В дверь постучали, Мери открыла, ожидая увидеть на улице парочку ребят. Но возле порога лежала традиционная тыква со светящимися прорезями для глаз и рта. «Вот, сорванцы, еще пожар устроят» - без злобы подумала женщина.
Она присела и попыталась поднять тыкву, чтобы внести ее в дом. Та оказалась неожиданно тяжелой, оторвать тыкву от ступенек Мери не смогла. Женщина наклонила голову пониже, чтобы посмотреть, может, дети умудрились тыкву чем-нибудь приклеить.
Она внимательно взглянула на светящийся внутри овоща огонек. Мери не увидела свечки, огонь мгновенно стал ярким, до рези в глазах – и холодным. Пламя постепенно темнело, не гасло, а меняло цвет. Ярко-оранжевое вначале, почти сливающееся с кожурой, стало цвета сочной клубники, потом – зрелой малины, переспевшей вишни…
Мери глядела внутрь и ощущала, как это пламя забирается внутрь, холодное, неласковое пламя, страшное. Но не такое, как при пожаре, когда огонь готов спалить все, что окажется поблизости, нет, это пламя вкручивалось буравчиком в глаза, постепенно расширяясь, расширяясь… Мери показалось, что от этого холодного огня ее голова просто не выдержит и расколется, как стеклянная бутылка, в которую налили воды и сунули в морозилку. Женщина закричала «Помогите!», и не услышала своего голоса.
«С днем всех святых!» - прозвучал тихий шепот возле уха и пламя ее отпустило.
Мери покрутила головой – вокруг никого, огонь в тыкве потух.
- Надо завтра пойти к доктору, проверить давление, а то нагнулась - и плохо стало. Вдруг у меня опухоль мозга – сказала Мери сама себе вслух. Она не видела, как изменились ее глаза – из ярко-синих превратились в блекло-голубые, выцветшие, как у столетней старухи.