to be continued....

Добавлено (2007-01-13, 11:18 Am)
---------------------------------------------
- Гуинплен, - отвечая сразу на второй вопрос,осклабился тот в беззубой ухмылке. – Слепую красотку поджидаю. Гы-гы-гы!
Отсмеявшись, продолжил:
- А, если серьёзно, Борька – повезло тебе. Угодил ты, самоубивец, а раз так, то покойник, в мёртвую деревню. Как раз для тебя! Здесь тебя никто не будет искать. Деревня эта давно не существует, нет её. Призрак! Ясно?
Парень покрутил головой.
- Да брось ты. Как будто не из России и не слышал про такие деревни? – недоверчиво чмокнул губами хозяин. – Ушёл из неё люд – в города подался. Нет тут никаких заработков, кроме натурального хозяйства. А всем же денежки подавай, и одеться надо для начала. Потом похвастаться охота друг перед дружкой своим благосостоянием. И ещё! Человек жаден – ему всегда, хоть самой малости не хватает для счастья. Ну, а мне много не надо. Себя я здесь всегда прокормлю. Огород сажу, скотина имеется за деревней. Одёжки до конца жизни хватит – хламу, тряпья в домах хватает. Топливо – не проблема. Чего ещё надо? Для беседы дружок разлюбезный имеется – Фёдор Михайлович.
- Ну, а к тебе как обращаться, кто ты всё-таки?
- Александр Сергеевич я, - расправил грудь мужик и засмеялся – Анахорет и несостоявшийся мизантроп. Остальное узнаешь потом. Переизбыток информации вреден. Гуляй, Боря – знакомься с деревней. Здесь тебе ничто не грозит и никто не тронет. К ужину приходи.
Парень поднялся и направился к дверям, у порога остановился
- А ты, Федор Михайлович, кто такой?
- Кто такой, кто такой, - бурча под нос, передразнил тот. – Домовой!
Борис хмыкнул и вышел на улицу.
Да, деревня явно заброшена и давно. Она состояла всего из двух улиц. Дорога поросла высокой травой, Борис шёл по едва заметной, слегка утоптанной тропинке. Плетни покосились, некоторые упали, крылечки домов сгнили. Кругом царило запустение. Здесь был какой-то свой особый климат: в городе стояла жара – всё же июль месяц, а тут зуб на зуб не попадал.
«Ясно, почему дядь Саша печку топит, надо спросить у него какую-нибудь фуфайку», - озабоченно подумал Борис. Никак не поворачивался язык называть хозяина Александром Сергеевичем. Мысли у парня в голове крутились невесёлые. Дяде Саше он не поверил ни на минуту. Если усомнятся в его самоубийстве, то быстро найдут деревню, а в ней он, как на ладони. Вот и околица, за ней реденький лесок. «Ага, - усмехнулся Борис. – Это так кажется. Дороги-то не видать».
В лес парень идти не отважился, вышел на параллельную улицу и направился к другому концу деревни. Решил посмотреть скотину дяди Саши. Вроде не просто так идёт, а за каким-то делом. Шаг стал бодрее. Вот и корова мычит где-то рядом. «Что же он её у дома своего не держит? Запирает зачем-то? От кого?»
В следующее мгновение забыл о корове и остальной скотине. Невдалеке на горочке, чуть выше деревни стоял знакомый реденький лесок, но не тот, который он видел пять минут назад. Перед Борисом расстилался небольшой лужок.
«И это здесь я блудил неизвестно сколько времени?!» - поразился он и возмутился до глубины души, потом пришла злость. Всё ясно и просто. Вон пригорок – с него он спускался вслед за голыми детьми рабочих. Вон лес начинается и сразу же кончается. Изредка можно услышать шум проезжающих машин. Дорога! Пятнадцать, ну, может двадцать полуразрушенных домов! Да его в два счёта вычислят, было бы желание. И не узнать, поверили, что он умер или нет? Стоит беспокоиться? Если не стоит, то оставаться здесь всё равно не хочется. Он решительно пересёк луг и вошёл в лес.
