
В канализацию спустить,
И все рецензиями смыть!
Но мусора, не поняв слога,
Не двинулись своей дорогой
И захотели отомстить -
Жестоко критика избить.
Но больно грязный был, зараза...
К Сапкову без противогаза
И подойти было нельзя.
И даже резало глаза
От удушающего смрада.
И диарея как награда
Сапкову жизнь сейчас спасла!
Ведь тут тусовка вся пошла
Искать где лавочки почище.
Менты, забрав остатки пищи,
То ж восвояси убрались.
Ну а несчастный журналище
Помчался быстренько домой.
Поэты ж, шумною толпой,
Прогнали с лавок шахматистов
И одиноких беллетристов.
Расселись снова плотным кругом
И стали обсуждать друг с другом,
Чей вышел стих осенней всех.
- Мне гарантирован успех!
Вскричал поэт "зовусь Незнайка".
Поэты налетели стайкой
И заклевали самозванца.
И каждый вытащил из ранца
Большой талмуд своих стихов.
Но тут из-за густых кустов
Возник с бутылкою прозаик.
Закончив серию про заек,
Про белку вздумал он писать.
Открывши толстую тетрадь,
Полез на дерево пиит...
И с древа речь нам говорит,
Как надобно стихи писать,
И как полезно выпивать,
Чтоб развивать воображенье.
И высказал определенье,
Что белка с водкой не враги!
С себя стянувши сапоги,
Полез он выше по стволу...
Стремясь скорей долезть к дуплу.
А в том дупле жил рыжий кот...
Наш писарь лез открывши рот,
Надеясь белку там увидеть...
Котов он с детства ненавидел,
И вдруг такой вот поворот:
На дубе том, ученый кот,
С утра нажравшись валерьянки,
В дупле своём сушил поганки.
Гостей, естественно, не ждал
И в стенку дротики метал.
Как тут в отверстии дупла...
Вдруг чья-то рожа затекла.
А у кота был в лапах дротик ...
И вообще он был невротик.
И как увидел этот фэйс
А у кота глаз - линза цейс,
То прямо в толстый кончик носа,
Без рассуждений и вопросов,
Он дротик точно и воткнул ...
Прозаик коротко икнул
И навернулся с толстой ветки.
И вспомнил чью-то маму метко,
Пока летел как гиря вниз.
Но тут судьба сыграла вист,
И он на Зинку-трансвестита…
Упал как старое корыто.
А Зинкин муж рассвирепел,
Медведем диким заревел!
А Зинка в крик: - Какое счастье!
Давно уж с этакою страстью
Никто меня с ног не сбивал!
Короче, наш герой попал!
Под ним Зинуля зычно стонет,
А сверху муж волчарой воет,
Поэты реквиум поют,
Советы пошлые дают.
У них фантазии хватает,
Друг друга локтями пихают,
И жадно глазками блестят!
Попав в такой кромешный ад,
Прозаик проклял ту минуту,
Когда попал он в эту смуту,
Вступив в ряды сорвиголов.
Когда к поэтам долбанутым
Свой сунул прозаичный нос.
Но это только был анонс!
Ведь муж Зинули, возмущенный,
От ярости совсем зеленый,
Его за шиворот схватил
И от души поколотил.
Пришлось прозаику опять
Скорей на дерево сигать.
Иначе мог не досчитаться
Важнейшей части тела - пальцев.
А муж коварный всё ж схитрил
И из бутылки окатил.
А в ней ядреный суррогат...
Не то урания фосфат,
Не то сульфид гидрохлорида...
Прозаик стал такого вида,
Что в пору триллер сочинять...
Он шерстью начал обрастать.
Клыки мгновенно удлинились,
На лапах когти появились,
И волчья при походке стать.
Поэты стали отступать
Тихонько к выходу из сквера.
Но в них ещё кипела вера,
И перья стали зачищать -
Поэт прозаику прощать
И уступать ни в чем не будет!
Поэты стали наступать,
Их Мать-Отчизна не забудет!
И с вурдалака шкура будет,
Охотничий для всех трофей!
- Вы что?! Невиданных зверей
В заказник надо отправлять! -
Тут Зинка стала заслонять
Прозаика, широкой грудью.
