| егор | Дата: Среда, 2009-10-21, 0:47 AM | Сообщение # 1 |
|
Группа: Удаленные
| - 1 –
- …И последнее! – подполковник Басаргин, начальник отдела уголовного розыска города Красногорска, близоруко щурясь, оглядел сидящих перед ним оперативников. Понедельник… Общеотдельская планерка… - На долж-ность старшего оперуполномоченного второго отделения прибыл старший лейтенант милиции Михайлов. Игорь Николаевич. Прошу любить и жало-вать.
Игорь чуть приподнялся над стулом, обозначая себя. Хотя особой необхо-димости в этом, собственно, и не было. Благодаря росту, он и так выделялся в ровных рядах городских оперативников, невольно привлекая к себе внима-ние.
Ну, и, кроме того, в последние полгода ему частенько приходилось стал-киваться с представителями городского розыска, участвуя в совместной ра-боте по тем или иным делам. Так что в представлении особой нужды не было – знали его. Но… Порядок есть порядок.
Краем глаза Игорь успел заметить, как скривился Кривцов, начальник второго отделения, с сегодняшнего дня – его непосредственный начальник. Вроде как у человека зуб вдруг заныл. Но только на свой счет Михайлов эту гримасу не принял – мало ли… Он не давал Кривцову повода думать о себе плохо.
- Вопросы есть?.. – поинтересовался Басаргин. Ответом ему было общее молчание… - Ну, тогда по рабочим местам, господа офицеры!
Застучали отодвигаемые стулья, зашевелился народ.
В дверях Игоря, выходящего вместе со всеми, поджал крепыш Богун. Улыбнулся, хлопнул по плечу:
- Ну, что, старшой?.. С тебя причитается! Дожал-таки Самсон?..
- Дожал… - тяжело вздохнув, согласился Михайлов…
…Его никогда не привлекали лавры знаменитого «сталинского сокола» майора Пронина. Он не смотрел с замиранием сердца сериалы «про ментов» - «Прорвемся, опера!» Он вообще даже подумать не мог, что окажется одним из этих самых «ментов». Даже, наверное, скажи ему такое кто-нибудь посто-ронний – счел бы за оскорбление.
Игорь заканчивал юридический факультет местного университета, играл в баскетбол за команду этого славного учебного заведения и о будущем не за-думывался. Либо пригласят в профессиональную команду мастеров, либо… Либо он станет адвокатом. Как отец. Николай Георгиевич Михайлов был до-вольно известным и авторитетным в городе правозащитником, специализи-рующимся на защите представителей «новой братвы» - быстроглазых и не-сколько развязных молодых людей, большинство которых страдало избыточ-ным весом. Разумеется, что и своему единственному чаду он приготовил местечко, «посадочную площадку» рядом с собой. Работа, как говорится, не пыльная, но денежная…
Вот с такими настроениями и отсутствием всяких проблем Игорь получил диплом «федерального образца»… А дальше все пошло не так. Тренер ко-манды мастеров с предложением не спешил. А когда Михайлов напомнил о себе, сообщил, что таких, как он, любителей – надо было слышать, с каким презрением прозвучало это слово в устах тренера! – в городе до хрена и больше. И прошедшие пять лет надо было не «книжечки читать», а делом за-ниматься. Настоящим делом – как многозначительно растолковал тренер.
Спорить с ним было трудно. Действительно, в отличие от многих товари-щей по команде, Игорь не только занимался спортом, но и учился. Причем учился достаточно неплохо. Ну, значит, полученные за годы учебы знания пригодятся в адвокатуре…
Но тут возникли проблемы у отца. Они у него периодически возникали – слишком уж неуправляемыми и «обезбашенными» были его клиенты. Им объясняешь, объясняешь, они кивают, соглашаясь… А потом – раз! И такое выкинут…
Да и сам правозащитник постоянно ходил на грани фола. Или – уже за гранью?.. Он всегда работал на победу. А какими методами она будет дос-тигнута… Да разве это важно?! Победителей не судят! Хотя не всегда. Как вот в этот раз.
