Заволновался Пахом, вспомнивши, что у ведьмы Буяновской внучок давно жену ищет. То к одной, то к другой ластится, только везде ему от ворот поворот дают – без царя в голове жених. Как Настёну не полюбить? Иной раз казалось Пахому, что не только он по ней сохнет.
Вот полюбится внучку Настёна, и что тогда? Известное дело – к бабке своей пойдёт внук. Так, мол, и так, - скажет он ей, - страдаю.
- А что ж ты мне раньше не сказал?! Я ж для тебя что хочешь сделаю, кого хочешь изведу аль присушу!
- Только попробуй извести – прибью! – пригрозит ей внучок, кулачище поднеся к носу. – Знаю я тебя – всё по-своему любишь делать.
- В нашу породу пошёл: сказано-сделано. И на бабку родную поднимешь руку, дурная кровь, - согласится с ним бабка-ведьма.
- Сохну я сам, бабка, от любви, - скинет со столешницы травы да коренья на пол неметеный. - Хочу на Настёне жениться, пока Пахом где-то куролесит, - головою по пустому месту бух-бух - давай бить со всей дури.
- Фу! – скривится ведьма. – Тоже мне, нашёл кралечку! И не проси даже – не буду я её привораживать, нетушки! Какой прок в тихоне?
- Люблю я её!
- Не беда! Давай-ка я лучше Антонину к тебе присушу. С ней ты будешь жить ровно за каменной стеной, не даст тебя в обиду. У нею кулачищи, что твои ножищи, - похвалит ведьма девку, помешивая варево в котле.
- Хочу Настёну, - настырно заявит внучок, губы надует плакать.
- Ну что ты, что ты! – подхватится бабка утешать, на ходу крысу дохлую кинувши в варево – бульк с хвостом, нырнула под луковицу, свернулась ракушкой, затвердела. – Давай-ка ты день подумаешь, ночь переспишь, а после придёшь ко мне, - руки вытерла о подол ведьма, перед тем, как брать ящерок сушёных. - У Антонины приданное что надо: десять перин уже готовы, скотины полон двор… - стала отщипывать хвосты зелёные. - А за Настёну что дадут? Подумаешь – мастерица-кружевница, целыми днями коклюшками стучит, не знает, с какого бока корову доят, - сказала, да сыпанула в котёл соли с перцем, ящерок туда же покидала одну за другой с приговором: «Варись зелье молодильное!»
- Бабка, да что ты верзёшь? Сама знаешь, какие нынче времена, сколько добра на пожарах пропадает пропадом, сколько скотины мрёт. Вот сгорят перины, коровы издохнут – что останется? Нелюбая Антонина? А с Настёной я не пропаду, потому как научена она плести кружева, кои заморские гости на базаре вмиг разбирают – денежная она баба будет в скором времени, - такую речь придумал Пахом для дурня внучка.
- Ну да, ну да… - закачается из стороны в сторону ведьма, проговаривая тарабарщину некую над котлом, а как услышит, то, что внучок сказал, так глаза выпучит: - Умён ты не по годам, моё дитятко! Мне б век до такого не додуматься! Так уж и быть, приворожу я твою Настёну. Приходи ко мне до петухов, дам тебе пряников печатных. Угостишь ими девку при случае. А сейчас дай бабке поесть спокойно, после тесто поставлю для твоих пряников.
- Лавровый лист забыла кинуть в варево, - повернулся у порога внучок.
- Молчи, не мужицкое дело! Ходят тут всякие, работать мешают, под руку лезут… - понесла, разозлившись на то, что пропало варево.
