КАТАЛИЗАТОР

- 1 -

Петру Ивановичу зверски хотелось жрать. На отсутствие аппетита он никогда не жаловался, а сегодня тем более — напряженные утренние переговоры выбили его из колеи, и этот стресс не терпелось утопить в желудке, надежно придавив сверху чем-нибудь вкусным и питательным.
Любимый ресторан традиционной русской кухни встретил Петра Ивановича как всегда приветливо. Бородатый швейцар, одетый дореволюционным купцом, услужливо распахнул дверь, а метрдотель с буденовскими усами и бакенбардами заботливо сопроводил важного гостя за лучший столик.
С видом знатока Петр Иванович углубился в чтение меню — таймень жареный с картофельным салатом, филе оленя с брусничным соусом, каре молодого барашка на косточке с гарниром из овощей…
Каждое блюдо будило в изголодавшемся воображении дымящиеся образы и усиливало и без того избыточное слюноотделение. Хотелось сразу все, но сегодня Петр Иванович решил остановиться на “грудке утиной с медовой корочкой”, причем, заказал двойную порцию.
Пока готовилась утка, для заполнения паузы принесли клюквенный морс и салат из квашеной капусты с брусникой. Конечно, можно было не заказывать специальное блюдо, для приготовления которого требовалось немало времени, а съесть что-нибудь простенькое, но в этот раз Петр Иванович решил насладиться обедом в полной мере. Важная встреча была уже позади, поэтому Петр Иванович мог себе позволить выпасть из обычно плотного графика на пару часов. Тем более, что все в этом ресторане настраивало на неторопливое времяпровождение — старинная колченогая мебель, ворсистые ковры на полу, гипсовая лепнина и царственные люстры под высоким потолком. Публика тут тоже была соответствующая — солидные люди в очках и с портфелями, через одного иностранцы. Никакой тебе накачанной шпаны в спортивных штанах...
Петр Иванович взялся за вилку и понял, что в ресторане обновили приборы. Новая вилка приятной тяжестью осела в руке, собственным изяществом и красотой безоговорочно настаивая на том, чтобы и обед был таким же — полноценным ритуалом общения с пищей, а не торопливым заполнением пустоты в желудке.
Когда принесли ароматное утиное мясо, украшенное яблоками и черносливом, Петр Иванович не преминул поинтересоваться, что это за новые приборы?
— На днях получили, по спецзаказу — столовое серебро от “Мстерского ювелира”, — с готовностью ответил официант.
Петр Иванович одобрительно кивнул и кровожадно вонзил вилку в ближайшую утиную грудь...
Когда на блюде осталось лишь несколько крошек, Петр Иванович откинулся на спинку стула, осушил последний стакан морса и довольно крякнул. Звук, который он издал, действительно был похож на кряканье, словно это вырвались на свободу души только что съеденных птиц.
Большие напольные часы в фойе ресторана пробили четыре, пора было выдвигаться в офис. Отяжелевший Петр Иванович с трудом выбрался из-за стола и побрел в туалет — два первых стакана морса уже просились наружу.
Опорожнившись, Петр Иванович помыл руки и, пока они сохли под струей теплого воздуха из сушильного агрегата, разглядывал себя в зеркало. С той стороны зеркального королевства на него смотрела раскрасневшаяся толстая морда с обвисшими щеками, которые плавно перетекали в объемистую жировую складку, когда-то именовавшуюся подбородком.
Петр Иванович горестно вздохнул. Еще каких-нибудь десять лет назад он был подтянутым стройным мужчиной. Играл в большой теннис, волейбол и футбол. Два раза в неделю посещал бассейн. Плюс регулярный секс с многочисленными подружками.
Тогда можно было есть что угодно и сколько угодно, без всякого риска растолстеть – все калории мгновенно выгорали, а оставшиеся, превращались в упругие мышцы.
Но бизнес, как и красота, требует жертв. Постепенно времени для спорта совсем не осталось. Жизнь стала монотонной, сидячей — совещания, переговоры, банкеты... Кресла офисов, автомобилей, самолетов... Нервишки стали сдавать, сердце тоже. Любовницы сбежали к менее занятым и более юным...
Единственное, что осталось прежним — аппетит. В еде Петр Иванович себе не отказывал, и она, будучи умелым скульптором, быстренько внесла в фигуру Петра Ивановича собственные коррективы.
Петр Иванович вспомнил себя молодого, сравнил с теперешним и прослезился.
— Ах ты, жирная свинья! — сказал он своему погрустневшему отражению, — Все жрешь и жрешь! Ну, сколько можно-то?
Тут в солнечном сплетении у Петра Ивановича что-то зашевелилось, потянулось на поверхность, поднялось к кадыку...
— Тьфу на тебя! — плюнул Петр Иванович в зеркало, — Всё, решено! Буду худеть, снова займусь спортом! И сюда я больше ни ногой!

