Максима Смирнова природа наделила обыкновенной внешностью, но благодаря физическим тренировкам и врожденному вкусу, его тело приобрело превосходные мужские формы: при узких бедрах он раздался в плечах, что любой мачо мог бы ему позавидовать. Некоторое время после актерского факультета, он сыграл несколько второстепенных ролей в театре, но это не принесло ему удовлетворения. На главные роли не ставили, так как у каждого режиссера есть свои любимчики. И пусть актеру уже стукнуло за сорок, и у него уже обвисла кожа на лице, и появилось небольшое брюшко, но благодаря своему благодетелю, все равно будет читать монолог Ромео, стараясь убедить зрителей в своей непорочности. Максима такой порядок вещей не устраивал, и он подался на вольные хлеба. Поработав моделью и в стрип баре, он пресытился бурными романами и разгульной жизнью.

Родители Алексея осуждали сына за его неправильную жизнь. Как только выпадала свободная минутка, мать тут же начинала «пилить» его, чтобы он занялся нормальным мужицким делом, например, стал бы инженером, как и они с отцом. Максима эти домашние разборки жутко раздражали, поэтому он старался как можно меньше времени проводить дома.

Но однажды он понял, что находясь рядом со своими предками, ему все равно не дадут жить, так как он хочет. Поэтому бросив столицу после своего тридцатилетия, он отбыл в славный город Одессу поближе к теплу и морю, чтобы хотя бы на время отвлечься от постоянных упреков матери.

Максим снял угол у коренной одесситки в частном секторе и в свое удовольствие проводил уже два месяца. Первый месяц он купался и загорал, беззаботно флиртуя с красивенькими девушками, но когда он прилично загорел, то стал ловить на себе взгляды зрелых женщин, и которые, не стесняясь, делали ему неприличные предложения. Немного поразмыслив, Максим стал соединять приятное с очень приятным. Занятия сексом для него были не обременительными, ну а поощрения давали возможность платить за съемный угол, поэтому Максим решил немного задержаться в этом дамском раю. Почему бы не дать женщине то, чего она хочет, тем более что он способен любую женщину сделать счастливой? Пусть кто-то за глаза называл его Жиголо или Альфонсом, так это от зависти, думал Максим.

Набережная Одессы почти ничем не отличалась от набережной Ялты, Алушты, Гурзуфа и даже Монтё, где любил хаживать сам Владимир Владимирович Набоков. Но у нашего героя не хватало духу отправиться в Шверцарскую ривьеру, поэтому, облачившись в белый льняной костюм, Максим вышел на променад, где бьется о берег Черное море. Выбрав уютное кафе и устроившись за столиком, молодой человек заказал у официанта Виски и стал закуривать гавайскую сигару. Его небрежный взгляд блуждал по посетителям в поисках очередной богатой скучающей дамы.

Официант – молодой паренек, был расторопен, он быстро принес бутылку Виски и поставил на стол перед Максимом.

– Налить? – спросил официант.

– Да, – кивнув, произнес Максим, а потом добавил: – Скажи-ка любезный, у вас контингент солидный, или …?

– Бывает захаживают.

– Как часто?

– Ближе к вечеру.

Максим еще раз обвел взглядом кафе. Его заинтересовала шикарно одетая женщина, одиноко сидящая за угловым столиком.

– Кто такая? – молодой человек глазами показал парню на даму.

– Не знаю, первый раз вижу, – пожал плечами официант.

– Ладно, бутылку Шампанского за ее столик.

Официант кивнул и удалился. Максим стал смотреть на море, затягиваясь сигаретой и выпуская дым колечками. Через пару минут Шампанское стояло на столе дамы, появление которого вызвало у нее удивление.

– Простите, но я не заказывала Шампанского. Вы, наверное, перепутали, – произнесла женщина.

– Нет, что вы! Это вам презентовал молодой человек, – пояснил официант.

– Какой еще молодой человек?

– Который сидит вон за тем столиком, – парень кивнул головой в сторону Максима.

