Действующие лица:

«НОРРА» (Нора Арбузовна Меллон) - Директор оздоровительного лагеря с
литературно-пионэрским уклоном
«СОВА» OLDFLOW - Удивительная женщина-литератор,
меняющая свой облик в зависимости от
ситуации

«Белла ВИ» (Нина Дё) - писатель
«ОЛЬГА» (Ольга Моршанская - писатель
«ЛЮДОЧКА» (Людмила Баядеркина) - писатель

«АУЛИНА» (Ирина КосмА) - 1-й литератор
«ДЖЕЙН» (Настя Севастопольская) - 2-й литератор
«АННА» (Анна Московская) - 3-ая литератор-ша
«МАЛАХИТ» (Наталья Тверь-Бирюзовая) - 4-й литератор
«КСЮША» (Ксения Уссурийская) - 5-й литератор
«ЭФФА» (женщина) - 7-й литератор
«ЖУРНАЛИСТ-КА» (Евгения Мерцальская) - 8-й литератор

«ОПЕР» (Егор Красноярский) - 1-й грибник (бывший сотрудник
правоохранительных органов,
генерал-майор в отставке)
«БАРХАН» (Евгений Евгеньевич Алиханов) - 2-й грибник (местный татарин
построивший на собственные
средства первую мечеть в Арбузовке)
«RITA» (Рита Шизгаррова) - владелица рублевого пансиона

«ЛОСЬ» (Лось по кличке ИЗВЕР) - очень умное животное, негласный
Командующий лесного массива

«ЕЖИК» (Еж по кличке ХИТРЫЙ) - весьма умное животное из живого уголка
лагеря
«МАНГУСТА» (Зверек по имени Октябрь) - доброе животное из живого уголка лагеря
«КРОЛИК» (Заяц по кличке PINK) - довольно тупое животное из леса

«ГЮРЗА» (Ядовитая змея по кличке ZA) - змея, сбежавшая из живого уголка лагеря
«УЛИТКА» (Улитка) - виноградная улитка, уползшая из живого
уголка лагеря

«RUTAS» (Рита Шизгаррова) - владелица рублевого пансиона
«ШУТ» (дядя Леша) - вечный странник, временно работающий
в лагере ночным сторожем, а в лесу
дневным лесником

Остальные действующие лица появляются в порядке их появления на сцене.

АКТ ПЕРВЫЙ

Картинка первая.
Раннее утро. Берег лесного озера. Среди деревьев стоит палатка, перед ней догорающий костер с дымящимися головешками. Вокруг палатки разбросаны рюкзаки, сумки, консервные банки, остатки продуктов, бутылки – следы недавнего застолья. Около костра слегка различимы две спящие фигуры.
Из леса выходит ЛОСЬ, оглядывает обстановку, видит рассыпанные фрукты – начинает с хрустом жевать яблоки.

БАРХАН (просыпаясь):
«Эй ты, рогоносец! Не трожь овощи! А ну положь на место, кому-тебе говорят!»

ЛОСЬ (спокойно):
«Щас как по я…цам копытом двину, гусеница ты безглазая!»

БАРХАН (испуганно):
«Да, не, ты чё? Я ж так… типа – пошутил! Ешь, сохатый, не стесняйся…»
(в сторону:) «Сука рогатая!»

ЛОСЬ подходит к дереву, смотрит на прислоненное к стволу охотничье ружье. Резко бьет копытом по прикладу. Приклад разлетается в мелкие брызги.

ЛОСЬ:
«Теперь я вижу, кто в меня шмалял этой ночью. Ты что? Совсем страх потерял?»

БАРХАН:
«Да не, Лосяра, я ж не в тебя целился! Там кабан сзади пробегал, вот я и хотел его… завалить…»

ЛОСЬ:
«Кабан, говоришь? Ладно. Сейчас пойду КАБАНУ расскажу, как ты его завалить хотел!»

БАРХАН:
«Подожди-подожди… ты не понял! Там мишень висела на березе, типа, картинка – кабан, понимаешь?»