- 2 -

Лариса Петровна маялась с самого утра. Полдевятого позвонил Олег и сказал, что не сможет прийти в обычное обеденное время.
Они встречались по вторникам и четвергам, иногда в выходные, когда жена Олега вместе с ребятишками уезжала на дачу, а Олег оставался в городе якобы по делам. И вот сегодняшняя, столь ожидаемая встреча обломилась. Олег сказал, что вот-вот должны нагрянуть проверяющие из головного офиса, и нужно срочно готовиться к их визиту.
В начале Лариса Петровна поверила, но спустя полчаса в ее душу закралось сомнение. За последний месяц Олег уже в третий раз увиливал от встречи. Уж не решил ли он с ней расстаться?
Мысль эта пугала Ларису Петровну. Не то, чтобы она была очень уж влюблена в Олега — нет. Просто этой весной Ларисе Петровне стукнуло уже тридцать пять, а особенной красотой и фигуристостью она не отличалась, поэтому рассчитывать найти такого же молодого и неутомимого любовника, как двадцатисемилетний Олег, Лариса Петровна вряд ли могла рассчитывать. Тем более, что работа терапевтом в детской поликлинике отнюдь не способствовала новому удачному знакомству.
Своих детей у Ларисы Петровны не было. Никаких увлечений, кроме вязания крючком и просмотра телевизора тоже не было. Только секс — неудержимый и страстный — скрашивал ее серые будни. Как же тут было не переживать?
Когда у Ларисы Петровны было плохое настроение, то для его поднятия, она пользовалась простой, но действенной формулой — если не можешь доставить себе большое удовольствие — радуй себя маленьким подарком. Следуя этому правилу, Лариса Петровна ехала в центр города и покупала что-нибудь не очень дорогое, но приятное — новую сумочку, кофточку, туфли, на худой конец — шампунь или новую губную помаду.
Вот и сегодня Лариса Петровна решила прибегнуть к испытанному способу. Она долго бродила по торговому центру, но никак не могла найти вещицу, которая действительно бы нравилась, а ее стоимость не была запредельной.
Ничего не присмотрев из одежды и обуви, Лариса Петровна пробежалась по отделам с косметикой, и вышла в ювелирный зал.
Золото привлекало блеском, но отпугивало ценой. И все же Лариса Петровна старательно обошла все прилавки, позволив себя немного помечтать. Продавщица в наглаженной белой блузке вначале метнулась к Ларисе Петровне, но, смекнув, что та ничего не собирается покупать, переключилась на девицу модельного вида в сопровождении упитанного папика.
Лариса Петровна собиралась уже удалиться ни с чем, но последний прилавок оказался не с золотом, а с серебром. Цена изделий тут была вполне по карману Ларисе Петровне, и через десять минут, ушедшие на выбор и примерку, Лариса Петровна выпорхнула из торгового центра с новым серебряным колечком на пальце.
Теперь мир уже не казался Ларисе Петровне таким мрачным и несправедливым. Солнце светило ярче, прохожие стали более улыбчивыми, а отказ Олега, казался, действительно связанным с делами, а не с желанием расстаться.
Домой идти не хотелось. Лариса Петровна уселась на лавочку в ближайшем скверике, и, подставив солнечным лучам свое увядающее личико, стала с любопытством разглядывать проходящих мимо мужчин, не забывая изредка посматривать и на свое новое колечко.
Подошла женщина с коляской и присела на другой конец лавочки. Лариса Петровна только слегка покосилась на соседку. Практически ежедневно общаясь с детьми на работе, Лариса Петровна давно перестала воспринимать детей так, как их воспринимает большинство женщин. Если при виде юных чад, какие-то мысли и проскальзывали в голове у Ларисы Петровны, то они были чисто профессионального характера — вот у этого малыша диатез, у той девочки слабенькие ножки, а у этого карапуза явное косоглазие...
Младенец в коляске заплакал. Мама попробовала покачать коляску, но тот не унимался. Пришлось взять ребенка на руки.
Лариса Петровна автоматически повернула голову, но сегодня ее профессиональный рефлекс не сработал. Младенец вдруг перестал орать и, открыв рот, с любопытством уставился на Ларису Петровну. Ее глаза встретились с голубыми глазами юного существа и, от этого взгляда что-то стало переворачиваться в душе у Ларисы Петровны. Волна нового неизведанного чувства поднялась откуда-то снизу живота, несколько раз обвилась вокруг сердца и липким сиропом растеклась по всему телу.
И тут Лариса Петровна вдруг поняла, насколько мелка и никчемна ее повседневная жизнь, как ужасающе отвратительно ее безразличие к детям, как пошлы все эти безделушки-побрякушки, которыми она себя успокаивает, и как в высшей степени омерзительна вся эта затянувшаяся кроличья возня с Олегом...
“Нет, надо срочно искать нормального мужика!” — сказал себе Лариса Петровна, — “И рожать, рожать, рожать...”