- Что за хрень? – заорал Борис.
Полянки не было. На её месте озерцо, как большая лужа, затянутое ряской и кувшинками. Борисовы брови дальше лба убежать не могли, им пришлось вернуться на прежнее место. Он ошалело крутил головой, приходя в себя. «И такое творится средь бела дня?! Немудрено тогда то, что приключилось со мной ночью! Может прав дядь Саша, и именно здесь меня не найдут?» Борис немного успокоился, но страх, казалось, навечно поселился в нём. Он боялся города, там ждали его смерти, но не меньше пугался этого места, деревни и почему-то робел перед стариком-загадкой Фёдором Михалычем.
«Выпить бы, а лучше напиться», - мелькнула мысль. Борис вовремя сглотнул слюну, а то бы поперхнулся ей. На противоположном берегу лужи-озера, на камне сидела тихо-тихо босая девица в сарафане, запустив ладонь в ореховые с прозеленью волосы, свисавшие в беспорядке до самой земли. Склонив голову, васнецовская барышня упёрлась локтями в колени, уютно поместив подбородок в ладонях. Борис, чуть ли не на цыпочках, проложил путь к камню, где выбрала место для мрачных дум девчонка. Он плотно сжал губы, пряча похотливую улыбку, нагнулся, быстро ухватив рукой маленькую девчоночью грудь.
-Ого! Алёнушка! А где твой козёл?
Девчонка резко соскочила с камня, пошатнувшись, как бы ненароком прижалась к парню, изящно изогнув стан. Борис обхватил его рукой.
- Наверно, рядом со мной стоит, - залилась колокольчиком она.
- А ты дерзкая, тебя надо проучить, - процедил Борис. Схватил девицу за волосы, притянул её лицо к своему и укусил в губы. Не удержался от долгого поцелуя. Глянул в хитрые глаза девицы, опушённые мохнатыми длинными ресницами, на крупные губы, изогнувшиеся в усмешке, и опять надолго приник к ним.
- Проучи ещё, - попросила бесстыжая девчонка.
- Ну, не на камне же, - враз севшим голосом возразил Борис. – Пошли на лужок.
Он схватил за руку девчонку и потащил за собой, постанывая от нахлынувшего желания. Шелковистая трава стелилась под его ногами, обвивалась вокруг них, парень раздирал её своим энергичным шагом, на ходу расстёгивая рубаху. Отлетела пуговица. Парень резко остановился.
- Как тебя зовут девица, как тебя зовут красная? – обнажил в хищном оскале зубы Борис, задирая ей сарафан.
- Как назвал, так и зови, - ответствовала девица, повалившись в заросли лебеды, и со сладкой многообещающей улыбкой потянула Бориса за собой.
Заколыхалась трава, над ней несколько раз мелькнули голые пятки Алёнки. Через некоторое время раздался хриплый стон, девичий смех и появилась сама Алёнка, отряхивая сарафан от приставших к нему сухих былинок.
- Сколько тебе лет? – заинтересовался Борис, оценивая недоразвитую фигуру девушки. Он приподнялся с земли, но вставать не собирался.
- Именно теперь - это стало для тебя иметь значение?
Парень хохотнул.
- Ну, я пошла? – Алёнка посмотрела на лениво шевельнувшего плечом Бориса и добавила: - Приходи ещё. Козлёночек!
- Обязательно, - посулил он.
«Деревня не такая глухая оказалась. Здесь можно славно провести некоторое время. Девчонка послушная и легко обучаемая. Я её таким ещё штучкам научу….» Так думал Боря, продвигаясь к дому Александра Сергеевича.
- Эй, касатик, - распахнулось с треском окно полуразрушенного дома, и по пояс вывалилась из него бабка. Рожа напоминала кактус с шипами, но это всего лишь были бородавки, из каждой торчали, по крайней мере, по три волосины. Она обольстительно улыбнулась, выпятив грудь; достала из-за спины горн и резко дунула в него. Борис приостановился и приготовился выслушать кикимору.
