ГЛАВА 15
–
Так, значит, она твоя дочь? Что ж ты за ней не следишь?
– Что
она моя дочь, я узнал совсем недавно. Теперь займусь ее воспитанием.
– Я
думаю, что это будет сложная задача, – Сидор Петрович усмехнулся.
–
Ничего, справлюсь. Деньги могут многое. Даже воспитывать.
– Что
ж, попробуй.
– Задача
сложная, но выполнимая.
Лазить
по холмам было тяжело, но, во всяком случае, мы смогли оторваться от
преследователей. Не было слышно топота мужских бутсов. Лишь шум моря и крик
чаек доносились со стороны обрыва, к которому мы приближались, преодолев
плотные заросли кустарника. Я уже не чувствовала под собой ног, усталость была во всем теле. Макс
довольно быстренько перемещался по пересеченной местности, словно у него
работал какой-то моторчик. Вспомнился мужчина в самом расцвете лет – Карлсон с
пропеллером. От этих мыслей мне стало веселее, и я прошлепала еще несколько
десятков метров. Оставалось только встать на корячки и ползти вверх, силы были
на исходе.
–
Макс, я больше не могу, – жалобно простонала я.
–
Можешь! – жестко ответил мой любимый мужчина. Даже ноток жалости не прозвучало
в его слове.
Я
упала на траву и заплакала. Рыдания становились сильнее и сильнее, и через
несколько минут перешли в вой и причитания.
– Ну
почему со мной все это происходит? Что я такого сделала в своей жизни или чего
не сделала? Зачем все меня мучают? Меня никто не любит! Я никому не нужна!
Максим
покачал головой и присел рядом. Он взял мою голову и прижал к своей груди.
–
Глупенькая, я тебя люблю и ты мне нужна.
– Ты
меня еще и «глупенькой» назвал, – прохныкала я.
– Ну,
если была бы умненькая, то сейчас встала и побежала бы впереди меня. Ты же не
хочешь опять оказаться в лапах бандитов?
–
Нет, не хочу. Но и вставать не хочу. Мне трудно. Если бы ты знал, как мне тяжело.
Что я только не испытывала за свою маленькую жизнь…
– Я
понимаю, у тебя много чего накопилось… Ладно, порыдай, расслабься немного.
Может, тебе станет полегче.
Максим
поцеловал меня нежно в щеку, продолжая прижимать меня к своему телу. Я слышала
стук его сердца. Оно билось часто и громко. Этот стук сказал мне о многом, о
том, что Макс меня любит. А это главное, значит, я не одна! Значит, я не должна
жалеть себя! Я сильная, потому что у меня есть ЛЮБОВЬ! И ради этой любви я
готова бороться. Наше счастье в наших же руках, надо только найти в себе силы,
сделать рывок, превозмочь боль. И тогда награда не заставит себя ждать.
–
Ладно, пойдем, надо спрятаться в скалах. Авось, нас не найдут, – вздохнув,
произнесла я и стала подниматься с земли.
Максим
тоже встал, а потом, увидев грязь на моем халате, стряхнул ее.
–
Чумазик, – ласково произнес он и, достав из кармана носовой платок, вытер слезы
и размазанную тушь с моего лица, словно я была маленькой девочкой.
Мне
никогда и никто не вытирал слезы, даже тетя Соня. Она вообще не обращала
внимания на мою внешность. С детства. Когда я любила играть в индейцев и мазала
свое лицо сажей, маскируясь под обитателей прерий.
– Ты
такой заботливый, как папа. – Эти слова вырвались у меня непроизвольно. Откуда
было мне знать, как ведут себя папы? Может, сработала зрительная память? Всё
это я когда-то видела по телевизору. Если хотят показать идеального отца, то он
обязательно должен что-то поправить ребенку в одежде, например, заботливо
завязать шнурочки на ботиночках сына или застигнуть пальтишко дочери.
–
Женщина, попрошу не путать! Я не папа, а твой будущий муж. И ты теперь должна
меня слушать и беспрекословно выполнять все мои требования.
–
Фигушки! Ишь раскомандовался. Еще все на воде вилами писано. Я ведь могу не
согласиться?
– Да
куда ты денешься?! Ты же влюблена в меня до потери памяти, – весело и
самонадеянно произнес Макс, забираясь на самую верхушку горы.
– Я?!
С чего это ты решил? – Мне пришлось возмутиться, хотя я прекрасно знала, что
Максим говорит истинную правду. Моя любовь к нему вспыхнула, как огнедышащий
вулкан, как бурный водопад, как снежная лавина. Сколько она будет дымить,
бурлить и обжигать, одному Богу известно. Но отрицать этого факта, что она уже
во мне, я не могу. Что есть, то есть. Но признаваться Максиму я не хочу, пусть
помучается. И чем дольше, тем страсть будет его сильнее. Это как запретный
плод. Он всегда сладок.