- 3 -

Чтобы не привлекать к себе лишнего внимания Вовчик и Макс забились в самый конец автобуса, сумки запихали под ноги и, надвинув на глаза бейсболки, притворились спящими. Ехать было не долго — двадцать минут до дачного поселка, а там пять минут пешочком по узенькой пыльной улочке.
После того, как у Макса умерла мать, отец запил и ему стало не до дачи. Участок со стареньким дощатым домиком пытались продать, но за него предлагали такую смешную цену, что, в конце концов, дачу решили оставить. Правда, ничего кроме картошки на ней уже не высаживали, да и ту не поливали и не окучивали, надеясь, что и так вырастет.
Но, если отец на даче появлялся только два раза в год — посадить и выкопать картошку, то Макс с Вовчиком наведывались сюда регулярно — привозили украденную добычу, оценивали, сортировали. Бесполезное барахло зарывали на свалке в лесу, а ценное до поры до времени прятали в тайнике на чердаке.
Милиционеров в дачном поселке отродясь не видывали, соседи по участку знали мальчишек в лицо, а так как они не устраивали здесь пьянок, то относились к ним вполне дружелюбно, поэтому Макс с Вовчиком чувствовали себя здесь в полной безопасности.
К квартирным кражам они пристрастились случайно. Однажды зимой сбежали с занятий, по пути домой зашли в какой-то подъезд погреться, поднялись на пятый этаж, чтобы входящим не сразу на глаза попадаться, да и то только тем, кто на самом верху живет.
Сидели на лестнице, курили, болтали о том, о сем. Между разговором обратили внимание, что дверь у одной квартиры совсем хлипкая — замочек всего один, и большая щель между железным листом и косяком — подковырни чуть-чуть ломиком, замок и отвалится...
Появился азарт, разыгралось воображение, захотелось приключений.
День был будний, часов одиннадцать утра — кто на работе, кто на учебе... Обзвонили все квартиры на площадке — никто не открыл. Пока Макс караулил в подъезде, Вовчик сбегал на улицу и приволок два прута толстой арматуры. Для подстраховки, обзвонили квартиры еще раз, по-прежнему никто не вышел. Да и на нижних этажах тоже никто не шастал, только один раз, пока курили, где-то внизу хлопнула входная дверь.
Просунули арматуру, навалились, и замок вывалился вместе с шурупами. Макс остался снаружи на стреме, а Вовчик проскользнул внутрь. Появился минут через пять с пухлой сумкой.
Тихонько выбрались из подъезда, свернули за угол, а там быстренько до автобусной остановки и в первую попавшуюся маршрутку... Но, куда ехать? Макс предложил к нему на дачу.
С той первой кражи прошел почти год. За это время обчистили штук пятнадцать квартир. Никогда особо ничего не планировали, просто заходили в любой подъезд и вскрывали самую хлипкую дверь. Старались действовать в разных районах. Брали бытовую и компьютерную технику, красивые безделушки, пару раз натыкались на деньги и украшения. Сбывали, где придется — технику скупщикам по объявлениям, золото знакомому продавцу в пивном павильоне...
