«Подсолнухи, подсолнухи, тёплого мая привет…»
Наташа Королёва.

Удар по тормозам, протестующий визг резины. Уронив голову на обтянутый кожей руль, он запустил пальцы в шевелюру. Некоторое время растирал кожу головы, пока сковавшее тело напряжение, словно бы нехотя выпустило из него свои когти.
Сука, вот сука…
Напряжение отпустило – злость осталась.
Ладно, думал он, чёрт с тобой, ладно…
Проводив взглядом промчавшуюся мимо белую «Волгу», он хлопнул дверью, шагнув в августовское пекло.
Плотный горячий воздух можно, казалось, нарезывать ломтиками. Опёршись о раскаленный кузов «Нисана», он опустил взгляд на серый асфальт просёлочной дороги. Дорога скользила между огромными прямоугольниками чернозёма, разделённых узенькими полосками деревьев – защитками.
Подняв наконец голову, он выдохнул горячий воздух в лазурно-синее, без единого облачка, небо. Закрыл глаза. Кожа впитывала жар прямых солнечных лучей, не причинявших ему особого беспокойства. Багровый пожар в голове – единственное, что имело сейчас значение.
- Дурак, ничего не хочешь понимать, дурак!
- А что я, по-твоему, должен понимать?!
- В сотый раз повторяю – была у подруги…
- а у неё наверняка есть друг…без подруги…
- Идиот! Придурок!
Водопад каштановых волос мазнул по лицу, когда, порывисто развернувшись, она кинулась прочь. Но перед этим, на долю секунды, оказалась совсем рядом – тонкие правильные черты лица, матово-белая кожа. И уже стоя в дверях, она обернулась.
Машинально вскинув ладонь, он поймал брошенный ему предмет. И сжимая его в кулаке, так и не двинулся с места.
Догнать, остановить, объясниться…
…а пускай идёт, пускай, пульсировало в височных долях. Он так и не побежал тогда за ней вроде и хотел – но не побежал. И разжав ладонь, долго глядел на брошенный ему в лицо ключи от «Нисана».
Того самого, на котором гонял этим утром по просёлочным дорогам, пытаясь разрядить скопившееся внутри напряжение. Огненный шарик, пульсирующий где-то в районе висков и затылка.
Чёрт с ней, ладно!!!
Он понял вдруг, насколько устал. Нервный срыв прошлой ночи (ревность, твоя чёртова ревность!), затем полдня за рулём на диком солнцепёке.
Ну и дальше? До города пять-семь минут на крейсерской скорости. Его вдруг передёрнуло. Снова лезть в эту душную металлическую коробку? Давно бы приобрести кондиционер…
(это она всегда говорила…да к чёрту…)
Подкинув на ладони ключи, он шагнул с обочины. В полуметре от трассы чуть заметный ветерок гулял между сочных стеблей толщиною почти в запястье. Покрытые коротеньким белым пушком, они заканчивались идеально круглой чашей цветка. Ярко-лимонные лепестки по краям, казались ослепительными солнечными протуберанцами.
Подсолнухи.
А семечки в сердцевине, словно маленькие острые зубки, мелькнула вдруг совершенно нелепая мысль.
Чего только с жары не померещится…
Раздвигая толстые стебли, он погрузился в жёлтое озеро зреющих подсолнухов. Шуршание солнца странным образом успокаивало, а голубая твердь над головою создавала иррациональное ощущение надежности окружающего.
Хорошо здесь, понял он вдруг. Один-одинёшенек под палящим августовским солнцем. Право, бывают же ситуации и похуже.
…например, как вчера вечером?
Он резко изогнул запястье. Негромкий хруст, и желтый цветок закачался на изломанных остатках стебля.
Облизав пересохшие губы, мужчина глянул на поникшие лепестки – ломать цветок он не собирался, движение получилось совершенно машинальным.
Глубоко вдохнув, он прикрыл глаза. И попытался успокоиться. Эта залитая солнцем трасса, жёлтый океан подсолнухов – любое проявление агрессии выглядело здесь нелепым и фальшивым.
Он ощущал себя сейчас совершенно разбитым. Лечь отдохнуть, просто немного подремать. Пускай рассосётся сковавшая мышцы усталость, рассеется наконец багровый туман.
Помассировав затылок, он опустился на прогретую землю. Море подсолнухов поглотило его с головой, пушистые стебли щекотали волосы и спину. Выбрав местечко поудобнее, мужчина улёгся лицом вверх.
Прикрыв глаза, слушал, как ветерок шуршит сочными листьями, перебирает венчики цветов. И снова тишина. Долгожданный покой. Багровый пожар в голове и тупая ломота в висках сходили понемногу на нет.
Широко зевнув, он от души потянулся. И подскочил, словно ошпаренный. Что-то острое и твёрдое кольнуло вдруг ниже спины. Скорпион?! Нет, это словно острый холодный клык!
А чёрт! Он с облегчением рассмеялся, слушая глухое буханье собственного сердца. Вот уже идиот…
Сунув руку в задний карман, он вынул…ключи от собственного автомобиля. Ключи и украшающий связку серебряный брелок в форме миниатюрного сердечка. Внутри крошечная фотография – мужчина средних лет обнимает девушку с классически правильными чертами лица и тяжёлой массой густых каштановых волос.
Изящный сувенир, милая безделушка. Подарок по какому-то малозначительному поводу. Её подарок.
Нет, ну не надо! Только не сейчас, не хочу начинать всё по новой!
Он и вправду не хотел – или, по крайней мере, так думал. Но что-то или кто в нём оказалось в тот момент сильнее. Впрочем, едва ли это явилось для него открытием.
