Вера Петрова считала себя невезучей. Ей не нравилась фамилия, имя, рост, цвет волос и глаз. Но больше всего, как она считала, не повезло с матерью. Матери уже давно не было среди живых, однако это не мешало ей доставать дочь, особенно в вопросах отношений с мужчинами. Мать страдала чрезмерным любопытством и умудрялась подсматривать за поклонниками и дочерью, появляясь в самый неподходящий момент отражением в зеркале, на худой конец в кафеле или даже на покрашенной стене. Поклонники, естественно, пускались в бега, были случаи падения в обморок и даже один сердечный приступ. Спорить с матерью было бесполезно, найти слепого и глухого красавца практически невозможно, да и не хотелось, поэтому Вера, наконец, сдалась и решила все пустить по течению.
- Что за мышь, - ворчала Вера, каждое утро, стоя перед зеркалом, - И зубы могли бы быть получше.
- Ну что ты Вер, - отвечала мать, появляясь в зеркале, - Ты у меня умница. Ты бы доченька сходила в баню. Ту самую.
- Которая для знакомств?
- Да. Баба Даша там была на днях. Ей понравилось: все прилично и даже красиво – чистота, люди моются, знакомятся.
- Мама, - прищурилась Вера, - Баба Даша померла уже пару лет как. Как она смогла в баню сходить?
- Там воды много. Такое место для нас рай.
- И ты со мной, значит пойдешь? В нужный момент глянет кто на кафель или в воду, а там ты, со своим театральным биноклем пристроилась?
- Нет, нет, - замотала головой мать, - Не волнуйся. Подсматривать не буду!
В субботу, надев самый красивый купальник и резиновые тапочки на каблуках, Вера пошла в баню.
Народу была тьма. Все мылись и знакомились. Вера взяла розовую в цветочек шайку и заняла место в уголке, из которого было видно всех возможных конкуренток и претендентов. И сразу же обратила внимание на молодого человека на соседней скамейке, который подозрительно долго смотрел в свой тазик и нещадно лил в него шампунь.
Вера начала мыться, одновременно общаясь с подходившими к ней мужчинами. Желающих составить компанию было достаточно. Но, ни один не пришелся по душе, к тому же она продолжала наблюдать за приглянувшимся претендентом. Он один ни с кем не знакомился, с несчастным видом поливая свою шайку моющими средствами.
- Этот тебе чем не угодил? – спросила мать, сдунув мыльную пену с носа, после очередного молодого человека, отправленного Верой в парилку.
- Не нравится!
- Солидный мужчина, - поджала губы мать, - Все тебе не так!
Наконец Вера решила действовать и направилась к «жертве».
- Ну, куда ты пошла? - шипела мать, качаясь в тазике.
Вера, молча, залила отражение гелем для душа и присела рядом с молодым человеком. Некоторое время они сидели и смотрели друг на друга.
- Иннокентий. - Сказал, наконец, тот и протянул ей мочалку вместо руки. - Можно Кеша.
- Вера, - ответила Вера и пожала мочалку.
- Вера, - мать отплевалась от геля, - Ты чего задумала?
Вера, молча, плеснула в таз очередную порцию геля. Кеша полил свою шайку шампунем и энергично взбил пену. Наконец Вера встала и заглянула в Кешин тазик. Из шайки на нее с подозрением смотрели два голубых глаза, остальное скрывалось под пеной.
- Я все объясню, - сказал Кеша.
- Ничего не надо объяснять, - ответила Вера и решительно вылила в Кешин тазик содержимое своей шайки, - Сами разберутся!
Оставшееся время Вера просидела с Иннокентием на одной лавке и ушли они вместе. После них остались две шайки, одна пустая, а вторая с огромной шапкой из пены, в которой что-то шипело и переливалось.