И вытряхнув свое орудье,
Давай поэтов им пугать.
Но ей поэты: - Твою мать!
У нас орудия не меньше!
Но в драке победит сильнейший!
Так было, есть и даже будет...
Прозаик Зину не забудет,
И даже много лет спустя,
Качая внука - вурдалака,
Он вспомнит: как была вкусна...
Свежа как первая весна,
Как старшекурсница с филфака...
И упоительно красна,
Пролитая в той драке кровь.
Так выпьем, люди, за любовь!
Которая, сметя преграды,
Сама все сделает как надо:
Не даст в обиду ни морковь,
Ни виноград, ни авокадо,
И защищая вурдалака
Родного мужа пришибет....
Надеюсь, всяк теперь поймет,
Что без любви не будет чада...
- Тебе, Зинуля, это надо?
Смотри, зубами как хрустит!
- Но результат?! От вурдалака
родить сумеет трансвестит!
- Да это он тебе свистит!
А сам сожрет и не заметит...
Тебе, Зинок, родить не светит,
Хоть ты в кого сейчас влюбись.
Хоть вон в той луже утопись,
А не видать тебе потомства...
А вурдалаков вероломство
Уже изучено давно.
Им вурдалакам все равно,
Сожрут, как каракурт супруга, -
Так Зинке в уши пел хитрюга,
Душа в зародыше любовь.
Ведь муж законный не морковь,
Сжимал в штанах своею лапой...
Уж очень он хотел стать папой
И чадо на руках качать.
Но это организовать
С Зинулей было бы непросто.
Быстрей добраться до погоста,
Чем малыша от Зины ждать...
Но тут вдруг вспомнился опять
Волшебный суррогат в бутылке...
Заначка, вроде, есть в копилке,
А минимаркет за углом.
Там, на витрине, за стеклом
Бутылок с разной смесью тыщи...
Средь них герой наш споро ищет
Тот детородный элексир…
Вдруг бросилось в глаза - "КЕФИР"
И мелко так "для трансвеститов".
Но вот облом! Пяток бандитов
Как раз его скупили весь.
И вдруг в ушах благая весть:
- Могу продать айран верблюжий...
Напиток крепко кисло-южный,
Хлебнуть на опохмел - за честь.
- А детородность-то в нем есть?
Спросил герой на всякий случай.
- Ты говори, меня не мучай!
А продавец замялся так ...
- Скажу, мужик, тебе без врак,
Что через каждые полгода
Меняю баб, вот ведь природа!
И поручиться не могу,
Что и от новой не сбегу.
Такая, брат, со мной петрушка...
А у тебя, что за подружка?
Раз ты решился на айран ...
- Да понимаешь, я, баран,
Взял в жены Зину-трансвестита...
Ведь обманула же, пиита,
А у меня ещё простата...
И сам я парень небогатый,
А Зинка-то ребенка хочет...
И о любви что-то лопочет...
Вот, к вурдалаку собралась,
Почти прилюдно отдалась!
А отпустить ее нет мочи...
Вот и узнать хочу, короче,
Поможет твой айран беде?
- Да ты и впрямь баран везде!
Айраном делу не поможешь...
Пока ты бабу не уложишь,
А не в халате молодца!
Не понимаю до конца,
Что развестись тебе мешает?
- Да понимаешь, Зинка знает,
Что я, по сути, импотент...
И только выберет момент,
Всем дамам, что я тут знакомлюсь...
Едва надеждами наполнюсь,
Она скорей давай вещать...
- Вот это подлость, вашу мать!
Держи, вот, корень Мандрагоры,
С ним не слабо свернуть и горы.
Не бойся, средство без обмана,
Сожрешь и станешь Дон Жуаном.
Сам трескаю его на завтрак,
ПотщательнЕе разжевав так.
И результаты - налицо.
А если вместе жрать с яйцом...
Да нет, с куриным же конечно...
До девяноста лет беспечно
Подружек можно ублажать!
Да как начнут тебе рожать,
Не будешь знать куда бежать...
Как начал тут поэт визжать:
- Зачем мне ЭТО на лицо?
- Короче, так: бери яйцо,
Корягу и рули отсюда!
- А как же молоко верблюда?