- Приходи, милок, вечером, в подкидного сыграем. Слышь, красавчик, - высунув, как у ящерицы, длинный язык, она сладострастно облизала губы. Слюна медленно побежала по подбородку. – Не пожалеешь, я женщина горячая.
- В следующий раз, Кира Мироновна, - вспомнил вдруг Борис имя-отчество, в душе удивляясь своей вежливости. – Сегодня некогда.
- Ну, смотри. Я для тебя всегда дома.
«И всё-таки, что-то ненормальное в этой деревне»,- подумал Борис, поднимаясь на крыльцо.

В дом парня не запустили.

Добавлено (2007-01-13, 11:19 Am)
---------------------------------------------
- Сначала в баню иди, мойся-парься, греховодник, змей-искуситель, - намекнул Фёдор Михалыч то ли на телесную Борисову грязь, то ли на нравственную
Баню Борис не любил, он и ванне-то мылся раз в неделю, но со своим уставом в чужой монастырь не лезут.
«Нужно быть предельно вежливым с хозяевами, а то и выпереть могут», - раскидывал мозгами Боря, лениво водя губкой по животу и задумчиво созерцая свой пах. Наскоро ополоснувшись и стерев капельки влаги с тела, с радостью покинул сырое и душное помещение. И вообще, настроение у него значительно поднялось. Страх спрятался и не давал о себе знать. У знакомого стола, увидев тройку свежесваренных курей на блюде, с хрустом блаженно потянулся. Эх, много ли надо человеку для счастья на сегодняшний день?!
- Ну-ка, по быстрому сваргань мне, дед, самогонки! – щёлкнул пальцами Борис и простонал, взламывая крыло курицы: - Хлеба бы!
У старика поплыло лицо, неуловимо меняя очертания. Александр Сергеевич окинул гостя цепким взглядом, будто вывернул наизнанку.
- Ладно, Михалыч, принеси парню выпивку, коль просит. Да и не прячь более, пусть в буфете стоит. Чтоб не грубил – пусть сам наливает, когда надо. У нас сухого закона нет. Хотим – смочим губы, не хотим – и не вспомним. А вместо хлебушка, Боренька, в чугунок загляни, там пареная репа, - прошамкал он изуродованным ртом.
Через полчаса Борис совсем расслабился. Поглядывал на хозяев с чувством превосходства, будто сделал им одолжение, зайдя в гости. Вспоминал истёкший день: как-то подозрительно быстро он свернулся и перешёл в вечер. Дедок бесшумно исчез. Дядя Саша топил печь; у Бориса появилось такое ощущение, будто хозяин никогда не отходит от неё. Охмелевший парень понимал, несмотря на алкогольную эйфорию – всё, чего не коснись здесь, было противоестественным и необъяснимым. Но, докапываться до первоисточников причин он не любил. Вот ещё голову ломать! Лучше принять всё, как само собой разумеющееся, как должное. Он с отвращением повертел сморщенный корнеплод, но всё-таки отправил его в рот.
- Сижу на нарах, как король на именинах, - завёл от избытка чувств Борис.
- Пошли-ка, Боренька, на крыльцо – там допьёшь и допоёшь, а Михалыча беспокоить-раздражать не советую.
Парень грузно поднялся, облапив бутыль, и поплёлся во двор.
- Слышь, дядь Саш, а ты соврал, когда говорил – в деревне никто не живёт. Есть ещё население, есть, - заплетающимся языком выговорил Борис, орошая куст роз в палисаднике. Застегнув ширинку, повернулся к хозяину, тот задумчиво вперил взгляд на холодные звёзды.
- Эта кикимора болотная, твоя соседка Кира Мироновна сегодня ко мне приставала.
- Да никакая она мне не соседка. Она ко всем пристаёт. Сущность у неё такая, - обронил Александр Сергеевич и вдруг встрепенулся: - А как ты узнал, что она кикимора?
- Так по ней видно! – заржал Борис. – У вас, видимо, с мужским населением плоховато.