Женщина повернула голову и встретилась с взглядом Максима. На ее лице появилась чуть заметная игривая улыбка. Молодой человек произвел на нее впечатление. Максим это заметил, поэтому тоже улыбнулся и склонил немного голову в знак приветствия, потом встал и медленно пошел к даме.

– Разрешите присесть?

– Пожалуйста.

– Макс.

– Рина.

– Какое необычное завораживающее имя, – пошел в «атаку» Максим.

– Вы находите? – кокетливо спросила Рина.

– Да, и сама хозяйка очаровательна, – обволакивающим голосом произнес Максим, обнажив все тридцать два зуба.

Дама засмеялась, а потом посмотрела вдаль на солидного мужчину, идущего к их столику, затем опять перевела взгляд на Максима.

– Да, вы, друг мой, сердцеед. Умеете женщине сделать комплимент.

– Я сердца не ем, я их завоевываю, – немного игриво, сощурившись, сказал Максим.

– Увы, но мое уже завоевано. Вы опоздали, – произнесла Рина и подмигнула мужчине в спортивном костюме, который уже стоял рядом со столиком, за спиной Максима.

– Я готов вызвать своего соперника на поединок, – продолжил заигрывание ничего не подозревающий Максим.

И тут, словно гром среди ясного неба, прозвучал бас над ухом Максима.

– Что ж, я принимаю вызов, – сказал мужчина в спортивном костюме.

Максим чуть не подскочил на стуле от неожиданности. Он повернул голову и увидел довольно-таки крупного мужика, стоящего за его спиной. Небольшая щетина на лице незнакомца добавляла ему брутальности. Он был еще высок ростом и широк в плечах. Максим и сам был спортивен, но вот мерятся силами с обладателем бандитской внешности, ему что-то не хотелось, поэтому он быстро встал и попятился к выходу.

– О, извините, я был сражен красотой вашей женщины. Ничего боле…, – произнес он как можно искренне.

Максим случайно сбил стул, чем вызвал веселье у Рины и ее кавалера.

– Куда же вы? – смеясь, произнесла Рина.

– У меня дела, – бросил на ходу Максим уже около выхода.

Но тут к Максиму подоспел официант.

– А расплатиться?

– Вот, возьмите, сдачи не надо.

Молодой человек шел по Набережной и в душе радовался, что отделался легким испугом. Конечно же, он мог показать силу. Но зачем? Он был явно третий лишний, – оправдывал свое стремительное бегство Максим.

Наконец-то мы добрались, – обрадовалась я, когда поезд подъезжал к Одессе. Теперь я начну новую жизнь, с чистого листа. Хотя то, что я задумала – устроится в частный отель и шантажировать постояльцев не ангельское занятие. Но жить на что-то надо. Тетя Соня уже на пенсии и ей будет обременительно меня содержать. А почему бы мне не устроиться на работу? Нет! Только не это! При слове «работа» мой организм выворачивается на изнанку. Не в моем характере трудиться от звонка до звонка. Да и кем я смогу работать? Разве что продавщицей. Такая работа меня еще больше развратит.

Если в отеле я буду экспроприировать богатых людей, то это вполне нормально. Робин Гуд тоже этим помышлял и считался положительным героем. А отнимать последние копейки пенсионерок в магазине – это уже ни к какие ворота, извините…

– Ну что, пора прощаться, – сказала Оксана, снимая свой багаж с полки.

– Да, пора.

– Надеюсь, мы еще встретимся.

– Я буду ждать от тебя звонка, – произнесла я, надеясь, что ждать мне придется не долго.

Мы с Оксаной чмокнули друг друга в щечки, и я вышла из купе, а она еще осталась собирать вещи, которые не успела уложить в сумку.

Вот я и вернулась, Одесса-мама! Надолго ли? Вдохнув теплого, чуть пыльного воздуха, меня охватило чувство ностальгии. Корни – они и в Африке корни. Вы когда-нибудь приезжали в дом, где провели свое детство? Помните тот сладкий дурман с привкусом горечи? Что-то теплое и родное всплывает из памяти и обжигает душу, а безвозвратно ушедшие годы добавляют тоски. Это и есть коктейль под названием НОСТАЛЬГИЯ.