В этот раз напоролись на квартиру каких-то древних стариков. По крайней мере, на эту мысль наводил особенный интерьер — старинная резная мебель с затертой обивкой, пыльные ковры на полу и стенах, тяжелые темные шторы на окнах, стены, сплошь завешенные картинами и черно-белыми фотографиями в овальных рамочках...
Из техники был только здоровенный допотопный телевизор “Рубин”, аккуратно прикрытый кружевной салфеточкой, но зато всякой рухляди, которая могла оказаться ценной, набралось на две сумки — посуда, статуэтки, шкатулки, часы... Сумки получились тяжелыми, и при переноске подозрительно брякали...
До дачного домика добрались без приключений. Заперли дверь, тщательно задернули шторы, оставив только маленькую щелочку, чтобы было видно калитку. Добычу вывалили на стол и стали придирчиво рассматривать.
Этот момент был для Макса и Вочика самым любимым — что может быть романтичнее и трогательнее, чем первое созерцание принадлежащих тебе сокровищ? Сердце замирает, и ты чувствуешь себя пиратом, только что взявшим на абордаж торговый бриг...
На этот раз улов действительно радовал глаз. Шаткий дачный столик превратился вдруг в прилавок антикварного магазина. Ребята с интересом рассматривали бронзовые статуэтки, изображающие античных героев и богинь, массивные каминные часы, вилки, ложки, чеканные подносы, жемчужные бусы и броши с драгоценными камнями, а может и простыми стекляшками.
Смеха ради, Вовчик тут же напялил все перстни и кольца себе на руки и скрючил пальцы, пародируя нового русского. Ребята рассмеялись.
Пока Вовчик строил зеркалу рожи, Макс вытащил из кучи огромный подсвечник. Высокую стройную ножку обвивали литые рельефные листья, которые заканчивались наверху изящным полураспустившимся цветком.
— У, какая штука! — перехватил Вовчик подсвечник из рук Макса, — Интересно из чего сделана, и сколько за нее дадут?
— Похоже на серебро, — отозвался Макс, — Думаю, нормально дадут, только в магазин с ней лучше не соваться...
— Само собой, — кивнул Вовчик, — И без магазина найдем, кому сплавить.
От избытка ощущений захотелось курить. Прикрыли добро покрывалом, вышли на улицу, присели на лавочку.
Курили молча, у каждого в голове были свои мысли. Недоговоренные, но медленно прорастающие. Смотрели на облака, нанизанные на след от реактивного самолета, на еще молодую нежную траву, пробивающуюся по бокам потрескавшейся бетонной тропинки, на воробьев деловито перепрыгивающих со штакетины на штакетину...
— Знаешь, Вовчик, — первым нарушил тишину Макс, когда по полсигареты уже было скурено, — Завязывать надо с этим делом... Поймают ведь, легко не отделаемся...
Вовчик с тоской посмотрел на небо, сплюнул в сторону едкую никотиновую слюну и, сделав короткую затяжку, ответил:
— Согласен, надо. Риск большой, а прибыли мало... Я вот думаю в автослесаря податься. Знаешь, какие они сейчас бабки заколачивают!
— Можно и в слесаря, — с готовностью согласился Макс, — они и, вправду, всегда при делах...