Николая Георгиевича «таскала» комиссия по адвокатской этике, РУБО-Повцы, которым он не однажды переходил дорогу, «внагляк» прицепили за адвокатом «наружку», в прокуратуре его через день допрашивали в качестве свидетеля, не скрывая при этом, что в качестве обвиняемого он бы был для «прокурорских» более желанным собеседником. Кроме того, тот клиент отца, из-за которого все это началось и который по собственной глупости «заехал» в СИЗО, правильных выводов не сделал, во всех своих неудачах обвинил ад-воката и теперь писал из-за «решки» грозные «малявы» во все концы. При-чем в этих письмах обещание немедленно по освобождении совершить с са-мим адвокатом, с членами его семьи, а также с домашними животными и предметами бытовой техники правозащитника насильственный половой акт было самым, можно сказать, доброжелательным.
Вполне понятно, что в таких условиях Николай Георгиевич не мог ничем помочь сыну с трудоустройством. Хотя считал эти трудности временными – не впервой, знаете ли. Имели место подобные прецеденты. И всегда все за-канчивалось без каких-либо серьезных последствий.
- Перетолкайся пока где-нибудь, - посоветовал он отпрыску. – Лучше по специальности. Чтобы диплом силу не утратил. Да и ценз наработаешь. А как только все устаканится…
Наверное, можно было бы устроиться в юридический отдел какого-нибудь банка… Или – в какую-нибудь из «патронируемых» клиентами отца фирм… Солидно и престижно. Но то – дополнительные переговоры, звенья в цепи взаимных нематериальных долговых обязательств. И к понятию «перетол-каться» никак не подходило.
Спорт приучил Игоря не тянуть с принятием решения. Действуй не заду-мываясь, интуитивно – это и будет самым правильным. Он просто вышел в интернет, просмотрел объявления о работе, записал несколько адресов… Первым оказался адрес городского управления внутренних дел.
В кадрах за молодого дипломированного специалиста, рослого – за два метра – и физически крепкого, что называется, ухватились. Вцепились двумя руками, клятвенно обещая огромное количество адреналина, море романти-ки, всевозможные блага, почет и уважение окружающих.
Ну, насчет того почета и уважения, которым менты пользуются среди граждан, Игорь иллюзий не строил. Прекрасно знал, как относится население к человеку в погонах. Блага… Те деньги, что зарабатывал отец, позволяли семье поддерживать такой уровень жизни, о котором большинство сограждан могло только мечтать. Романтика и адреналин… Младший Михайлов считал себя слишком взрослым и циничным для того, чтобы такие вот эфемерные, нематериальные факторы могли повлиять на его выбор.
Но, не смотря ни на что, он позволил себя уговорить. Пусть непопулярная в массах милиция… Но все же это – мужское дело. Не то, что работа в каком-нибудь коллекторском или антиколлекторском агентстве, где шустрые моло-дые люди целыми днями заняты тем, что кого-то «разводят» и «кидают», оперируя статьями и параграфами запутанного российского законодательства ничуть не хуже, чем клиенты Михайлова-старшего - битами и «стволами».
Кроме того, гарантированная, законная, не «купленная» отсрочка от при-зыва. Не то, чтобы Игорь так уж боялся армии… Дальше армейского спорт-клуба все равно не пошлют. Просто не хотелось терять, выбрасывать из жиз-ни пару лет.
Ну, а при выборе милицейской службы, в которой предстояло работать молодому специалисту, решающим стало то, что в уголовном розыске не принято было носить мешковатую и неудобную милицейскую форму…
С такими настроениями Игорь и оказался в отделении милиции «Авиаза-вод», на самой отдаленной окраине Красногорска. Добросовестно полгода ждал, пока отец «наведет мосты» и «решит вопросы». А потом все, все планы и намерения полетели под откос, как подорванный партизанами фашистский эшелон.
