Господи, не допусти этого никогда никогда больше...

- Мы будем резать их как баранов! - Крикнул в камеру террорист. Он вытер окровавленный, десантный нож об одежду школьницы и поднял перед камерой отрезанную голову, держа ее за длинные, черные волосы. - Снимай крупным планом, - сказал он на своем резком, отрывистом языке террористу с видеокамерой.

- Если через полчаса наши требования не будут выполнены,
каждую минуту после мы будем убивать их всех по одному.

Ранним утром чуть после начала учебных занятий, они ворвались в здание одной из школ одной южной страны. Школьников, учителей согнали в актовый зал. Два террориста в пятнистой одежде и черных масках с прорезями для глаз, были поставлены для охраны. Один прохаживался перед ними с автоматом снятым с предохранителя, а второй развешивал по стенам серую пластиковую взрывчатку, цепляя провода за портреты известных людей, висящих в простых деревянных рамках. Чем то ему не понравился взгляд старого человека, с укоризной глядящего на него сверху вниз. Он постоял перед картиной какое-то время, а потом порезал ее ножом-бритвой, проведя по его горлу тонкий разрез. Но разве это могло причинить вред знаменитому человеку-философу, очень давно убитому оголтелым фанатиком. Точно таким же, как и стоявший перед картиной террорист, одним движением руки обрекшего его на смерть.
Они убивали во имя бога, ради благополучия своего народа, во имя добра, отправляя на смерть десятки тысяч людей, в разные времена, в разных странах.
Именем бога, благословляя правоверных рыцарей в крестовые походы против сарацин, и с именем бога, правоверные сарацины - фанатики убивали таких же фанатиков рыцарей.
С разными молитвами, разными вероисповеданиями, но с единоверной непоколебимой ВЕРОЙ В ПРАВОЕ ДЕЛО, переступали тонкую границу добра, творя зло во имя добра.
Они искренне ВЕРИЛИ...
БОГ един, как бы его не называли, и он не добрый и не злой. Злыми и добрыми бывают только люди. Это они придумали черное и белое, ЗЛО и ДОБРО и только им решать на какую сторону им встать, на сторону Добра или на сторону Зла.

За стеной актового зала, через школьный коридор, за тонкой гипсовой стенкой с рисунками младших школьников, через класс рисования с пятью копиями картин известных художников, стояли два террориста, спрятавшиеся за толстыми стенами из красного кирпича, и чуть дальше, за этой стеной, с бронзовой табличкой, поверх белой штукатурки, что здесь учился кто-то знаменитый, или известный, неважно, дальше, через пятьдесят метров, на зеленой траве школьного стадиона - десятки родителей школьников, перед оцеплением солдат, не пускавших их в школу.
Позади них толпилось с десяток журналистов, слетевшихся как мухи на мед, в поисках сенсации.

- Вы же знаете, - майор устало смотрел на журналистов, - постановление президента России, - на уступки террористам не идти, и наш президент его полностью поддерживает. Через пятнадцать минут, прибудет группа Альфа.

- Время вышло, включай камеру, - главарь подошел к одному из пяти школьников сидевших на корточках в углу класса рисования и рывком поднял его на ноги.
- Вставай! - Он прибавил несколько резких слов на своем языке.
- Снимаешь? - Обратился он к террористу держащему камеру.

Он достал нож и без замаха воткнул школьнику под левое ребро, рывком выдернул и, обтерев о его одежду, отошел в сторону.
- Через минуту, будет другой! Выключай камеру, - он снова перешел на свой гортанный язык.

Один из школьников, в ужасе закрывших головы руками и сидящих кучкой, подполз к убитому. На вид ему было лет восемь - девять, видимо первоклассник. Он провел рукой над кровавым пятном, поверх белой рубашки и рана затянулась и уже, казалось бы, мертвый школьник, внезапно сделал вдох и задышал часто часто, открыл глаза и хотел встать, но первоклашка шепнул ему тихо: - не двигайся.
Может быть, этот дар был от Бога. Может быть, этот ребенок и был ИХ Богом. Нет, конечно же, он им небыл, ведь их БОГ НИКОГДА... Но разве это так важно?

- Ты почему отошел в сторону? - Поднял его за шиворот террорист и, держа его на весу, обернулся к тому что с камерой: - снимай, этот следующий, - и замер, подняв нож, с коричневыми пятнами крови. Он вдруг встретился глазами с глазами мальчика и, подняв нож повыше, как бы против своей воли, сделал круговой разрез у себя на шее. Его черные глаза, сливающиеся с черным цветом маски, в ужасе расширились и он, разжав левую руку, выпустил мальчика и, постояв пару секунд, хрипя, упал прямо на столы, между ними, переворачивая их и забрызгивая желтый лак дерева алой кровью из перерезанной артерии, бьющей резкими, злыми выстрелами, в такт еще не остановившемуся сердцу.

Второй террорист растерянно опустил камеру и попятился к окну, подняв пистолет и нацелив его в мальчика.
Он отошел слишком далеко, став видимым снаружи, чрез пыльную дорогу, с серой кошкой перебежавшей через дорогу, с крыши четырех этажного дома, через оптический прицел снайперской винтовки.
В двойном стекле появилась аккуратная дырочка и террорист, не успев сделать выстрел, с пробитым затылком пулей снайпера нелепо взмахнул руками и упал навзничь, роняя на пол горшки с красной геранью. Послышался звон разбитого стекла, сыплющегося на пол, в класс влетела дымовая шашка и следом ворвался боец в серой, с темными пятнами камуфляжа.
Захват террористов начался.