Отлей мне и его чуток.
- На вот, отпей один глоток.
Верблюды нынче стали в моде...
На этой невеселой ноте
Поэт покинул магазин.
На пешеходном переходе,
Нечайно бабку зацепил...
И сразу средство оценил.
Эффект мгновенным оказался...
Поэт вовсю заулыбался,
Ведь не рукою же задел...
Конечно, бабку не хотел
Он трогать, так уж вышло...
«Эх, мать тудыть её, да в дышло!
А может, бабка мне родит?!» -
Подумал сгоряча пиит
И прямо на проезжей части
Дрожащий весь от дикой страсти,
Он начал бабку раздевать.
Но стала та его пинать
И костылем его огрела
Как раз туда, где страсть горела…
И снова бедный наш пиит…
Опять оплёванный стоит,
Намереваясь за айраном…
Поскольку снова стал бараном.
Рок импотенции над ним!
Он жалостью к себе томим,
Решил сгубить в угаре пьяном
Свои и молодость, и честь...
В петлю замыслил он полезть.
Но мыла раздобыть бы надо
С веревкой, и опять засада -
закрыт ближайший магазин...
Пиит тревогою гоним,
Бредет, не ведая дороги
По лужам, все промокли ноги
И чувствует, как из мозгов
Проклюнулись концы рогов.
Тут подскочил пиит на месте,
Нет, братцы, это дело чести!
Там Зинка-стерва с вурдалаком...
Забыв, что сочеталась браком
С поэтом, гением стиха,
Запершись в комнате с утра...
И безо всякого стыда
Вервольфа чаем угощала....
И зычным басом верещала:
- Вервольчик, я твоя навеки...
Сгоняй-ка, друже, до аптеки,
Да там виагрой отоварься...
А если нет ее - не парься,
Я знаю средство посильней ...
Оно заводит всех зверей!
Достала Зинка самогон.
- Ну нет, Зинуля, это гон.
Сюда бы крови полведра,
Мне завтракать давно пора.
Наверно, я сожру тебя,
Всем сердцем искренне любя, -
Взрычал голодный вурдалак...
И возопила Зинка: - Как?!
Я хороша, бела, румяна!
Лицо, фигура без изъяна!
Могла б дитя тебе родить
И нежной мамочкою быть!
Ох, сладко Зинка в уши пела…
Тут дверь тихонько заскрипела,
И в комнату вошёл ПИИТ...
Да как с порога завопит:
- Изменница, а ты молилась?!
Зинуля чуть не подавилась:
- В тебе Отелло что ль проснулся?
Пятнадцать лет в углу ты дулся!
Я на диванчике одна
Уж слёзы вылила до дна.
И нате вам! Ты вдруг очнулся,
Ревнивым мужем обернулся,
Схватится хочешь за ружье?
А фиг! Тебе не повезло!
Ружье давно лежит в ломбарде!
Ведь ты не знаешь даже где
Брала я деньги, чтоб тебя,
Такую бестолочь любя,
Хоть как-то где-то прокормить!
А ты теперь давай хамить?
Да я как в лоб кувалдой двину,
Навек запомнишь свою Зину,
И даже всем чертям в аду
Стихи читать начнешь в бред!
Про то, как недооценил!
Всю молодость мою сгубил!
И вот, когда нашла мужчину,
Пущай под зверскою личиной,
Ты вздумал заявить права...
- Ну ты, Зинуля, не права.
Одну тебя всегда любил,
По бабам сроду не ходил.
Сидел тихонечко на печке,
Слогая вирши в свете свечки.
Ведь все тебе же посвящал... -
Пиит с укором пропищал.
- Так, что-то мне поднадоело!
Поднялся монстр мощным телом.
- Меня кормить здесь будут, нет?
Решайте, кто из вас обед!
Зверюга грозно прокричал,
И тут вдруг громко забурчал
Живот голодный волколака.
Поэт наш скверный был вояка
И прыгнул за спину жены.
Его штаны были полны...
Ну догадались чем, наверно..
Не догадались? Ну, примерно
Мы вам ребята объясним:
Кислоты, яды, керосин,
Все это пахнет не так скверно...
Мы это знаем достоверно,
Как то, в штанах у мужика.