–
Потом я тебе расскажу, а сейчас надо осторожно передвигаться.
Когда
я тоже поднялась на вершину, то увидела огромный морской ковш. Море уходило за
горизонт, горы справа и слева как бы были стенками бокала, внутри которого
плескалась темная жидкость. Мы стояли с Максимом на краю обрыва. Я была
настолько утомлена, что у меня закружилась голова. Неожиданно ноги
поскользнулись на траве и стали съезжать с обрыва. Мне не удалось ухватиться за
Макса, да и он не успел вовремя прореагировать. Я повисла над морем, держась
двумя руками за выступ.
– Макс,
помоги! Скорее! – в панике прокричала я.
Максим
упал на живот и стал тянуть свою руку, я тоже попыталась дотянуться до его
пальцев, но не смогла. Руки ослабли, мне даже не удалось помолиться, я
стремительно полетела вниз.
– Макс,
я люблю тебя, прощай!
В
ответ мне удалось только расслышать, как он выругался. Нет, чтобы крикнуть
что-то прощальное.
Мое тело
плюхнулось в теплую воду и стало опускаться в прохладную глубину. Холод
отрезвил мой разум, и мне жутко захотелось жить. Я стала сопротивляться. Не
хотелось погибнуть во цвете лет. У меня только-только наметилась любовь, и я
вот так легко захотела ее лишиться? Ну, уж нет! – Подумала я и стала, сколько
есть мочи, активно работать руками. Они меня не слушались, тогда ноги пришли на
помощь рукам. Медленно, но я стала подниматься вверх. Воздух в легких
заканчивался. Ну, еще немного, еще чуть-чуть. Работай активнее, – командовал
внутренний голос. Вот уже теплая вода стала ласкать мое тело. Значит, я совсем
рядом к спасению.
Но
для последнего рывка сил не хватало. Я словно зависла в воде, находясь между
жизнью и смертью. И в этот момент крепкие мужские руки подхватили меня за талию
и вытолкнули вверх к солнцу. Вот она счастливая минута. Но где же Максим? Я
плескалась в воде и оглядывала водную гладь. Не успела я, как следует,
испугаться, как из воды вынырнул мой любимый мужчина.
–
Максим!
К
краю обрыва подошли двое мужчин. Это были кожинские охранники. Они посмотрели
на две плюхающиеся в море головы и усмехнулись. Один бугай достал мобильный и
нажал на кнопку.
–
Босс, тут у нас некоторая оказия произошла. Наши птички улетели из клетки. –
Мужчина замер на минуту, выслушивая о себе все, что думает о нем Сидор
Петрович, а потом продолжил: – От нас не убежишь. Мы держим их на прицеле. Понятно,
шеф. Будет сделано.
Бугай
отключил телефон и сказал напарнику:
–
Кожин сказал доставить этих, – мужчина кивнул головой вниз на барахтающихся в
воде Марину и Максима, – на виллу к Алексееву Николаю Николаевичу. Ты знаешь,
где это?
–
Не-а. Но это не проблема. По дороге узнаем. Сейчас главное, сцапать наших
улетевших «птичек».
Максим
на руках вынес меня на берег под скалой, я крепко держала его за шею.
Вспомнилась фрагменты из фильмов, где аналогично герой выносил героиню. В такие
моменты все девушки как одна, прислоняли свои головы к груди героев и
поизносили что-нибудь чувственное. Это же так эротично. У Максима мокрая
рубашка, через которую просвечивает его крепкое загорелое тело. Я решила не
быть оригинальной, поэтому произнесла лилейным голоском:
– Ты
красивый.
Макс
на мои слова усмехнулся и сказал:
– Нашла
время флиртовать.
– Неизвестно
сколько нам осталось, потому и говорю, что думаю.
Мужчина
моей мечты опустил меня на песок и сел рядом.
– Если
бы ты раньше думала, но не попала бы в идиотское положение.
Ну,
никакой романтики! – возмутилась про себя я. Нет, чтобы поцеловать меня…
– Знаешь,
Макс, я была плохой девочкой, но я осознала, что это не хорошо. Теперь обязуюсь
вести себя прилично.
– Я
тоже не ангел. Бегал за состоятельными дамочками…
– Тебе
это нравилось?
– Врать
не буду. Было забавно.
– А
вообще, чем бы ты хотел заниматься?
– Знаешь,
если бы у меня были бы деньги, то я купил бы виноградник.
–
Странное желание для городского жителя, но красивая мечта.
– А
ты о чем мечтаешь?
Я
сразу же хотела ляпнуть «о тебе», но сдержалась.
– О
семье. У меня никогда не было нормальной семьи. Мать я не помню, она бросила
меня, когда мне не было и года, а отца вообще не знала. Меня вырастила тетя
Соня, да и улица. Чего можно ждать от ребенка выращенного улицей. Вот и пошла
по кривой дорожке…
–
Знаешь, если бы ты пошла по другой дорожке, то мы бы с тобой никогда не
встретились.