- Пошли спать, - резко оборвал его хозяин. – Рано мне вставать – корову доить.
- Что ж ты её возле дома не держишь?
- Выдаивает её к утру какая-то сволочь. Никак не могу укараулить или узнать – кто это делает.
Борис провалился в перины, хотел ещё что-то спросить, но не успел – уснул. В кровати хозяина спалось крепко, без сновидений.
Освободился из объятий Морфея поздно. Стрелки настенных часов показывали одиннадцать. Хотя, вряд ли они шли верно. Вчера на них шесть часов было, а на улицу уже опустился вязкий, устойчивый сумрак.
Борис неохотно позавтракал холодными жирными драниками. Не обнаружив жильцов, покинул дом, решив пообщаться с местными жителями. Побрёл по знакомой уже тропинке, пристально вглядываясь в дома. Пригревало скупое солнышко, но Борис ему не верил, на плечах его был линялый, заплатанный ватник. Он вообще ничему не верил в этой странной деревне, но старательно делал вид и внушал себе – всё так и должно быть. Хотел войти в дом с затопленным подпольем и узнать, кто устроил ему пакость с открытым люком. Сошёл с тропинки в сторону калитки, под ноги ему кинулась чёрная свинья. Борис озлобился, чуть не упал ведь из-за этой твари, и припечатал каблуком туфли в свинячий зад.
- Сволочь ты, Борька, - повернула к нему голову хавронья и засеменила прочь, быстро передвигая тонкими копытцами. Крысиный хвост в раздражении хлестал по антрацитовым переливающимся на солнце бокам.
Борис хорошо приложился дома к дядь Сашиной самогонке и с собой прихватил пузырёк. Так что, он почти сразу взял себя в руки, приказав, ничему не удивляться. Правильно сделал. Борис всегда прислушивался к позывам своей души и выполнял её прихоти. Хотелось, допустим, кому-нибудь в морду дать – сначала прислушается к себе, а потом или убежит, или засветит в глаз. До сих пор советы его внутреннего «Я» не подводили. Вот и на голого мужика Борис почти не обратил внимания. Мужик поднимался на пригорок, понуро склонив голову. Приблизился к озерцу, вошёл в него и шаг за шагом, постепенно скрылся под водой.
Борис сидел на Алёнкином камне и ждал её. От камня исходило тепло, парня разморило, и он почти задремал.
- Я тоже всегда здесь греюсь. Ты занял мой камень, - услышал Борис голос Алёнки.
- Слушай, подруга, что у вас с погодой творится? И ветра нет, и солнце светит, но по-зимнему как-то; июль месяц, а дубак стоит – зуб на зуб не попадает. Как ты ходишь босиком, да ещё в одном сарафане? Вон лицо даже посинело.
- Временно нарушен климатический баланс. Экспедиция закончит работы – всё восстановится.
- Ага, понятно, - кивнул головой парень, ничего не поняв. – Не знаешь, тут мужик не выходил из лужи, пока я кемарил?
- Тебе не всё равно, какое твоё дело? – дёрнула плечиком девица.
- Действительно, - согласился Борис и потащил Алёнку на лужок. В девчонке было что-то отталкивающее. Может быть, длинный острый нос или глаза чёрного цвета без зрачков? Синюшные губы или холодное тело? И этот неприятный запах, исходивший от неё…. Но выбирать не приходилось, не с Кирой же Мироновной в любовь играть.
Борис лежал на спине после крепкого здорового совокупления, набирался сил для следующего рывка, время от времени прикладываясь к пузырю с самогоном. «Курева не хватает как», - мечтательно вздыхал он.
- Чем занимаешься? – лениво спросил у девчонки.
- Отдыхаю.
- А раньше?
- С тобой трахалась.
- Тьфу ты! Работаешь где?