Монстр сморщился, его рука
Невольно к носу потянулась...
В нем аллергия вдруг проснулась.
Так начал вурдалак чихать
Что стал прозаиком опять.
Муж Зины сразу осмелел.
Стал требовать на опохмел,
Чтобы промыть, типа, желудок...
- Щас яду дам тебе, ублюдок!
Взревела Зинка с новой силой.
- Ответь мне, где тебя носило
Всю ночь, мерзавец ты такой...
А ты - проваливай домой! -
Своей любви сказала бывшей,
Однако выгнать вмиг не вышло.
Про опохмелку слыша, значит,
Поэту глазки строить начал
Прозаик - бывший вурдалак...
Муж Зинаиды кое-как
Удрал и смог закрыться в душе.
- Любимый, ты меня послушай,
Заныл под дверью "вурдалак".
- Я понимаю, ты мастак
В поэзии, а я прозаик,
Объединившись, мы про заек
Могли бы чудно сочинять,
У нас умища не отнять!
Взаимностью ответь скорей,
Я здесь, любимый, у дверей.
Искал такого я давно...
- Все это как в плохом кино!
Зинуля крикнула надрывно...
Но "вурдалак" всё выл призывно.
Поэт успел уж душ принять.
И дрожь в душе своей унять,
Только осада продолжалась...
- Любимый, ну хотя бы малость,
Один невинный поцелуй!
- Эй, слышь, прозаик, не балуй!
Грозиться Зинка скалкой стала...
- Уж лучше б ты совсем отстала!
Что он мужик, что ты не баба....
- Ах ты прозайковая жаба!
И я тебя ещё любила!!!
Бесплатно чаем напоила!
А ты вот так вот обо мне...
Гореть тебе живым в огне,
Смолы тебе кипящей в горло...
И чтоб она там встала колом!
Вали-ка ты, дружок, скорей...
Мне муж мой стал теперь милей!
Он хоть и импотент, зараза.....
Зато не изменил ни разу.....
А если говорить глаз с глазу,
И в остальном мне нет отказу.
Купить картошку, постирать,
В квартире тщательно прибрать,
Погладить, борщ сварить к тому же...
Ой, чувствую, что муж мне нужен.
Сейчас наемная прислуга...
Такая вся пошла ворюга.
Да и недешево берут...
Ага, того гляди сопрут,
С тебя последнюю рубаху...
Да, кажется, дала я маху.
За мужика держаться нужно...
Семьёй жить крепкою и дружной,
И вместе сочинять стихи,
Просить прощенья за грехи,
Любить друг друга, уважать...
Но тут поэт начал кричать:
- Какому Маху ты дала?!
Вот почему волну гнала,
Что, дескать, я тебе не пара...
И то, что круглый я лошара,
Сама же ты гуляла с Махом,
Теперь же обкололась маком,
И злому монстру отдалась!
Неужто мода повелась,
Чтоб прямо на глазах супруга,
Законного, не просто друга,
Обманьщик, подлый трансвестит,
При том, что о любви кричит,
Публично оргию устроил...
- Любимый, ты меня расстроил!
В тебе Шекспирщина засела...
Мы пили чай - большое дело!
А ты уж сразу разбухать!
Разуй глаза, ядрёна мать!
С тобой, талантливым и милым
Готова жить я до могилы!
А этот хмырь, урод, халявщик,
Да пусть он хоть сыграет в ящик!
Клянусь, он мне совсем никто...
Вот пусть берет своё манто
И катится к чертям собачьим!
Он совратитель, не иначе,
Ишь, руки тянет к мужику...
Да я в муку его сотру!
И приготовлю колобок!
А то смотри-ка, голубок,
Губешки лихо раскатал...
Ко мне, потом к тебе пристал,
Вражина, подлый совратитель,
Поэтов нежных душ растлитель
И ублажитель жён чужих!
- Молчишь?! Так на тебе под дых!
Оставь нас с мужем, убирайся!
А ты, "Отелло", раздевайся,
Докажешь мне свою любовь...
Тут в удивленьи сильном бровь
Поэта правая взлетела:
- Ужель меня ты захотела?
Ужель как люди заживём?