– Что
ты этим хочешь сказать? Что жутко рад нашему знакомству? Но ведь я доставила
тебе массу неприятностей.
–
Зато можешь принести еще и массу приятностей, – на лице Максима появилась
загадочная улыбка, взгляд стал чувственным, а его губы потянулись к моим, – Марина,
если мы выберемся из этой передряги, то я обязательно возьму тебя замуж.
Пойдешь?
– С
удовольствием, – сказала я, под гипнотизирующим взглядом любимого мужчины.
Наш
поцелуй длился долго, мы наслаждались близостью. Мои пальцы сами потянулись к
пуговицам на рубашке Максима. А он нетерпеливо расстегивал мой халат. Его руки
уже блуждали по моему телу, нежно прикасаясь к самым чувственным местам. Из
моего горла вырвался стон. Еще немного бы и наши тела слились воедино.
Но в
этот момент тень скрыла от нас солнце. Над нами нависли две горы мускул,
облаченные в костюмы.
– Ну,
что, голубки, воркуете?
– Ой!
– Испуганно воскликнула я и быстро стала застегивать пуговицы на халате,
повернувшись к мужчинам спиной.
Господи,
ну что же это такое происходит? – вопрошала я про себя. Почему моя жизнь
превратилась в кошмар? Постоянную гонку от неприятностей. Как будто судьба
испытывает меня на прочность.
Максим
встал впереди и закрыл меня своим телом, насколько это было возможным.
–
Отвернитесь! – резко произнес Макс.
– Вот
еще, – усмехнулся один из жлобов. – Мы отвернемся, а вы того…, ноги сделаете.
–
Макс, не разговаривай с ними, им все равно ничего нельзя доказать, тем более я
уже оделась. Ладно, пошли, изверги, – я гневно зыркнула в сторону кожинских
«шестерок».
–
Естественно, не докажешь, потому что у них мозгов своих нет, – сказал Максим,
злобно сверкнув глазами в сторону мужиков.
–
Но-но! Поговори еще, живо в зубы получишь.
–
Ага, они все повыпадают, тогда с красотками будешь целоваться со вставными
челюстями.
Мужики
заржали, как лошади, обнажив нестройные ряды своих желтых зубов.
Максим
дернулся в сторону кожинских охранников, но я успела схватить его за руку.
– Не
надо, – тихо произнесла я.
Я
чувствовала, что Максим готов броситься
на мужиков с кулаками. Но это было бы неправильно, потому что справится с
мощными качками, ему все равно бы не удалось. Эти молодцы лишь переломали бы
ему ребра, да отбили почки, а мне хотелось иметь нормального мужа, а не калеку.
Сейчас
надо было копить силы, я надеялась, что нам еще представится возможность
скрыться. Только надо выждать и выбрать правильный момент.
Кожинские
бугаи связали нам руки и ноги и усадили на заднее сиденье машины.
– Сидеть
тихо и не шалить, – дал установку один из мужиков.
– Не
маленькие, знаем, – проворчала я.
Максим
сидел нахмурившись. Его угнетала беспомощность. В таком состоянии мужчину лучше
не трогать и ни о чем не спрашивать.
Машина
неслась быстро, но когда мы подъезжали к посту дорожной службы, то водитель
притормаживал, стараясь не нарушать правил движения. Это и понятно – не хотел
проблем с служителями правопорядка.
Впереди
показался огороженный поселок Правдинский. Он располагался на берегу моря. Я
узнала это место под Одессой. Здесь располагались виллы только состоятельных
людей – бизнесменов, функционеров, звезд шоу-бизнеса, у которых имелись
миллионы на банковских картах.
Интересно,
неужели у Кожина здесь имеются знакомые? – подумала я. Странно, зачем нас сюда
везут? Если бы нас хотели пристукнуть, то это было бы лучше сделать на берегу.
Потом бы камень на ноги и в воду. Значит, мы зачем-то понадобились Кожину, –
размышляла я. И тут услышала то, что меня ошеломило. Один из бугаев произнес:
– Ну,
че, надо на КПП спросить, где находится вилла Николая Николаевича Алексеева.
–
Ага, сейчас приторможу.
– А
ты думаешь, нас пропустят?
– Да,
наверное, охранников должны были поставить в известность, что Алексеев ждет
гостей.
И тут
я напрягла память: что было написано на визитке того мужчины, который
представился господином Алексеевым:
– Как
вы сказали – Николай Николаевич Алексеев? – полюбопытствовала я.
– Да,
а что тебе за печаль? – спросил мужик, который сидел рядом с водителем. Он
обернулся и посмотрел на меня. – Ты и ему насолила?
Мужики
на переднем сидении заржали, а Макс вопросительно посмотрел на меня, ожидая объяснения.
Но что я могла ему сказать?
| 