- 4 -

Написание реферата по металловедению Виктор откладывал до последнего, но время шло и, наконец, наступил день икс — тянуть дальше было некуда. В понедельник нужно было уже сдавать, и для работы оставались только суббота и воскресенье.
И реферат, действительно, нужно было писать — брать ручку и старательно царапать на бумаге буквы. Преподаватель, которого в колледже прозвали Терминатором за его железный характер, объявил, что рефераты, распечатанные на принтере, приниматься не будут, потому что он не такой дурак, чтобы ставить оценки за скачанные из Интернета тексты, которые студенты даже не удосуживаются читать. Мало того, он пообещал еще и почерк сверить, если тот покажется ему подозрительным.
— Понимаю, что все равно будете из Интернета передирать, — сказал Терминатор, раздавая темы, — Но, когда будете писать, советую вдумываться в то, что пишите! Времени на полноценную защиту рефератов у нас, конечно, не хватит, но на пару вопросов по каждой теме, вполне. И еще, обещаю дополнительный балл тому, кто сможет отыскать о своем металле что-нибудь занятное — какие-нибудь любопытные факты, истории...

Виктор тяжело вздохнул и включил компьютер. Заниматься учебой совсем не хотелось. Стрелочка мышки сама собой поползла к иконке с Half-Life. Побороть искушение Виктор не смог, и на некоторое время комната превратилась в поле боя.
Если бы через полчаса компьютер не завис, то Виктор еще не скоро бы вынырнул из виртуальной реальности. Он снова вздохнул и, врубив погромче свой любимый Рамштайм, запустил эксплорер.
По воле Терминатора, Виктору досталось “серебро”. Не долго думая, он внес это слово в окошко Яндекса, добавил “реферат” и приказал искать. Поисковая система любезно выдала несколько страниц ссылок.
Спустя пятнадцать минут винчестер витиного компьютера обогатился десятком рефератов на заданную тему. Теперь нужно было быстренько по ним пробежаться, чтобы понять, какой из них сгодится для работы.
Виктор углубился в чтение и незаметно увлекся:

“Еще в глубокой древности люди знали о целебных свойствах серебра. Недаром персидский царь Кир во время военных походов хранил воду в серебряных кувшинах — так она долго не портилась в жарком климате. Кроме того, древние персы знали, что “посеребренная” вода предохраняет от всевозможных заболеваний, широко распространенных в Древнем мире, будь то тиф или холера.
В Древнем Египте серебряную пластинку прикладывали к ране для заживления, подобно листу подорожника. Но бактерицидные свойства активированной серебряной воды обосновали только в конце XIX века, когда всемирно известный врач Бенье Креде доложил о хороших результатах лечения септической инфекции ионами серебра. Ученые заинтересовались красивым металлом, который при контакте с водой убивал находящиеся в ней микроорганизмы. Проведенные эксперименты показали, что на серебряной пластинке дифтерийная палочка погибает через три дня, стафилококк — через два, а тифозная палочка — через 18 часов.
Эффект уничтожения бактерий препаратами серебра чрезвычайно велик. Он в 1750 раз сильнее действия той же концентрации карболовой кислоты и в 3,5 раза сильнее действия сулемы. По данным академика АН УССР Л. А. Кульского действие серебряной воды при одинаковых концентрациях выше действия хлора, хлорной извести, гипохлорида натрия и других сильных окислителей. Серебро — микроэлемент, необходимый для нормальной деятельности желез внутренней секреции, мозга, печени и костной ткани. В концентрации 0,05-0,1 мг/л оно оказывает омолаживающее воздействие на кровь и благотворно влияет на протекание физиологических процессов в организме.
Сегодня наукой доказано, что серебро в ионном виде обладает бактерицидным и антисептическим действием и служит высокоэффективным обеззараживающим средством в отношении патогенных микроорганизмов, вызывающих острые кишечные инфекции (дизентерия, холера).
Пытаясь разгадать загадку, на что же воздействует серебро в живом организме, ученые выяснили, что изотопы серебра концентрируются в очагах воспалительного процесса, где их захватывают лейкоциты и доставляют к месту проникновения возбудителей инфекции. Лечебное действие серебра заключается в его воздействии на микроорганизмы.
Опыты показали, что серебро убивает патогены, не уничтожая полезные микроорганизмы, живущие в воде и в воздухе”