ЛОСЬ:
«Разберемся…» (уходит в лес)

БАРХАН (рассматривает разбитый приклад, злобно):
«Ну, мерин лесной, ну, кобыла дремучая! Погоди, доберусь до тебя…!»

С земли поднимается ОПЕР, отряхивается, удивленно смотрит вокруг, видит БАРХАНА.

ОПЕР:
«Алё, гараж! Ты кто?»

БАРХАН:
«Я - БАРХАН. А ты?»

ОПЕР:
«О-о! БАРХАН! Это, чё, погоняло такое? А почему – БАРХАН?»

БАРХАН:
«Ну, погоняло, да, а чё? Нормальное имя сына аллаха»

ОПЕР:
«А-а, ну ладно! Аллаха, значит… (задумывается): Ну, а я - ОПЕР»

БАРХАН:
«ОПЕР? A чё - ОПЕР?»

ОПЕР:
«В Красном Яре бригаду держал. В свое время. Теперь вот в отставке… На отдыхе»

БАРХАН:
«А чего мы здесь-то? Чего тут было-то? Палатка какая-то… Ты в курсах?»

ОПЕР:
«Ну, ты даешь! Неужели ничего не помнишь? И как из берданки шмалял, и как русалку купать водил… Ничего-ничего?»

БАРХАН (испуганно):
«Бли-инн..! Что за русалка-то?»

ОПЕР:
«Да одна из этих (кивает на палатку), ты к ей ласты привязал и в озеро скинул. А другую на дерево посадил и кричишь: Лети, мол, синяя птица…»

БАРХАН (заинтересованно):
«И чё? И где они?»

ОПЕР:
«Которая русалка, уплыла, наверное… Я, говорит, фэнтези, ну, фантазерка, по-нашему. Люблю, грит, разные, там, гейм-игры и прочие увеселения. Называлась как-то… то ли Шеньга, то ли Шарьга… не помню»

БАРХАН:
«А вторая, птица которая… синяя?»

ОПЕР:
«Так улетела… нызенько-нызенько так, по-над лесом так и улетела… сердешная…»

БАРХАН:
«Как это – улетела?! Просто так взяла и улетела?»

ОПЕР:
«Вот именно - просто! Она все кричала: просто, просто! Кипр – просто! голый плеоназм – просто! Всё – просто! Вот и докричалась, бедная… Улетела, короче!»

БАРХАН:
«Да-аа… интересно! А откудова эти бабы-то? Чё, их много тут еще?»

ОПЕР:
«Пионэрки-писательницы. В лагерь приехали. А директриса их не пускает – у вас, говорит, докУментов нету, что вы, типа, эти… как его..? литераторы! А мы с тобой вчера здесь нарисовались… как-то случайно.., а эти – шар… шатр… шипр… Тьфу ты! Шартрез пьют! Ну, мы на хвост им и упали… Потом нарезались все, конечно»

Из палатки появляется БЕЛЛА ВИ, весьма интересная женщина с ярко выраженной сексуальной привлекательностью и эротической направленностью.

БЕЛЛА ВИ (заинтересованно):
«Ой! Муж-чиныы..!»

Вслед за ней появляется АУЛИНА, скромная симпатичная молодая женщина в повязанном по-деревенски платочке.

АУЛИНА:
«Ой, мальчики! Здравствуйте! А вы местные?»

ОПЕР удивленно смотрит. В сторону:
«И эти ни хрена не помнят..! (АУЛИНЕ): «Местные, местные мы…»

ОПЕР с БАРХАНОМ отходят к лесу. БАРХАН замечает на дереве объявление, читает вслух: «СНИМУ КВАРТИРУ С МЕБЕЛЬЮ И МУЩЩИНОЙ», снимает листок, объясняет ОПЕРУ:
«Надо позвонить обязательно! Мебель не проблема, найдем!»

Оба уходят в лес.

Из палатки вылезают остальные женщины-литераторы, отряхиваются, осматриваются, рассаживаются вокруг костра. Начинается обычный женский гвалт-базар-вокзал немногочисленной женской компании.