Вокзал встретил по-Одесски. Стоило мне выйти из здания, как около меня тут же притормозил частник и поинтересовался:

– Девушка, вас подвезти или как?

– Я к незнакомым мужчинам в машины не сажусь.

– Но проблем! – на английский манер произнес водитель, а потом высунул из окна руку для приветствия, – Гоша.

– Мэри.

– Садись, Мэри, прокачу.

– Прокатишь со свистом?

– Обижаешь, красавица! – надул губы Гоша. – Я имел ввиду, что доставлю с ветерком.

– А за ветерок вы возьмете двойную цену? – спросила я, закидывая сумку на заднее сидение, а сама, располагаясь рядом с водителем.

– Шо вы, девушка, Гоша никогда не берет двойную цену. Гоша джентльмен.

Мужчина завел мотор, и машина тронулась с места.

– Я вам об этом напомню, когда буду расплачиваться, – ухмыльнувшись, сказала я и стала рассматривать южный пейзаж, город, в котором не была около двух лет. Как-то я приезжала под Новый год навестить тетю Соню.

Тогда мои дела шли неплохо, и я могла позволить себе такую поездку. Я поработала немного в одной риелторской конторе, чтобы присмотреть себе хорошую квартирку. То есть с пользой провела время, не только изучила рынок жилья, но и заработала неплохую сумму денег. Ведь я могла уломать на покупку квартиры любого клиента. Как любил подначивать меня босс – даже мертвого.

Был один случай в моей практике, когда провинциалка осуществила фиктивный брак с мужчиной, который отбыл в мир иной, а заодно от его имени, на то были нотариально заверенные документы, купила квартиру. А я ей в этом помогла. Что не сделаешь ради таких же, как я – несчастных провинциалов, которые родились не там и не у тех родителей. Родителей мы не выбираем. А мне так вообще досталась одна гулящая мамаша, да и та сбежала через месяц. И что делать в такой ситуации? Сидеть и ждать у моря погоды? Ну, посидела я до 18 лет, и ничего в моей жизни не изменилось. Вот тогда-то я и поняла, что надо действовать, а не сидеть, сложа руки.

Снова я у моря! Как старик у разбитого корыта. От чего начала к тому и приехала. Хотя московская квартира не пропадет. А вот багажа за плечами у меня нет. Ничего я не приобрела, кроме жизненного опыта, хотя и это не маловажно.

И вот оно – море! Темная, глубокая, холодная, таинственная стихия! Я высунула голову в открытое окно и любовалась морскими пейзажами. Вот остроносые тополя, которые снились мне длинными зимними ночами. А вот и Оперный! Как стоял, так и стоит. Куда ж он денется-то? – улыбнулась я своим мыслям.

Мы въехали на тихую улочку с частными домами. Дорога, как и была раздолбанной, так и осталась таковой. Когда машина попадала в какую-нибудь колдобину, то я подпрыгивала на сиденье как зайчик, отчего водитель поглядывал на меня и улыбался.

Сердце предательски защемило, когда я увидела до боли знакомый забор. Он был свежее выкрашен, словно его специально покрасили к моему приезду. Неужели тетя Соня сама сподобилась?

Я попросила шофера остановиться. Конечно, Гоша оказался не джентльменом, и запросил двойную цену, думая, что меня можно обмануть как лохушку. Но я приблизительно знала, сколько стоит дорога от вокзала до дома. Поэтому, отдав только половину суммы, я приплюсовала к ней кукиш.  Гоша тут же попросил тогда добавить мелочишка на масло. Ох уж эти одесские шуточки. Их теперь не часто услышишь на улицах города, но среди коренных жителей все же встречаются индивиды, которые обладают великолепным чувством юмора. К таким индивидам можно было отнести и мою дорогую тетю.