Это Борис научил её во время секса выражаться напрямую, без всяких условностей, и теперь пожинал плоды. Алёнка, не смотря на нечто отталкивающее, одновременно неудержимо влекла к себе. Что он к ней испытывал? Брезгливость пополам с огромным вожделением. Девчонка абсолютно не имела комплексов, податлива, подчинялась любым фантазиям и прихотям Бориса. В её детском личике прочно укоренилась порочность. А её так и несозревшая фигура? Борис балдел от тела девушки, оно было как у десятилетнего ребёнка. Самый кайф – растительность у неё только на голове, в остальном голенькая – как пупсик. Его это страшно заводило.
- Работаю? Нет! Не так вопрос задан. Возглавляю экспедицию, - наконец произнесла она после продолжительного раздумья.
- Молодая, да ранняя, - хмыкнул Борис и обнял девушку. – Что ты всегда холодная, как лягушка? И рыбой от тебя несёт постоянно?
- Не нравится? А мне не нравится, что ты сосёшь эту вонючую дрянь из бутылки!
- Это, чтоб мужицкая сила на убыль не пошла, - туманно объяснил Борис.
- Так подожди, я тебе приворотной воды принесу. Гораздо эффективней будет.
«Хм, знаем мы это питьё, какой-нибудь возбуждающе-наркотический отвар. Но тоже неплохо, хотя….»
- Реактивного психоза или глюков не будет? – озабочено спросил парень.
- Исключено, подожди пять минут, - на ходу бросила девица, удаляясь в глубь леса.
Вода в бутылке из-под «Синегорья» оказалась что надо, буквально удесятерила его мужскую силу; снизошло такое возбуждение, что он способен был овладеть любой

Добавлено (2007-01-13, 11:20 Am)
---------------------------------------------
движущейся особью, но вместе с тем, решительно никого не хотел, кроме своей неповторимой Алёнки. Чувства к ней иссушали его душу, тоска глодала, хотя девчонка находилась ближе некуда. Ненасытная жажда обладать ею всегда – дурманила рассудок. Ему уже не надо было спрашивать своё второе «Я» - как поступить, оно и так орало во всю мощь, отдавая в голове пульсирующей болью: «Хочу, хочу!»
Расставаться не хотелось. Раньше Борис всегда владел ситуацией. У него по жизни принцип – с бабой прощаться, говорить: «до свидания» или бросать её он должен первый. Срабатывало безотказно – они вешались на него гроздьями. Его пренебрежение не отталкивало женщин, а наоборот притягивало. Кто же захочет, чтоб её игнорировали? Вот и старались изо всех сил угодить Борису, быть незаменимыми и единственными. Теперь и он оказался на их месте.
- Пора мне, - твёрдо сказала Аленка. – Передай Александру Сергеевичу – мне срочно увидеться с ним надо. Скажи, речь пойдёт о составлении нового договора. У меня появилось условие.
- Где ты живёшь? Я к тебе ночью приду, - страстно промычал Борис.
Алёнка засмеялась:
- Даже, если я тебе сейчас покажу пальцем, ты всё равно ночью не найдёшь.
Девушка бежала к лесу, Борис с умилением провожал её взглядом и думал при этом:
«По завещанию квартира достанется Светке. Эх, мог бы я объявиться в городе! Жили бы с Алёнкой душа в душу».
Борис строил планы на будущее, но сочтя их нереальными, стал обдумывать свою дальнейшую жизнь. «Подремонтирую любой домишко на выбор, зависну года на два, потом подадимся куда-нибудь с Алёнкой в провинцию, где меня никто не знает. Начинать всё придётся с нуля, о квартире забыть, не высовываться. Да, куда не кинь, везде перспектива нерадужная. Ладно, чего там, лишь бы Алёнка была рядом», - за этими мыслями, незаметно как, прошёл дом дяди Саши.
Вот и ещё один лесок, похожий как две капли на другой, с которого всё началось. Догнала Мироновна, схватила за рукав.
- Эй, милок, не передумал?
- Чего? – очнулся от размышлений Борис.
- Перепихнуться. В подкидного-то, а?
Старуха прыгала вокруг него, корча уморительные рожи. «Это она так строит мне глазки!» - догадался Борис и рассмеялся.