Тройное убийство, глупый, какой-то детский спор с начальником крими-нальной милиции города, полковником Самсоновым… «Черная» пахота, ко-гда нет ни дня, ни ночи, когда постоянно хочется спать, но держишься на од-ном только «голом» характере…
Девятнадцать долгих жарких дней прошлого августа самым коренным об-разом изменили жизнь Игоря. После задержания серийного убийцы Малахо-ва младший Михайлов понял – он не ищет другой судьбы. Розыск – это его. Навсегда.
После того, как было раскрыто убийство семьи Титенко, само собой сло-жилось так, что лейтенант Михайлов стал заниматься в отделении милиции Авиазавод преступлениями против личности. То есть, убийствами, изнасило-ваниями, нанесениями вреда здоровью… И, надо полагать, преуспел на этой стезе. Все тот же полковник Самсонов, который по собственной инициативе взялся опекать молодого и перспективного оперативника, трижды в течение полугода предлагал Михайлову перейти в УВД города.
Надо сказать, что «на земле» к управленческим оперативникам относи-лись всегда несколько свысока, считая их «писарчуками» и «бездельниками». Поэтому на предложения Самсонова Игорь, гордящийся своей службой, сво-ей принадлежностью к милицейской элите, неизменно отвечал отказом.
Отказы эти Владимира Семеновича раздражали. Он начинал материться, кричать, что Михайлов работает последний день и уже завтра будет уволен. Впрочем, Игоря эти угрозы не пугали – он уже давно понял, что у полковни-ка просто такая манера общения с теми, к кому он неравнодушен. Можно сказать, свойская. Кстати, с теми, кого Самсонов считал безнадежным и даже вредным на службе, Владимир Семенович был предельно корректен. Даже вежлив. Но эта вежливость для людей понимающих была намного страшнее мата и угроз.
В очередной раз Самсонов прикатил после присвоения Игорю очередного звания – «старший лейтенант милиции».
- Ну, поздравляю… - небрежно сунул ладонь, зыркнул исподлобья, огля-делся по сторонам: - Что, и чая не предложишь?..
Пока Игорь готовил чай, Владимир Семенович устроился за его столом, закурил – полковник вообще курил очень много, буквально сигарету за сига-ретой.
Получив кружку горячего чая, Самсонов затушил сигарету, отхлебнул глоток и перешел непосредственно к делу:
- Слушай, Михайлов, тебе не надоело ерундой заниматься?
- Вы о чем, Владимир Семенович?.. – тоскливо спросил Игорь, уже зара-нее зная, о чем пойдет разговор.
- Вот я тут сводки посмотрел за последнюю неделю… - полковник опять склонился над кружкой. Отхлебнул немного, покатал во рту, чтобы в полной мере ощутить аромат и вкус напитка. Проглотив, продолжил: - Вот смотри, ты выезжал…
Открыв ежедневник, зачитал вслух и с выражением:
- Кража денег в сумме сто рублей… Отказной?
- Ну, отказной… - признался Игорь. – По малозначительности…
- Ага! – торжествующе воскликнул Самсонов. – А вот это – «неизвестный преступник тайно похитил с веревки на балконе следующие вещи…» Тоже ведь отказал?..
- Отказал… - смутился оперативник. Грешен, что уж тут… Получил в ме-теоцентре справку о том, что в день кражи в районе авиазавода проходил уз-кой полосой ураган, который и унес эти самые вещи.
- Шоколадку отдал?.. – понимающе ухмыльнулся Самсонов.
- Конфет коробку… - Игорь вдруг почувствовал, как горят его уши.
- Понятно – кризис… - с глубокомысленным видом кивнул Самсонов. – И вот это ты не считаешь ерундой?..
- Работа такая… - пробормотал Игорь, сам понимая, насколько неубеди-тельно звучат его слова.
- Для выполнения такой работы нужны соответствующие ей исполните-ли, - назидательно поднял палец полковник. – Их хватает, поверь. И исполь-зовать тебя для получения липовых справок – идиотизм полнейший. Это все равно, что компьютером гвозди забивать.
Некоторое время сидели молча. Полковник прихлебывал чай, а Игорь размышлял над его словами.