Последней появляется ДЖЕЙН, милая девушка со следами юношеской непосредственности и девичьей наивности. Она в камуфляжной форме, черный берет лихо заломлен набок. Сразу видно, что ДЖЕЙН может здесь командовать.

ДЖЕЙН:
«Ну-ка, сели все! Тихо, умолкли! Начинаем совещание. Итак, надо выяснить: первое – где находимся! Рекогносцировочку провести придеться. Второе – чё делать будем, если нас в лагерь опять не пустят! Ну!? Какие будут соображения?»

АННА (девушка в майке с вечной сигаретой в зубах):
«Девки! Ша! Я чё хочу сказать…»

ЛЮДОЧКА (молодая дама, приятная во всех отношениях, перебивает):
«Да погоди ты..! Я что слышала про лагерь этот! (понижая голос): говорят, что это бордель тайный..! Что, типа, попадешь туда – назад уж не выберешься!»

МАЛАХИТ (милая блондинка с очень проницательным взглядом):
«Да ну, что ты! Какой бордель?! Это слухи такие распускают злые люди! А вот то, что потом не выбраться – это да! Эт-то точно! Есть примеры…»

КСЮША (очаровательная девушка с весенней улыбкой):
«Да-да, я тоже слышала, что назад дороги нет! Засасывает… А бордель – это на 38-ом километре, там деревня есть, Петровка называется…»

БУСИНА (мелированная девушка):
«Да ты что!! Петровка на 38-ом – это Пансионат для особоодаренных! «RUTAS» называется, там хозяйка очень приличная женщина, говорят писательница известная, бестселлеры штампует, как гвозди кует! Так что не надо, там всё ОК!»

ДЖЕЙН:
«А что за пансионат-то? Подробности!»

АННА:
«Девки! Ша! Я чё сказать хотела…»

БУСИНА:
«Да погоди ты! Рублевый пансионат это, на шоссе Рублевом находится, понятно? Ну и цены там вполне… божеские – все по рублю!»

ДЖЕЙН:
«Ну, ладно, по рублю – так по рублю! Кто пойдет? (спохватываясь): Тьфу ты, черт! Я хотела сказать: кто еще что-нибудь знает про Лагерь?»

ОЛЬГА:
«Я вот что про эти места знаю. Хозяйка – нормальная тетка, весьма интеллигентная – мультики снимает типа «Давай, что ли, подженимся!». Пишет иногда, очень даже неплохо. Книжка её «По булыжной мостовой мягко катила карета» все рекорды побила в Арбузовке, Меллон-сити и в Нор-рильске. А вот места эти окрестные… очень даже загадочные. Ходят слухи, что люди здесь пропадают… Исчезают каким-то непонятным образом»

АННА:
«Шш-аа! А я чё слыхала..!»

ЭФФА (АННЕ):
«Да погоди, ты..! (всем): Да-да, мне тоже говорили, что здесь люди (понижая голос): в животных превращаются!»

ВСЕ (хором):
«Да ты что-о-ооо…?!»

Затемнение. Звучит «Концерт для двух клавесинов с оркестром» И.С.Баха.

Картинка вторая.

Тот же берег лесного озера. Жарко пылает костер, над ним – котелок, что-то варится-парится. Вокруг костра все участники первой картинки с оживленными глазами, в руках у всех - кружки. В центре ОПЕР с БАРИХАНОМ, заметно поддатые. БАРИХАН встает, поднимает кружку..

БАРХАН (торжественно):
«Так выпьем же за…» (задумывается)

ОПЕР (подсказывает):
«Выпьем с горя! Где же кружка?..»

БАРХАН (догадываясь):
«За Арину Родионовну..!»

ОПЕР (в сторону):
«Тьфу, дурак! Черт нерусский!»

ВСЕ (оживленно):
«Урр-раа! За русскую литературу-ууу….!

Все чокаются, выпивают, радостно смотрят друг на друга добрыми писательскими глазами.

АННА:
«Ша! Тост..!»