- Кира Мироновна, вы слишком похожи на мою мамашу, я инцестом не занимаюсь. Извращения не по мне.
- Пожалеешь, Боренька, ох, как пожалеешь! Да поздно будет. Один такой гордый был, теперь мыкается. Выходит из Священной воды, ищет двери в свой мир, а найти не может. Возвращается! Куда ему, голубку деваться. Хи-хи-хи. А если бы и нашёл двери в свой мир – толку-то. Покойник, он и есть покойник. И ты, Боренька – покойник. Ну, на что сдалась тебе эта рыбина, а?
- Что за бред ты несёшь, старая кикимора? Кажется, ты мне угрожаешь? – пришёл в ярость Борис.
Парень замахнулся кулаком, и он находился уже у лица бабки, как произошла резкая метаморфоза. Вместо бабкиной рожи появилась свиная и заклацала зубами, пытаясь ухватить сжатую ладонь. Борис отпрянул, споткнулся, упал на землю. Напротив себя увидел свинячьи копыта, торчавшие из-под бабкиной юбки. Поднялся и рванул к лесу.
- Хи-хи-хи! – неслось ему вслед. – Попомнишь ещё меня, Бориска.
У ближайшей ели остановился, перевёл дух – оглянулся. У плетня стояла антрацитовая свинья и чесала об него бочину.
Меж деревьев показался сарафан Алёнки.
- Алёнка! – Борис побежал к ней.
В чаще замелькали голые пятки девушки.
- Стой! – смеялся парень. Всё равно догоню! Куда ты от меня денешься?
Он то терял девушку в зарослях, то она вдруг оказывалась на виду. Кружилась голова от бега и невыносимого возбуждения. «Моя, моя!» - пульсировало в висках. Перепрыгнув через папоротник, налетел на неё и сшиб своим весом, прижав к земле.
- Родная моя, любимая, - выдохнул Борис и припал к губам девицы. Уколола щетина.
- Позвольте! – раздался над ухом раздражённый мужской голос.
Борис откатился в сторону, с ужасом рассматривая рядом лежащего мужика в разодранной рубахе. Судорожно стал застёгивать ширинку.
- Проходу нету от этих голубых. На честных порядочных мущин бросаются, - ворчал мужик. - Чуть не изнасиловал! И не убежишь ведь, не спрячешься! Из-за тебя лукошко потерял. Найдёшь – грибов дядь Саше набери. Смотри – полянка, какая грибная.
Злобное бурчание перешло в добродушное, и мужик, посмеиваясь, напоследок показал Борису средний палец. Затем просто-напросто исчез.
- Ё-моё! Это ж пионэр! – вспомнил Борис. «Как мне надоели все эти непонятки! Что здесь творится? Пусть дядь Саша колется, про меня он всё знает, я же про него ничего».
Невдалеке действительно росло много грибов. Толстые ножки, бурые шляпки – один к одному, как на картинке! Нашлось и лукошко, грибы так и просились в него. «Белые или боровики? Может, это одно и тоже?» - раздумывал Борис, наполняя корзинку. Не уходить же не солоно хлебавшим?
Быстро возвращался домой, измученный любопытством. Хоть и поздно, но оно всё-таки пробило защитную броню Бориса. Он уже не мог воспринимать творящееся с ним как само собой разумеющееся.
А за спиной сгущались сумерки, норовя обогнать Бориса и разлиться по деревне непроглядной ночью. Парень оглянулся назад и бросил взгляд на звёзды, мёрзло мерцающие во тьме над домами. Развернулся лицом ко дню и ещё прибавил шаг. Над дядь Сашиным домом появилась радуга, повисела мостиком над крышей и свернулась лентой Мёбиуса.
- Господи! Боже ты мой! – осенил себя размашистым крестом Борис. Голос сел, ноги стали ватными, в животе противно и угрожающе заурчало.
От сарая шёл с охапкой дров дядь Саша.
«Тоже ещё одна диковина, как будто кочегаром работает при доме», - подумал парень и закричал:
- Александр Сергеевич родненький, подождите!