Тут Виктор вспомнил, как однажды, вместе со своей бабушкой, был в церкви на проповеди. Сначала толстобрюхий поп травил какие-то байки про Иисуса Христа, а когда закончил, то все выстроились в очередь, чтобы поцеловать у него крест. Люди там были разные — женщины в дорогих норковых шубах, мужички бомжеватого вида, старушенции с трясущимися руками... Тогда еще Виктор, подивился, как можно целовать крест, после какой-нибудь чахоточной бабки! Может, прикол как раз был в том, что крест был серебряным и наповал убивал всех микробов?
Виктор задумался. Снова зашел в Яндекс, пролистнул несколько найденных страниц, наугад щелкнул по первой попавшейся ссылке <слово “ссылка” предполагается сделать действующей интернет-ссылкой на страницу, где будет опубликован рассказ — прим. автора> и вперился в экран:

“Один из сподвижников Е.П. Блаватской — Генри Стил Олкотт (1832 – 1907) в одной из своих лекций пишет: “Как-то раз один из высших Духов, последний раз воплощавшийся на Земле в XII веке в облике русского святого Онисима Печерского, спросил меня, что значит для нас золото? Я ответил, что золото это символ богатства и материального благополучия. Дух усмехнулся и сказал, что наша человеческая раса, к сожалению, утратила знание об истинных свойствах драгоценных металлов.
Вы, теперешнее население планеты, — сказал Дух, — слишком ориентированы на видимый физический мир и забываете, что все проявленные в видимом мире вещи, одновременно существуют и во множестве других, более тонких миров, параллельных физическому плану. Каждый химический элемент в чистом, освобожденном от примесей виде, обладает определенными, четко обозначенными свойствами. Чем более редок и труднодобываем элемент, тем более уникальными свойствами он обладает. В частности, это касается драгоценных металлов.
Предыдущие расы, населявшие вашу планету, отлично знали об этом. Например, атланты ценили золото не за его красивый блеск, а за то, что ношение на теле золотых украшений, продлевало их обладателям жизнь, даровало красоту и физическую мощь. Серебро ценилось за его способность исцелять многие болезни, быстро восстанавливая в человеческом организме жизненный баланс, а также за свойство серебра способствовать росту человеческой души. В те далекие времена тоже существовали деньги, но смысл платы был в ином — когда один человек отдавал другому плоды своего труда, то покупатель в ответ благодарил его кусочком золота или серебра, тем самым, даря продавцу возможность стать более красивым или здоровым, чтобы тот мог хоть как-то компенсировать свои физические и энергетические затраты...
Теперь почти все ваше золото заперто в сейфах и лишено возможности непосредственно контакта с природой человека. Вы расплачиваетесь друг с другом пустыми бумажками, пытаясь в своем уме присвоить им то же значение, которое присуще лишь золотым и серебряным монетам. Только женщины, как существа обладающие по сравнению с мужчинами более чувствительной психикой, повинуясь своей интуиции и памяти предков, продолжают украшать себя изделиями из драгоценных металлов и камней, которые также обладают подобными свойствами, и издавна рекомендуются астрологами в качестве амулетов...”