ДЖЕЙН:
«Да погоди! Дамы! И господа, конечно..! А давайте к НОРРЕ делегацию отправим! Ну, чтобы нас запустили всех. Без докУментов! И выберем делегатов!»

ВСЕ:
«Идея! Надо подумать…!»

Все расходятся по опушке, думая, делятся на группки, оживленно разговаривают.
Прожектор высвечивает ОПЕРА и БЕЛЛУ ВИ. Они стоят на авансцене, над ними береза шумит зеленой листвой, поют лесные соловьи. ОПЕР хищно смотит на БЕЛЛУ ВИ, та смущенно прячет глаза, бурно вздымается высокая грудь.

ОПЕР:
«Надолго в наши края?»

БЕЛЛА ВИ (загадочно):
«Будет за-ави-исеть… От обстоя-я-яте-ельств... А Вы с какой целью интересуетесь?»

ОПЕР (задумчиво):
«… да, вот, подумалось вдруг… (поет): «Что-то сердце, что-то сердце растревожило…»

БЕЛЛА ВИ:
«Ой, как проникновенно..! А я слышала, что Вы еще и стреляете неплохо?»

ОПЕР (снисходительно):
«Неплохо! Да, есть такое дело - туза с десяти шагов погашу! Желаете посмотреть?»

Оглядывает поляну, видит разбитое ружье без приклада.

ОПЕР:
«Видите, во-он на сосне муравей сидит? Смотрите внимательно!»

Все подходят ближе, с интересом наблюдают за происходящим.

ОПЕР взводит оба курка, от бедра стреляет в сторону сосны. Сзади с шумом замертво падает БАРИХАН. ОПЕР удивленно смотрит на тело, машинально нажимает на курок, стреляет вверх.
Тут же с неба на поляну падает павлин. Птица встает, отряхивается, распускает хвост, смотрит на окружающих.

ПТИЦА:
«Ну, что, павлинов не видели, что ли?»

АННА:
«Ша… Павлин…»

ПТИЦА (превращаясь в диковенную птицу):
«Да, погоди, ты! Не павлин я, Птица Феникс, типа желания разные исполняю! Какие хотите! (ОПЕРУ): Ты, кстати, в меня не попал! Стрелок Ворошиловский..! Это я так – мимо пролетала..! (глядя на БАРИХАНА):» А что это он у вас какой-то неживой?»

ОПЕР (оживляясь):
«Дурака валяет! И патронов-то не было! Шутим просто… (БАРИХАНУ): Эй, вставай, аятолла хомейни!»

БАРИХАН вскакивает, начинает кланяться в разные стороны на восточный манер.

АННА (радостно):
«Шша-ааа! Я сейчас говорю! Значит – любые желания?!»

ПТИЦА:
«Любые! Какие пожелаешь!»

АННА (вдохновенно):
«Хочу..! Хочу…..! (думает, все вокруг стоят в оцепенении) Хочу, чтобы сейчас была зима!»

БАРХАН (в сторону, восхищенно):
«От-т ду-ураа..!»

ПТИЦА:
«Какая зима? Ты что, милая, перегрелась? Август на дворе! Желание отменяется! Следующий!»

ЖУРНАЛИСТ-КА [/i](«Стройна, высока, с длинной бледной шеей, которую украшали жемчуговые колье. Дорогое атласное платье обнажало худые ключицы, смолянисто-черные локоны вдоль бледного, как снег лица спускались на плечи А глаза… эти карие очи, в которых искрился скрытый огонь страсти, надменные губы, правильный нос, впалые щеки… а главное, грудь…»):
«Я, все-таки журналист. По «Закону смерти» хочу стать главным редактором газеты «Мерцающая правда»! А то уже соскучилась стоять в кругах элиты!»

ПТИЦА (задумчиво глядя на девушку):
«Закон смерти, говоришь? Журналист, говоришь? Ну-ну… (внезапно резко): Будешь! И главным, и старшим, и знаменитым… то есть – знаменитой! Всему свое время, девочка! Следующий!»
Все молчат, завороженно глядя, как ПТИЦА превращается в сову – глаза горят хрустальными бликами, золотое оперение блестит солнечными брызгами, стройная подтянутая СОВА.