- Только сомненье, что вдвоем
Мы справимся с такой задачей...
А может… этого на дачу,
И там попробуем втроем?
- Нет, Зин, давай его убьем.
Он счастье нам с тобой разрушит.
Но вурдалака тихо уши
Вдруг из-под двери поползли…
- Любимый, ты его не зли... -
Шепнула в страхе Зинаида.
- Видать прикинулся для вида,
Что тоже просто человек...
А я признаюсь, что вовек
Подобной страсти не видала.
- Ты, Зина, снова до скандала
своим признаньем доведешь!
Сейчас же поклянись, что врешь!
Иначе все, развод и точка...
- Зин, сделаю тебе я дочку!
Ты только двери отвори,
Не запирайся изнутри, -
Прозаик взвыл в дверную щель.
Поэт тотчас вцепился в дрель:
- Сейчас тебя проткну насквозь!
Ты, блин, достал, ну что за гость!
Тебе я Зинку не отдам...
- И что у вас тут за бедлам?
В окно влетев, спросила Муза.
- Ну вот, еще одна обуза, -
Сказала Зина и вздохнула.
А Муза лишь крылом взмахнула:
- Засните все, забудьте ссоры,
Поэтам не нужны раздоры.
И пусть вам к утренней зарнице
Один на всех шедевр приснится!
Но тут верх протянул десницу,
И страшным гласом закричал,
Ну а потом на пол упал,
И безнадежно зарыдал,
Убитый горем вурдалак:
- Вы мне скажите только как,
Я буду дальше жить!
Никто не хочет полюбить
Беззвестного адепта прозы,
Никто не видит мои слезы,
Ни женщина, ни трансвестит,
И даже муза в бок глядит,
Подмигивает злым поэтам,
Нет справедливости на этом,
безумном, и коварном свете.
- Конечно, я за всех в ответе, -
Спокойно Муза говорит.
- Мне что прозаик, что пиит,
Без разницы, лишь бы работал...
А то, вон, в скверике, в субботу,
Валяли просто дурака...
И увлеклись потом слегка,
И изгалялись в виртуале...
- Да мы там выпили в реале...
И что значит в субботу?
Мы были в скверике с утра!
- Очнись, на улице среда!
О горе мне, нещастной Музе,
Ведь хоть в Москве, а хоть в Тулузе,
Все литераторы - сплошь пьянь,
Босота, нищета и рвань!
А я им, нате, вдохновенье,
Души высокие стремленья!
Глаза б мои вас не видали!
А сетуете, что в опале...
Работать надо день и ночь,
Тогда и я смогу помочь,
Сюжет нетленки подсказать...
Чтоб книжечку потом издать,
А не бухать с утра до ночи,
Пропив последние онучи,
А там глядишь, и гонорар,
Под звуки радостных фанфар,
И мерс с шикарным блеском фар!
Квартира, дача, самолет,
Курорт престижный каждый год!
Но надо знатно потрудиться,
Чтоб смог шедевр легко родиться.
Я помогу, клянусь Парнасом!
Сейчас сгоняю за Пегасом
И вместе будем помогать...
- Вот радость мне теперь опять,-
Зинуля сплюнула с досадой,
- С утра лезть в котлован с лопатой,
Муж дорогой, живет в нирване,
С бутылкой лежа на диване,
Скрывается от всех забот…
"Жена, неси-ка бутерброд",
По пульту щёлкать лишь горазд!
Нет, чтоб помочь жене хоть раз!
Хоть мусор вынести за дверь
И иногда взять в руки дрель,
И дырку в стенке просверлить,
Но он горазд лишь пиво пить!
И запивает ево водкой.
Потом кричит, что с Музой в лодке
Плывет к вершинам мастерства!
А я в постель ложусь одна!
Что, на другое не годна?!
Еще прозаик - обормот,
Пристроился на мою спину.
И Муза со своей скотиной!
Так можно и сломать хребтину!
Скажу вам прямо, господа,
Не потяну я вас одна!
И Зинка горько зарыдала...
Она никак не ожидала,
Что вместо мужа одного,
Пусть и поэта - ничего,
Ей свалятся четыре рыла...
Она ведь свой талант зарыла
На стройке, ржавою лопатой...