Взяв багаж с заднего сидения, я вышла на улицу. Был уже поздний вечер, но солнце еще окончательно не село. Деревянный дом утопал в буйстве зелени. Деревья подросли и почти полностью прикрыли своими ветвями крышу, отметила про себя я. Это хорошо. Под ветвистой кроной дом не так сильно нагревается. Вряд ли тетя пользуется кондиционерами. Во времена моего детства у нас просто были открыты все окна, и по комнатам гулял сквозняк. До десяти лет я в одних трусах и босиком бегала в саду и доме. На смену трусам пришел купальник. Можно сказать, что на одежду тетя Соня особо денег не тратила. Когда я была маленькой, то довольствовалась малым.

Я подошла к калитке и вошла во двор.

– Тетя Соня, встречай гостей! – крикнула я радостно, ожидая одесскую шуточку, которых у тети было превеликое множество.

– Не орите мне в уши, я не глухая.

А вот и сама тетя Соня! Она вышла из-за кустов смородины вся такая необъятная как и была. В ее глазах сверкнули озорные «чертики».

– И шо я вижу? Вы посмотрите, кто к нам приехал?! Та это ж Маня. Не признала я свою кралечку! Богатой будешь, как та королева бензоколонки.

– Поскорее бы.

Тетя смачно меня чмокнула в губы и обняла.

– Та шоб на тебя напали деньги, как рыбинспектор на браконьера! А ты от них не могла отбиться даже при желании.

Тетя Соня ласково хлопнула меня по попе.

– Та хватит тут торчать, как буй на волнорезе! Пошли в дом кушать, а то соседи скажут – шо тетя Соня уморила на пороге свою красапету.

Я зашла в дом, оставила багаж в своей комнате, в которой так ничего и не изменилось с последнего моего пребывания, а потом пошла мыть руки во двор. Когда я вернулась, из кухоньки тянулся аппетитный аромат, знакомый мне с детства. Тетя Соня жарила на сале картошку с луком. На столе уже стола тарелка дымящегося ядрено бордового борща. Уж в чем, в чем, но в приготовлении пищи тетя была спецом. Когда она была помоложе и в силе, то работала шеф-поваром в детском саду. Хоть на нее неоднократно жаловались воспитатели, за ее слишком не диетическую пищу, ничего поделать не могли, так как сами обожали ее готовку.

Я села за стол и с удовольствием принялась за еду. Ведь последнее время, за неимением денег, мне пришлось попоститься.

– Та не нарадуюсь я, как хомячит моя Манечка. Ща еще картошечки с сальцом, чтобы щечки зарумянились как эти харчики на сковородке, и будет наевшаяся моя девочка до не можу.

– Тетя Сонечка, борщ славный у тебя, как всегда, но я уже не можу.

– Ох, неужто не нравится моей красапеточки как готовит тетя Соня?

– Нравится, очень нравится, только я и так уже много съела.

– Та разве ж это много?

Тетя Соня показала мне большую сковородку, полную картошки с салом.

– Мой постоялец за раз всё съедает.

– Ты взяла себе жильца? – удивленно спросила я.

– Та какой он жилец? Ни грамма мяса на мешок костей.

– А где он? На море пошел?

– Та кто ж его знает и хде? Може на море, а може Кралей столичных цепляэ. Мне-то шо об нем думать? Мой червонный интерес уже иссох весь, шо вобла на «Привозе», мне шо надо? Шоб деньгУ исправно платил, вот и весь мой интерес. А вот еще мой интерес до тебя – долго ли ты будешь навещать свою полузабытую тетю Соню?

– И ничего не полузабытая. Ты моя самая любимая. У меня ж кроме тебя больше никого нет.

– Та прям таки самая коханая? – довольно улыбнувшись, сказала тетя Соня.

Я встала, подошла к тете и обняла ее. Это единственный человек во всем свете, которого я люблю.

– Самая присамая. Ты же мне как мама. Вырастила, выкормила, да на путь истинный направила.

– Еже ж боже мой, у меня щас расцветуть уши от такого бальзаму.

– Ну и пусть расцветают, будешь тогда самой цветущей фифой на этой улице.