“Тоже пригодится”, — подумал Виктор и, старательно выделив прочитанный кусок текста, скопировал его в Word.

- 5 -

И, бросив сребренники в храме, он вышел, пошел и удавился.
Первосвященники, взяв сребренники, сказали: непозволительно
положить их в сокровищницу церковную, потому что это цена крови.
Сделав же совещание, купили на них землю горшечника, для
погребения странников;

Евангелие от Матфея. 27.5-7

— Это, действительно, те самые деньги? – спросил Рафаил.
Наум молча кивнул и высыпал из кожаного мешка кучку тусклых монет. Затем еще раз встряхнул мешок, проверяя, не осталось ли чего внутри. Выпала последняя монета и покатилась к краю стола. Рафаил хотел было остановить ее, но вовремя опомнился и торопливо одернул руку.
Но монета не упала на пол. У самого края стола она подпрыгнула на выбоине, сменила траекторию, закружилась и улеглась неподалеку от остальных.
Наум и Рафаил молча переглянулись. Оба вдруг поняли, что от этих денег можно ожидать чего угодно.
Рафаил осторожно приблизился к столу. Монеты, как монеты. Все одинаковые. На одной стороне орел, на другой профиль римского императора. Рафаил сам не раз рассчитывался такими. Естественным желанием сейчас было взять одну из монет, взвесить на ладони и разглядеть поближе, но, кто знает, не прогневает ли это Бога? Возможно, что находиться в одной комнате с этими деньгами, само по себе уже является несмываемым грехом...
Поначалу Рафаил принял старика за обычного сумасшедшего и прогнал его, но тот был настойчив. Тогда Рафаил согласился выслушать горшечника, чтобы тот, наконец, отвязался и не околачивался рядом с лавкой, отпугивая посетителей. Но сейчас, глядя на деньги, Рафаил уже не считал Наума сумасшедшим. Казалось, что от кучки монет исходит какая-то неведомая сила, которая сводит на нет любые сомнения в том, что это те самые деньги.
— Зачем же ты хранил их все эти годы? Почему не выбросил, не сбыл кому-нибудь?
Горшечник пожал плечами:
— Когда священники купили у меня землю, я не знал, что это за деньги. А когда узнал, то растерялся. О том, чтобы что-то купить на них, не могло быть и речи. Я даже боялся к ним подойти. Выбросить их я тоже не посмел. Я стал молиться и спрашивать Бога, зачем он дал мне эти деньги? Но Бог молчал. Тогда я решил их спрятать. Я зарыл их рядом с домом и никому не сказал об этом. Я хранил эту тайну тридцать три года. Я уже думал, что Бог вот-вот заберет меня к себе вместе с этими деньгами, но вчера ночью…
Наум внезапно замолк. Рафаил в ожидании уставился на него, но тот уже целиком погрузился в собственные мысли. Взгляд старика был неподвижен, а морщинистые, словно вылепленные из сухой глины пальцы, нервно теребили завязку мешка. Да и все тело старика скорее напоминало ссохшийся глиняный комок, чем живую плоть, словно за долгие годы работы гончаром, он сам превратился в тот первобытный материал, из которого когда-то Бог вылепил Адама.
Рафаил терпеливо ждал, пока старик продолжит, но тот словно уснул с открытыми глазами. Рафаил кашлянул. Старик никак не отреагировал. Глаза его по-прежнему были стеклянными, а пальцы продолжали теребить тесемку.
— Наум?… — несмело позвал старика Рафаил.
Тот встрепенулся, пальцы его замерли, а глаза, наоборот, забегали в поисках собеседника.
— Что же случилось вчера ночью?
Наум облизнул шершавые губы и продолжил:
— Вчера ночью ко мне явился ангел…