Действительно, в последнее время он чувствовал, что в маленьком посел-ке ему просто тесно. Нет простора для маневра, нет интересных, сложных дел, в работе над которыми требуется максимальная концентрация, полная отдача всех сил и знаний. Как тогда, прошлым летом…
- У меня в день, в среднем – два убийства по городу, - не глядя на Михай-лова, неожиданно продолжил полковник. – Из четырех мы раскрываем три. Это - хороший показатель. Не только по области, но и в целом по стране. Вот только это четвертое… Оно ведь одно первых трех стоит. По сложности… Получается, что каждый четвертый убийца, самый опасный, самый дерзкий, остается на свободе. И может продолжить свой промысел…
Владимир Семенович опять замолчал, буквально уткнувшись носом в кружку с уже остывшим чаем.
Игорь тоже помалкивал. Каких-то вопросов начальник не задавал, а вы-сказывать свое мнение по поводу им сказанного… Ну, это, по меньшей мере, нескромно. Не к лицу лейтенанту, пусть даже и старшему, советовать пол-ковникам. Да и не нужен Самсонову совет…
- Значит, так! – полковник решительно отодвинул кружку на край стола. – Предлагаю только один раз – второго не будет. Так и сгниешь в этих разва-линах, разбирая кражи старых трусов и родственные поножовщины. А я… Я предлагаю тебе должность старшего опера в городском розыске. Формально – у Кривцова. Фактически… Я хочу, чтобы ты занимался вот этими четвер-тыми. Сам. В роли вольного стрелка, блуждающего форварда – называй как хочешь. Что скажешь?
- Подумать надо… - Игорь откровенно растерялся. Действительно, такие предложения делаются только один раз в жизни. И откажись он сейчас, его поведение можно будет расценивать только с одной позиции – зажрался «мо-лодой», оборзел, работая без году неделя или, как говорят в розыске, «два понедельника», вообразил себя комиссаром Мегре, Шерлоком Холмсом и миссис Марпл в одном лице.
- Думай, - благосклонно кивнул Самсонов. И, демонстративно взглянув на часы, добавил: – У тебя – пять минут.
Как ни странно, но только в эти минуты Игорь думал не о том, что при-дется расстаться с ребятами, к которым он привык, с которыми почти срод-нился. И не о том, что придется оставить ставшее вторым домом отделение. Да, он терзался сомнениями… Но эти сомнения укладывались в одну фразу: «Справлюсь или нет?»
Самсонов опять взглянул на часы:
- Ну, я жду ответа…
- Я согласен, - просто ответил Игорь. Конечно, он не был уверен, что справится… Но ведь не попробовав, не узнаешь точно…
- Рапорт! – прихлопнул ладонью по столу Самсонов.
«С предложенной мне должностью старшего оперуполномоченного ОУР УВД города Красногорска согласен» Дата. Подпись. Всего лишь лист бумаги с несколькими строками рукописного текста. Лист, который в очередной раз менял судьбу молодого оперативника… К лучшему ли?.. К худшему? Как знать…
Дверь кабинета Михайлова широко распахнулась. На пороге стоял майор Пильников, заместитель начальника отделения по оперативной работе.
- А мне говорят, Владимир Семенович здесь! – ухмыляясь, начал Напиль-ник, как называли зама подчиненные. – А ко мне уже и не заходит! Кое-как нашел!
- Ты кстати, Витя, - обрадовался Самсонов. – Подпиши.
Написанный Игорем рапорт лег перед Пильниковым. Тот пробежал глаза-ми текст, сурово взглянул поверх очков на Михайлова:
- И что это значит, Игорь Николаевич?..
- А ты что, читать разучился?! – влез Самсонов, переключая внимание Пильникова на себя. – Там все написано, ясно и четко! Большому кораблю – большое плавание! Давай, подписывай!
- Подписать?! – Напильник ехидно ухмыльнулся. – Да запросто!
Достав из кармана авторучку, написал в нижнем углу: «Категорически возражаю!» И расписался.
- Вот! Получите, Владимир Семенович! – не скрывая торжествующих но-ток в голосе, передал рапорт Самсонову. – Большому кораблю – большая торпеда!