Хозяин глядел исподлобья, кривя шрамистый рот.
- Нагулялся, варнак, освоился. Михалыч пошёл деревню обходить – тебя искать. Что у тебя в корзине?
- Грибов набрал! – счастливо улыбаясь, оттого, что добрался до дома живой и невредимый, похвалился Борис.
Александр Сергеевич принял лукошко из его рук.
- Тю-ю! Зачем мухоморов набрал? Спятил, что ли?
- Как? – Борис уставился на корзину и затрясся от злобы: «Опять обман!»
В лукошке были только мухоморы.

Лучшее средство от нервного стресса – обильная еда. Нужно есть, как можно больше, даже через силу, пока не отупеешь. Так считал Борис и налегал на тушёную капусту с крольчатиной, потаскивая из чугуна репу. Впрочем, ел он с удовольствием.
- Тебя, дядь Саша, Алёнка хотела увидеть срочно, - с набитым ртом произнёс Борис. – Что-то про новый договор говорила. А старый, типа, согласна похерить.
- Что ж ты, козёл, молчал?! – вскинулся хозяин. – Где ты шарился, вражина?!
- А что ты, собственно, пургу гонишь?! – тоже взъярился парень. – Это я на тебя должен обижаться. Ты мне обязан объяснить, что тут происходит. Иначе я из вас, писатели мои дорогие, душу всю вытрясу. Гляди-ка, Пушкин с Достоевским нашлись! Рассказывай немедленно, что тут творится!
Он вскочил со стула, уронив его, и угрожающе навис над Александром Сергеевичем. В этот момент у него не дрогнула бы рука убить человека. Но хозяин лишь улыбался своим изувеченным ртом.
- Слушай тогда, козлик, и не перебивай, иначе не буду рассказывать. Садись и внимательно слушай, не поймёшь – для дураков не повторяю.
Борис скрежетнул зубами, смерил хозяина налитым кровью глазом, поднял и оседлал стул, сложив руки на его спинке.
- Рассказываю не по порядку, могу и повториться. Если умный – всё сложишь, усечешь, коль тупой – тебе хуже. Экспедиция у них тута, яти её мать. Раньше

Добавлено (2007-01-13, 11:20 Am)
---------------------------------------------
заведующей была Кира Мироновна. Безответственная, я скажу, женщина, вредная и пакостливая. Такие оргии устраивала – уснуть невозможно, как не старайся, а мне ж с утра корову доить надо. Приставучая до смерти. Тьфу! Срамница! А в годах ещё. По нашим меркам, где-то шестьдесят пять лет ей.
- Кто? Корова или Кира Мироновна? И кто она такая? Она в свинью антрацитовую превращается, сам видел! – заорал Борис.
- Ещё раз перебьёшь, будешь только догадки строить. Понял? Кикимора она болотная, ядрёна вошь. Правильно ты тогда её назвал. Ну, я её подсидел, пришлось постараться нам с Фёдором Михалычем. Один-то я в интригах не силён. Одна голова хорошо, а две лучше. Вытурили, наконец, Мироновну из начальников, теперь деваха эта заведует экспедицией. Когда уж они все уберутся отсюда? Надоело - одно беспокойство от этих леших, кикмор, нетопырей, ладно, хоть оборотни сюда не лезут. Колдовство нечисти у меня в печёнках сидит. Я ж, Боря и так больной. Цирроз у меня.
- Что-о?! – вскинулся парень. – На …. мне твой цирроз! Что ты там про нечисть несёшь?
- То и несу. Если бы я сразу тебе всё рассказал, когда ты только появился – поверил бы? То-то! Тебе надо было походить по деревне, освоиться, увидеть кошмар из чудес воочию, задаться вопросом. Долго ты задавался вопросом, Боря. Честное слово, устал я ждать. Да, тот, кто тебе мухоморы подсуропил, так это один из леших. Деваха твоя, Алёнка – русалка.