Раньше, Рафаил, рассмеялся бы в ответ на такие слова, но горка лежащих на столе монет, по-прежнему исключала всякую несерьезность.
— Я крепко спал, когда вдруг сквозь веки почувствовал, что в комнате стало светло. Я подумал, что наступило утро и пора вставать, но тут увидел его. Он стоял посреди комнаты и смотрел на меня. Тело его было, как столп света. Лицо, как солнце. Крылья, как облака на закате.
Сначала я подумал, что умираю, и ангел явился забрать мою душу, но он сказал мне:
— Не бойся! Твой час еще не настал, но пришло время для другого...
Я лежал не в силах пошевелиться. У меня не было ни страха, ни трепета перед божеством, я просто лежал и внимал ему, а ангел продолжал:
— Я не спрашиваю тебя, помнишь ли ты те тридцать сребреников, что зарыты у тебя под крыльцом. Я и так знаю, что ты не забывал о них ни на минуту... Сегодня утром ты должен будешь отнести их чеканщику Рафаилу. Скажи ему, пусть он расплавит эти монеты, и каждый раз, когда станет отливать из серебра новую вещь – будь то украшение или посуда — пусть добавляет в металл по одной капле из этих сребреников...
Приказ ангела смутил меня. Вся боль, что копилась во мне эти тридцать три года, вдруг выплеснулась наружу и, не помня себя, я закричал:
— Но ведь эти деньги прокляты! На них кровь сына Господа! Неужели, ты хочешь таким образом наказать людей за смерть Иошуа?
Глаза ангела сверкнули, как две молнии. Я испугался за свой длинный язык, но ангел не тронул меня. Он сказал:
— Нет, тем самым я хочу помочь людям.
Через мгновение моя комната снова была пуста... И вот я здесь. Я принес тебе эти деньги, как и сказал мне ангел.
Теперь уже Рафаил затеребил бороду. Выходит, что теперь ему нести эту ношу. Хотя...
Рафаил расправил плечи...
Если сам Ангел явился с неба, чтобы направить к нему старика, то Рафаил, конечно, все выполнит, и тогда место в раю ему будет обеспечено! Но... Что если старик врет, пытаясь любой ценой избавиться от монет?
Рафаил посмотрел на кучку серебра — деньги, как деньги. Не такие уж и великие, если разобраться...
— А не придумал ли ты про ангела, старик?
Горшечник равнодушно пожал плечами.
— Думай, как хочешь, но обратно эти деньги я не возьму. Прощай!
Горшечник всунул в руки Рафаилу пустой мешок и, отодвинув засов, вышел из лавки.
Рафаил почувствовал себя идиотом.
Поступить так, как сказал старик? Но если он наврал про ангела, то, вытворив что-то с этими деньгами, наверняка, прогневаешь Господа. А, если к старику и, вправду, кто-то явился, то, кто поручится, что это был ангел, а не сам Сатана?
Рафаил поежился...
Тогда может быть стоит поскорее избавиться от этих денег? Но, если старик сказал правду, то тогда Рафаил нарушит желание Господа, и кары снова не миновать!
Как же быть? Кто подскажет? Неужто Рафаилу, как и горшечнику, придется ждать ответ тридцать три года?
На улице послышались голоса. Рафаил шагнул к двери, чтобы задвинуть засов обратно — гости сейчас были бы совсем некстати! — но, только он прикоснулся к двери, как по лицу его резануло что-то быстрое и мягкое. Он инстинктивно зажмурился, а когда открыл глаза, то увидел, что на краю стола сидит белый голубь.
Еще нехватало, чтобы птица нагадила на эти деньги!
Рафаил взмахнул мешком, прогоняя дерзкую птицу. Голубь взлетел, но, взлетая, крылом смахнул со стола монету. Ту самую, которую горшечник вытряхнул последней.
С легким звоном монета упала на глиняный пол и уверенно покатилась к ногам Рафаила...