Полковник повертел лист в руках, сокрушенно покачал головой:
- Ох, Витя-Витя… Похоже, зря я на тебя время тратил… Ничему-то ты не научился.
Положил рапорт на стол, склонился над ним. В правом верхнем углу поя-вилась еще одна резолюция: «ОК! В приказ!»
Полюбовавшись на собственный автограф, Самсонов спросил как бы ме-жду прочим:
- Как ты думаешь, Витя, чья подпись окажется решающей?..
- Это нечестно, Владимир Семенович! – обиженно поджал губы Пильни-ков.
- Ты это о чем, Витя?! Странно даже слышать такое слово…Тем более, от тебя… – удивился Самсонов. И, обращаясь уже к Игорю, приказным тоном: - Ты, Михайлов, готовь дела к сдаче. Думаю, что на той неделе уже поставим в приказ. Так что постарайся не затягивать…
На ходу укладывая рапорт в папку, направился к двери. Уже на пороге ог-лянулся и сказал насмешливо:
- А чай, Михайлов, у тебя ни к черту! Зря я, наверное, тебя в свое время не уволил. Возись теперь с тобой…
- 2 –
Двумя месяцами раньше
«Где эта улица, где этот дом? Где эта барышня, что я влюблен?..» - безос-тановочно, как замкнутая в кольцо магнитофонная лента, крутилось в голове Глеба. Немудрящий мотивчик из старого, давно позабытого кинофильма пристал репьем с самого утра и не давал покоя весь этот долгий день.
Улица и дом – вот они. Глеб видел их перед собой. А барышня… Барыш-ни в этом доме не было. Так же, как и любви. Может, конечно, и была… Ко-гда-то давно, в той, прошлой жизни. Или это просто казалось любовью?..
Все эти годы, долгими бессонными ночами, он искал ответ. И не находил его. Как могло получиться, чтобы все, что было ему дорого, что представляло для него реальную, непреходящую ценность, рухнуло в одночасье?.. Как по-лучилось, что он остался – точнее, был брошен – один на один со своей бе-дой?..
Бедой ли?.. Он еще и еще раз прокручивал в голове, как надоедливый рек-ламный ролик, одно и то же. И думал – а мог ли он тогда поступить иначе?.. И сам себе отвечал, твердо и уверенно – нет. Не мог.
Стоит только один раз позволить себя нагнуть – и все. Разогнуться уже не дадут. Сразу же найдется толпа желающих пристроиться сзади. И будешь до самой смерти горбатиться за гроши на чужого и уж никак не доброго дядю. А тот, чувствуя свою власть, почти царственное величие, будет тобой помы-кать… Значит, дяде сразу же надо показать зубы. Крепкие, белые зубы, вол-чий оскал. Потому что этот дядя – всего лишь шакал, который при появлении более сильного хищника поджимает хвост. Вот Глеб и показал…
Обидно только, да и - чего уж врать себе – страшно было оказаться непо-нятым теми, ради кого все это, собственно, и делалось…
Погруженный в свои мысли, Глеб несколько потерял осторожность. И то-ненькая струйка ледяной талой воды с крыши предательски скользнула за ворот куртки, как плетью стегнув по спине.
Подпрыгнув на месте от неожиданности, Глеб громко выругался. Он и так изрядно замерз за время ожидания. Март в Красногорске – это вам не июль в Крыму. Зима вроде бы и закончилась… Однако о наступлении теплых дней говорить еще очень рано. Отвратительно сырое межсезонье, в котором нет ничего от цветущей и благоухающей весны. Вторая осень – пакостная и про-мозглая.
- Гражданин! – послышалось сбоку. Глеб обернулся на голос. Менты. Двое. По тому, как мешковато сидит на них форма, по молодым, даже юным лицам, совсем недавно познакомившимся с бритвой, можно понять – «псы». «Срочники», которых судьба забросила в Красногорскую отдельную бригаду оперативного реагирования внутренних войск. «Милицейский» батальон, бойцы которого несут на улицах областного центра патрульно-постовую службу.
- Предъявите документы! – предложил тот, что был повыше ростом и но-сил на узеньких погонах сержантские «уголки».
