Куры квохчут под заборами, скребут землю петухи, у зацветшей сажалки гуси с утками крылья растопырив, огрызаются меж собой. Яблоки висят через заборы: кожица тонкая, вкус медовый. Сорвёшь наливное яблочко - ветка хлёстко вверх подастся да град их посыплется. Отбегай, иначе в голову угодят!

Въедет он, звеня бубенцами, сверкая сбруей начищенной. Ленты от ушей конских по гривам струиться будут радугой яркой-яркой. Нет, лент, пожалуй, не надо, чай не цыган какой Пахом – засмеют, скажут: что же ты нарядил коней как на свадьбу? А Пахому и ответить нечего.

Старухи первыми приметят его, вылезут, встанут у калиток, руки ко лбам приложив от солнца закрываясь:
- Гладите-ка, боярин знатный пожаловал!
- Да не боярин это верно, а сам царь батюшка со царицею решили прокатиться до наших мест.
Дети подбегут: боярин, дай копеечку.
Парни с девицами, признав его, кинутся звать Настёну:
- Пахом вернулся! Дура, кидай стряпню, да беги смотреть!
- Пахом… - выронит Настёна миску из рук, да обмякнув, сядет. – Я ж его ждала, - побелевшими губами вымолвит.
- Да не дождалась! – весело хлопнет в ладоши первая деревенская красавица Антонина. – Жену он привёз!
- Вы причешите меня, подруженьки, дайте свои лучшие наряды, - хочу ему показаться на глаза во всей красе, - взмолится Настёна, - авось, будет у нас с ним любовное свиданьице, - и, грозя на улицу кулаком, скажет со злобою: - супружницу его изведу!

А подруженьки в ответ:
- Нету гордости! Не дадим тебе нарядов, и чесать тебя не станем. Выходи в чём есть. Раньше надо было думать, а не шашни с другими водить! Да Пахом такой молодец, что держаться за него надо обеими руками, а не нос воротить!
- Да что же вы, подруженьки, будто с глузду съехали! Не жить мне теперь – топиться пойду от несчастной любви да предательства.

В сторону толкнёт подруженьку. «Держи девку! – крикнут родители. – Девка- огонь – руки наложит!» - да Настёна прыткая: дверь загороди – в окно выпрыгнет.

И побежит она в ярости. Коса растреплется, сарафан на бок, румянец по щекам яблочный… а тут Пахом навстречу: стой! – коням, мчащимся по улице.

- Куда бежишь, ошалелая? Глаза разуй! Под копыта захотела?! – накинется на неё, а потом разглядев девку испуганную, скажет: - А это ты, Настёна! Ну здравствуй, здравствуй. Не узнал – выросла. Приходи вечером, будем ждать с женой Прасковьей Васильевной… всю деревню в гости к нам.

Отчего Прасковья Васильевна жена будет у него – Пахом не знал. Непонятно откуда имечко это вылезло, засело в голове. Может где и живёт такая красавица, аль девка обычная, только пускай себе живёт и сердце Пахомово не тревожит.