Словно рванула вдруг в черепушке граната, протаранив мозг раскаленными осколками.
В последний момент он успел оценить ситуацию с холодной ясностью – она абсолютно права, я чёртов кретин, и это всё моя ревность…А затем багровая пелена навалилась и смяла рассудок. Закружила в бешеном водовороте, свела мышцы судорогой. И – словно живой огонь разлился сейчас по конечностям.
Корчась между зелёных стеблей, сжимая в кулаке серебряный брелок с фотографией темноволосой девушки, мужчина исходил подогретой ревностью злобой, упивался ею.
Упивался и – да! да!! да!!! – наслаждался.
Он был сейчас переполненным сосудом, чьё содержимое готово перехлестнуть через край, залив всё вокруг концентрированной злобой.
Был – вырабатывающим желчь генератором, давление внутри которого готово превысить все допустимые нормы.
Он был – тем, являлся всю свою жизнь, и не было в этом ничего странного или необычного.
Необычное было в другом – в том, что происходило сейчас вокруг.
Подсолнухи, что окружали бъющегося в истерике мужчину, слегка раскачивались под порывами лёгкого ветра. И вдруг – прекратили. Нет, ветерок не утих, однако жёлтые лепестки замерли вдруг, словно пальцы растопыренной напряжённой ладони. И зелёные стебли застыли, будто к чему-то прислушиваясь. Образовался вокруг небольшой островок застывших, как изваяние цветов, в то время как остальной океан подсолнухов продолжал колыхаться в порывах ветра.
А лежащий на земле прекратил свои подёргивания и удары кулаком о землю. Вырывающиеся сквозь сомкнутые зубы ругательства замерли на языке. Мужчина заморгал в изумлении.
Он не замечал, как странным образом замерли окружившие его подсолнухи. Ему было сейчас не до этого. С ним самим происходило нечто, безмерно его удивившее.
Медленно расслабились напряжённые до судорожной дрожи мускулы, дыхание становилось постепенно глубоким и ровным. Как, отчего вдруг? Что ж, может оттого, что рвущая душу злоба и багровый туман, застлавший рассудок, уходили постепенно прочь. Сами, помимо его воли. Словно…высасывал их кто-то. Секунда, другая, - и он ощутил вдруг неведомый доселе покой и ясность мысли. Кто-то убрал из него злость…высосал.
И тогда, наконец, обретший покой в жёлтом океане подсолнухов, глянул на окружающее не затуманенными гневом глазами.
Они изменились, понял вдруг он, эти цветы, они ведь и в самом деле изменились. И…странно вытянулись в его направлении.
Окружившие человека подсолнухи были теперь неприятно-лилового оттенка, а жёлтые лепестки сделались отчего-то коричневыми. И ещё – растения стали толще. Словно подпитались чем-то…
…высосали из меня злость, подумал внезапно мужчина.
А затем цветы вдруг начали двигаться.
Бамс! Круглая головка цветка опустилась человеку на затылок. Опустилась…и присосалась. И тогда человек закричал. Его шея – словно вонзились туда сотни маленьких острых зубок. Подсолнухи – они не колыхались теперь под ветром – изгибаясь под немыслимыми углами, тянулись к корчащемуся на земле.
Мужчина вытянул назад руки, в попытке содрать присосавшийся к шее цветок, когда два лиловых стебля скользнули ему подмышки, сковав плечевой пояс подобием «двойного нельсона». Затрещали кости, извивающиеся растения сдавили тело с чудовищной силой.
Эта сила, успел ещё подумать мужчина, неужто эта сила – моя злость?
Взгляд человека упал на блестевший рядом брелок. И на фотографию с безмятежно улыбающимися мужчиной и темноволосой девушкой.
А потом на лицо опустилась жадно распахнутая чашка цветка.
Лиловые стебли с извивающимися лепестками и листьями оплели конвульсивно дёргающееся тело, и вскоре оно совершенно исчезло, оплетённое пульсирующим живым клубком. Сопровождали это, крайне неприятные для человеческого слуха, чавкающие звуки. К счастью продолжалось это действо относительно недолго – минуту, может быть две.
Сиял в лазурном небе жёлтый шарик, застыли ровными шеренгами разделяющие квадраты полей, полоски деревьев. Только небольшой участок земли на одном из полей был отчего-то странного лилового цвета. И тянулись к небу подсолнухи – сочные и зелёные, и сверкало в лучах солнца серебряное сердечко на связке ключей от замершего среди пустой дороги японского автомобиля.

-Да он наверное отлить отошёл…
- На полчаса? И магнитолу с барсеткой оставил?
Ну, может живот у чувака прихватило, сидит где-нибудь под подсолнухом. Слышь Санёк, давай берём что есть и валим.
Прыщавый юнец лет четырнадцати неловко переминался с ноги на ногу, разглядывая замерший посреди дороги «Ниссан».
- Берём…сваливаем, - передразнил спутника Санёк, - а если он окочурился где-то в поле? Ты вещички приватизируешь, а тебя потом менты за яйца. Искать-то его, по любому, если что, станут. Так что, проверить надо. Если срёт где-то под кустиком – хватаем вещи и уходим. Пошли, только тихо.
Двое парней скрылись в жёлтом океане подсолнухов. Августовское солнце лениво наблюдало за происходящим, да гулял между стеблями едва заметный ветерок.
- Глянь, ключи!
-Тихо, вижу, не слепой…
- Серебро!
- Тише ты, жопа…хозяин-то где…земля какая-то странная…Эй, а ты где? Хорош прикалываться дурик, где ты?..

Август - ноябрь 2006 г.