- А в чем, собственно, дело?! – Глеб попытался «включить» командирские интонации. И у него получилось. Вот только солдатики не обратили на них внимания.
- Документы, будьте добры! – усилил нажим в голосе сержант. А его на-парник положил руку на рукоять укрепленной на поясе дубинки…
Тяжело вздохнув, Глеб извлек из кармана свой единственный документ и протянул его юным ментам.
- Ага! – сержант почти обрадовался. – А паспорт?!
- Посмотри дату выдачи справки, командир! – немного грубовато подска-зал ему Глеб. – Когда бы я его успел получить?..
Сержант зыркнул недовольно, но совету, все же, последовал. На лице его отразилось разочарование:
- Значит, только сегодня прибыли в город, Глеб Аркадьевич?..
- Ну да… - глупо отрицать очевидное.
- А здесь что делаете?
- Жду, - коротко ответил Глеб.
- Кого?
- Жену, - а вот это слово далось с трудом. Действительно, кто сейчас ему Ирка?.. Что не жена – так точно. Развод она получила уже на втором году его отсутствия. Он не возражал – глупо.
- Понятно… - протянул сержант и, сложив справку об освобождении по старым сгибам, протянул ее Глебу. – Ладно, Глеб Аркадьевич. Ждите…
Патруль не спеша двинулся дальше, оставив Глеба на той самой улице возле того самого дома… В котором все еще не было барышни…
…Ирка появилась уже затемно. Глеб ее даже не узнал – почувствовал. Просто у подъезда остановилась машина – судя по форме кузова, не из самых дешевых – открылась пассажирская дверца и наружу легко выпорхнула женщина. В легкой норковой шубке, в кокетливой меховой шапочке. Глеб не разглядел лица – просто в каком-то порыве крикнул:
- Ира!
Женщина остановилась, не дойдя до подъезда пары шагов. Оглянулась, присмотрелась… И только когда между ней и Глебом оставались каких-то два шага, на хорошеньком, не стареющем личике появилась тень узнавания.
- Ты?! – и растерянность, и страх, и недоумение – все в одном слове.
- Я… - хотелось сказать так много!.. А смог только это…
Уже следующая фраза «бывшей» была похожа на давешнюю талую воду:
- Что ты здесь делаешь?!
- Вот… - он не искал сочувствия. Не искал помощи. Хотя бы чуть-чуть понимания… - Освободился…
- Я рада за тебя, - серьезно сказала Ирина. И безжалостно повторила во-прос: - Что ты здесь делаешь?
- А куда мне идти? – Глеб все еще на что-то надеялся…
- Туда, где ты был эти семь лет, - совершенно спокойно ответила женщи-на.
Из стоящей машины неловко выбрался мужик. Упитанный, солидный, с отвисающими розовыми щечками. Качнулся, имитируя желание подойти. Но – не решился. То ли побоялся оставить машину без присмотра, то ли - связы-ваться со странным и плохо одетым, но на вид довольно крепким незнаком-цем. Потоптавшись на месте, пискнул несмело:
- Ирочка! Что происходит?!
- Все нормально! – не поворачивая головы, ответила Ирина.
- Кто это? – спросил Глеб.
- Это? Это мой муж! – Ирина отвечала дерзко, с вызовом глядя в глаза Г-леба. Знала, что он никогда не сможет причинить ей вреда…
- Вот так, значит… - он не нашелся, что сказать. – Героическая личность, однако…
- А мне одного героя хватило! – злая усмешка перекосила хорошенькое кукольное личико. – До сих пор, как вспомню – так вздрогну!
- Сын?.. Как?..
- Нормально.
- Я смогу его увидеть?..
- Нет! – коротко и резко.
- Почему?..
- У него – другое отчество. И фамилия – тоже другая. Он тебя не знает и никогда о тебе не слышал. Вон его отец… - Ирина чуть качнула подбородком в сторону толстяка. – Я не хочу, чтобы на моем ребенке всю жизнь висело клеймо сына уголовника. Сына убийцы…
Глеб вдруг почувствовал, как где-то там, глубоко внутри, начинает под-ниматься, расти черная, слепая ярость. Ведь у него украли жизнь! Этот трус-ливый хряк раскатывает на его машине, спит с его женой, живет в его квар-тире! И даже его сын называет толстяка папой!