- Как? Не ври! У неё хвоста нет, - прошептал потрясённый Борис, но почему-то хозяину сразу поверил.
- Это у неё здесь нет хвоста, а в своём мире есть и ещё какой! Видел бы – содрогнулся! Они же, твари, как хотят, так и изменяют свою внешность. Вот и Фёдор Михалыч этим балуется.
- А он кто?
- Здесь он домовой, а там никто. Ну, про него отдельная история. Всё, не перебивай. Приступаю к главному. Кем я не был за свою жизнь! Скажу только, образование у меня всё же высшее, медицинское. Психиатр по специальности. Тогда, может, и спятил со своими психами – дар у меня стал открываться. Ну и выпить любил со страшной силой, да и сейчас люблю, но время не пришло. Скоро, скоро напьюсь на радостях. Последняя моя работа – санитар морга. Потом бомжом стал. Тоже профессия! – хозяин провёл кончиками пальцев по своим шрамам, вздохнул и продолжил повествование.
- Научился я, брат мой Боренька, ненавидеть людей со страшной силой, так же как и любить всё спиртосодержащее. Не я поломал свою судьбу, а они мне всю жизнь козни строили, я же не умел сопротивляться и только спрашивал себя: за что? Вот ты называешь меня дядей Сашей, а самому тебе сколько лет?
- Тридцать.
- Ну, а мне тридцать восемь. Кстати, имя-отчество у меня настоящее – можешь не сомневаться. Слушай дальше. Среда обитания для людей одна, но каждый видит её своими глазами. Для каждого человека существует свой мир. Если ему что-то не хватает в этом мире, и он не в состоянии изменить его, то придумывает, дополняет. Вспомни религии мира, на чём они построены. Так вот, область существования вроде для всех одна, но в ней столько миров, сколько людей, плюс придуманное их воображением. И захотел я увидеть миры людей причинивших мне зло. Повторяю, я постоянно задавался вопросом: за что, почему? Мне это удалось, я понял их и отчасти простил, но легче не стало. Тогда и развернулся мой дар во всю мощь. Мне удалось даже увидеть свою смерть. Я бросил пить. Сбежал в эту деревню подальше от людей, я не из тех, кто может хоть как-то изменять в свою жизнь. Хоть как мне пропадать. Так себя буду винить – не других! Вот и в твой мирок я, Боря, заглянул. И что увидел? Должник ты по жизни! Неблагодарный потребитель! Дело не в деньгах даже. У всех берёшь, всеми пользуешься. Отдавать или благо дарить не спешишь, да и не собираешься. Считаешь, что мир вокруг тебя вертится. А он не для тебя одного, для всех!
Так вот, в деревне от скуки стал придумывать, дополнять свой мирок. Общаться с кем-то надо? Настолько удачно получилось, что придуманное мною стало реальностью. Теперь кумекаю, может, всё это не придумано, и существовало давно, а я просто стал видеть, благодаря своему дару, обитателей иного мира? Но человек хочет всегда хоть на чуточку, но больше. Вот и я не исключение. Я видел обитателей иного мира, когда мне хотелось – я вызывал их. Мне всё было мало. Появилось желание увидеть их среду обитания, но своими глазами. Воспринять и ощутить своей шкурой. Они сказали – это возможно.
Александр Сергеевич налил полный стакан самогонки и без раздумий вылил в свою развёрстую пасть. Отрезал дольку репы, брезгливо зажевал и поднял вверх палец.
- Но! На равных условиях! Обитатели иного мироздания хотели того же, что и я – познавать чужую область существования. Подумав, я согласился, но при одном условии – их территория не будет простираться дальше деревни. Заключили договор. И я попал в их мир. Мне хватило всего двадцати минут, и я сполна удовлетворил своё любопытство. Остальные сорок – пребывал в страхе, умоляя отправить меня домой.
У них нет деревень, городов, крыши над головой. Они даже не имеют собственного лица, мыслей, привычек. Всё там течёт, всё меняется каждое мгновение, и обитатели только успевают приспосабливаться, на другое у них не о