АННА (восхищенно):
«Шша-ааа..! Вот это класс-сс! И… вы, чё… и так можете..?»

СОВА:
«Да, милая. И так, и по другому… положение обязывает! Ну, так кто следующий..? А то, ведь, третье, последнее!»

БАРХАН (смущенно, но уверенно):
«… вот денег бы! И побольше! А то, знаете… времена такие сложные…»

СОВА (взмахивает золотым крылом):
«Легко!»

Тут же сверху на поляну начинают падать какие-то мелкие бумажки. Все удивленно смотрят, ловят, рассматривают.

БАРХАН (держит в руках целых ворох)):
«Чё-то я не понял! Это же фантики! Конфектные! И все одинаковые – один «Каракум»!»

ЛЮДОЧКА:
«А у меня «Театральные»! «Баядерка» какая-то… написано!»

БЕЛЛА ВИ:
«Ой! Как интересно! А у меня Амурчик нарисован… И симпатичный такой..!»

ЖУРНАЛИСТ-КА:
«Странно… У меня «Птичье молоко»… и «Муму» еще…»

ОПЕР (обращаясь к СОВЕ):
«Простите, уважаемая, а что это за фантики такие? Вас, ведь, товарищ попросил деньжат подкинуть… слегка. И все мятые какие-то… Можно было бы и конфетками дам угостить!»

СОВА:
«Ну, насчет фантиков это вы у шута этого горохового спросите! А что касается денег… Как знать, как знать – может и фантики, а может и что-то другое… (в сторону: Классиков надо читать! Деревня!»)

СОВА (смотрит вверх, кричит раздраженно):
«Эй ты, малахольный! А ну слазь с дуба! Ты куда конфеты подевал?! И фантики почему такие мятые?»

Сверху на землю падает ШУТ, отряхивается, смотрит на всех подозрительно, но с любовью. Звенят бубенцы на шутовском колпаке.

ШУТ (насмешливо):
«Полушайте, птица, вы мне про мятые ничего не говорили! А конфеты я съел – фантики к пальцам прилипать стали, ну, я их и покидал вниз. Как договаривались! И вы мне, кстати, не доплатили еще. За вредность. И книжку какую-то я выиграл недавно. На конкурсе. Так и не прислали, мадам…»

СОВА превращается в известного всему миру генералиссимуса времен развитого социализма – дымит трубкой, топорщится усами, скрипит начищенными сапогами.
Все застывают в немом изумлении.

ЖУРНАЛИСТ-КА (восторженно):
«Вот это да! Высший класс!»

ШУТ (грустно, в сторону):
«М-даа.. этого-то я и боялся..» (изчезает)

ОЛЬГА, БЕЛЛА ВИ и некоторые другие (задумчиво):
«…дд-да-а-ааа… бывает…»

Остальные молчат, задумавшись о прожитых годах.

Затемнение. В тени лесных деревьев виден профиль ЛОСЯ – теперь это Грустный
Рыцарь, задумчиво и укоризненно глядящий в зрительный зал, жующий антоновские яблоки.
Звучит «Танец рыцарей» из балета С.Прокофьева «Ромео и Джульетта»

Картинка третья

Лесная поляна. Облокотившись на сосну, полулежит ЛОСЬ и читает книгу, страницы которой ему переворачивает МАНГУСТА. Рядом КРОЛИК, УЛИТКА и ЕЖИК заглядывают в книгу.

УЛИТКА:
«Ты, хоть бы, вслух почитал, сохатый. А то всё про себя да про себя!»

ЛОСЬ:
«А про меня здесь ничего не написано. И вообще – эротика это! Тебе это (внимательно разглядывает УЛИТКУ) ни к чему!