- Наверно, слишком так, ребята!
Подумавши, изрек пиит.
- Зинуля еле уж скрипит.
А тут компания такая...
Конечно, я все понимаю,
Но надо дать ей отдохнуть...
А то, гляжу, что потянуть
Она и одного не сможет.
- Да ладно, Муза ей поможет!
Заржал уверенно Пегас.
- Вы извините, а на вас
Нельзя возить мешки с картошкой?
Размазав по лицу ладошкой
Слезинки, робко встряла Зина.
- Ну... я не для того скотина, -
Задумчиво сказал Пегас...
- Но вот умчать в Нирвану вас
Всегда готов, о, леди Зина!
- Мне лучше бы до магазина...
Пора на зИму запасаться...
- Увы, таких проблем касаться
Мне б, право, вовсе не хотелось...
- Коняка, ты овса объелась?
Насмешливо изрек монстрело.
- Зима катит в глаза - не дело,
Сказала ж женщина: жратвы!
- А разве мы с Вами на "ты"? -
Пегаса дыбом встала грива.
- Да, что-то конь совсем ленивый.
Кивнула мрачно Зинаида....
Монстр замахнулся:
- Ах, ты гнида!
Таскать жратву так нету вас!
А жрать готов, хоть и Пегас!
Пегас слюною подавился
И наземь замертво свалился.
Не вынес бедный испытаний -
Непоэтических страданий...
Тут бедный наш герой - поэт
Расстроился, аж мОчи нет.
Простер он руки над Пегасом
И загундосил сиплым басом:
"Лошадь, не надо.
Лошадь, слушайте -
чего вы думаете,
что вы их плоше?
Деточка,
все мы немножко лошади,
каждый из нас по-своему лошадь".
Конь встрепенулся,
Вмиг обернулся,
Пиита крылом мимолетно коснулся:
- О, здравствуй, Володя! Тебя не узнать...
Поэт тут репу стал чесать:
"Ужели я похож на Вовку?"
- Простите, мне слегка неловко,
Но я Вас тоже не узнала...
Сиреной спела на всю залу
Сидящая на люстре Муза...
И покраснела от конфуза,
- Хотите я еще спляшу....
Поэт взмолился: - Слезь, прошу!
Признаться, слышал про Володю,
Поэт он неплохой был, вроде.
Но ведь меня Кузьмой зовут!
Что ж мне теперь, убиться тут,
Чтоб и меня потомки знали,
И имя всуе поминали?
- Эх, Кузя, - молвил вурдалак,
Ведь не совсем же ты дурак,
А взял и с кондачка признался,
Что рядом с Вовкой не валялся.
Тут Зинка смачно чешет пузо,
На люстре, усмехнувшись, Муза
Пегасу подмигнула вдруг...
И озарилось все вокруг
Чудесным радужным сияньем...
И вдохновенья в ожиданьи
Поэт глаза полуприкрыл,
И... Серафимый шестикрыл
Ему спустился на макушку...
Тут сразу разомлел наш душка...
В мгновенье ока все забыл,
Ну, и естественно, поплыл,
По быстрым вОлнам вдохновенья,
Фантазий, сладких как варенье,
И от реала оторвался,
Сознанием в эфир умчался.
И тут же хитрый вурдалак,
За талию Зинулю цап!
- Иди ко мне моя звезда,
Ведь с ним, ты видишь, никогда
Не вкусишь счастья, наслажденья,
Безумности до упоенья,
Которые дАрит любовь!...
От этих слов взбурлила кровь,
В прозрачных жилах Зинаиды,
Как бык с испанской той корриды
Она прозаика пихнула
И к мужу своему примкнула.
Теперь, забыв про все на свете,
Они, что маленькие дети,
Стишочки дружно сочиняют,
За рифмы, что ни день, шпыняют
Друг друга так, что стынет кровь...
И все же...
ВЫПЬЕМ ЗА ЛЮБОВЬ!

АВТОРЫ ПОЭМЫ:
Sharga
irchik
Изверг
Баядерка
Fairy
Jenny
Просто
Женька
RUTA_JURIS
Джет
Александр_Владимирович
Бланш
Ольга
Виктор_Левашов
артур