- А если я сейчас Андрюшку сделаю безотцовщиной? – спросил он. – Мне терять теперь уже нечего… Ты сама ведь только что сказала – я убийца…
- Уходи, - губы женщины брезгливо скривились. – Нам не о чем больше разговаривать.
- Почему же?! – не согласился с ней Глеб. – Мне кажется, есть еще одна тема, которую мы не обсудили…
- И какая же? – Ирина чувствовала себя победительницей.
- Деньги, - спокойно ответил Глеб. – Мне нужны деньги.
Видит Бог, он не собирался поднимать эту тему! Но то, что он увидел и услышал, коренным образом изменило его намерения. За все в этой жизни надо платить. Он заплатил. Всем тем, что у него было. Теперь пусть платит она. Хотя бы деньгами…
- Деньги всем нужны… - впервые за время разговора Ирина почувствова-ла что-то, похожее на смущение. Отвела, спрятала глаза…
- Я мало тебе оставил? – чуть надавил Глеб.
- То, что ты оставил, сожрала инфляция… - голос «бывшей» звучал очень неуверенно.
- Не ври! – остановил ее Глеб. – Я оставил столько, что твоя инфляция просто подавилась бы. Так вот, я хочу половину – так будет честно…
- Не тебе о честности говорить, уголовник! – видимо, даже мысль о том, чтобы поделиться, была Ирине отвратительна. – Нет у меня денег! Понял?! Нет!
- Продай машину… - вкрадчиво посоветовал Глеб. – Она ведь не три руб-ля стоит…
- Да ничего ты не получишь! – Ирина уже почти кричала. Лицо женщины исказилось – сквозь безукоризненно наложенный макияж проступили какие-то гадкие, уродливые черты. Ее «мачо» тупотил копытцами возле машины, но подойти ближе все еще не осмеливался. – А будешь настаивать – сдам те-бя в РУБОП! За вымогательство! Понял?!
Глеб просто кивнул – да, он все понял. Разговор закончен. Его просто «кинули», как щенка позорного. Все прозвучавшие сегодня слова Ирины – ложь. Красивая ложь. Ей так удобнее… А на самом деле в основе всего лежат деньги. Не ее – его деньги. Те, что она и ее новый супруг присвоили. На ко-торые живут, плодятся и размножаются. Покупают шубы и машины. Им они нужнее, чем ему. Тому, кто заплатил за эти деньги семью годами своей жиз-ни…
Не произнося больше ни слова, Глеб развернулся, поднял куцый воротник древней куртешки и побрел прочь. Разговор окончен. Конечно, не таким ви-делось ему собственное освобождение, но…
- Глеб! – женский голос за спиной. Он остановился. Неужели?!..
Звонкий перестук каблучков… Аромат дорогого парфюма режет ноздри, кружит голову…
- Вот… Возьми. Больше нет, правда! – что она говорит?!
Ирина протягивала ему две тысячерублевых купюры…
Он негнущимися пальцами взял эти деньги, кое-как затолкал в карман… Не произнеся ни слова, пошел дальше. Прочь отсюда! С этого двора, от этих людей, из этой жизни! Пока прочь…
Если бы ни эти две бумажки… Он никогда бы сюда не вернулся. Но ос-корбительная по сути подачка… Ирина не поняла, что только что подписала приговор. Себе. Хотя, нет. Не только себе, но и своему хряку. Глеб еще вер-нется. Просто для того, чтобы наказать их за глупость и жадность. Она не за-хотела делиться?.. Значит, отдаст все. До последней копейки. А потом… По-том он заберет и их жизни. Такие не должны портить воздух.
Только подготовится сначала как следует… Туда, за «колючку», за «реш-ку» Глеб больше не собирается. Хватит одного раза. Поэтому улик больше не будет…
|
| |
| |