ЕЖИК:
«А автор-то кто? Известный кто-нибудь? Что-то мне не разобрать…»

ЛОСЬ:
«Автор весьма известен… э-эээ… в определенных кругах, так сказать. Е.Мерцальская, журналист и талантливый писатель»

МАНГУСТА:
«Ну, так, прочти кусочек какой-нибудь! Очень люблю я… про еротику… (задумчиво смотрит на КРОЛИКА)

ЛОСЬ:
«Хорошо, слушайте!
Александра прекратила смеяться, но улыбку на лице все же оставила. А князь же резко посерьезнел, и отведя взгляд с девушки в пол, замолчал. Наверное, Верецкая отвлекала его от мыслей. Конечно, она была так хороша собой, что просто не могла не привлечь внимание молодого поэта.

КРОЛИК:
«Замечательно! Мне очень нравится!»

ЛОСЬ (продолжает):
-Александра Кириллова, бросьте всякие подсчеты…давайте лучше займемся делом поважнее! - она пересела к князю на диван, он потянул её к себе и страстно поцеловал в губы.
Софья Кирилловна все это время стояла за гардиной и наблюдала за происходящим в гостиной. Больше всех княжна боялась, что её заметят, и прогонят, ей так хотелось послушать красные речи Садовского.
Однако говорить, он видимо, в ближайшие минуты не собирался, так, как был сильно занят Александрой - после поцелуя он снял с неё сначала платье, затем комбинацию, и когда принялся за панталоны, Верецкая вдруг одумалась и оттолкнула его от себя.

УЛИТКА:
«Ой! Помедленней, пожалуйста с этого места!

КРОЛИК:
«Ка-ак интересненько! Особенно про комбинацию… Захватывает! А дальше..?»

ЛОСЬ:
«Дальше… дальше тут вот какие дела…
Он начал спешно водить пером по бумаге, затем что-то черкать, а Софья с обнажено спиной стояла среди комнаты…она чувствовала шероховатую поверхность бумаги, прикосновение к неё пера…

МАНГУСТА:
«Чё-то я не понял! «Прикосновение к неё пера» ? Это как? Что это за перо такое? И куда оно прикосновение сделало? То есть – к кому?»

ЛОСЬ:
«Эх, ты, серый ты наш! Это – литература!» (в сторону): Однако..!

Среди кустов слышен какой-то скрежещий звук. Все смотрят в ту сторону. ГЮРЗА сосредоточенно грызет сосновый пенек.

ЕЖИК:
«Эй, подруга! Ты что? Голодная, что ли? Ползи сюда, длиннохвостая, у меня тут пара жуков заначены!»

МАНГУСТА ( глядя на ГЮРЗУ, принимает бойцовскую стойку)

ГЮРЗА:
«Сам ты голодный! Это я зубы точу, хочу одного деятеля покусать… слегка!»

ЕЖИК:
«Кого это?»

ГЮРЗА:
«Да ходит тут один. ШУТ гороховый. Письмо мне написал, видите ли…»

КРОЛИК:
«Покусай-покусай, милая! Очень мне он не понравился: цитатами пользоваться не умеет, про эпиграфы я, вообще, молчу, а то, что плагиатор – это всякий подтвердит! А что написал-то?»

Из травы ГЮРЗА вытягивает скомканную бумажку.

ЕЖИК ( читает):

Is.._fr…, почему Вы пропали с моего горизонта? Разве Л/С не есть основа начала взаимоотношений? Пользуясь случаем: есть рассказ и есть Вы, БЕТА-РИДИНГ? Идет?

ЕЖИК:
«Ну? А ты, чего, ответила?»

ГЮРЗА:
«Да как я отвечу-то? Ни читать, ни писать я не умею!»

На поляне появляется НОРРА, свирепо оглядывет всех.

НОРРА:
«А вы что тут расселись? Ну-ка, марш по клеткам и по нор-рам! (ЛОСЮ): К вам, любезный, это, конечно же, не относится!»

ЛОСЬ закуривает сигару, задумчиво смотрит в небо. Остальные расходятся-расползаются.
Звучит «Вальс цветов» из балета П.И.Чайковского «Щелкунчик»

Конец первого акта

[i]