Благодать… Безоблачное небо уже розовело, но солнце еще не взошло. Тихо как. Только шелест листьев, да где-то вдалеке раздавалась петушиная перекличка. Андрей загнал старенький «Урал» с коляской в кусты акации, благо у дороги их росло в избытке. Мелькнула мыслишка – не украдут ли? Да нет, слышно будет, ежели затарахит вдруг его транспорт… Увешанный поклажей, Андрей ступал по глинистому берегу. Тяжело, не грузчик же он, в самом деле.
А вот и местечко отличное. Меж деревьев виднелась небольшая заводь. Он неловко спрыгнул с отлогого обрывчика к самой воде, чавкнула под резиновыми сапогами влажная земля. По озеру шла легкая рябь – легкий ветерок разгонял хлопья белесого тумана. От приятного предвкушения засосало под ложечкой.
Пахучую, смешанную с подсолнечным маслом перловку горстями накидал в воду. Вытянув шею, поглядел вглубь, усмехнулся себе в усы, как будто что-то можно разглядеть. Уже вторая неделя деревенского отдыха пошла, а на рыбалку выбрался в первый раз. Да и сегодня - как же не хотелось вставать в четыре утра. Но уж проснувшись, ни секунды не пожалел. Впрочем, вскоре остатки сна растаяли в утренней прохладе.
На крючок одной удочки насадил червя, немного подумал, и вторую уже снабдил катышком теста. Укрепил их немного поодаль друг от друга. Что ж, теперь можно и присесть рядышком. Взятая с собой табуреточка была явно маловата. Отрастил, однако, брюшко и прочие части тела. Эх, спортом каким что ли заняться – сидячий образ жизни еще никому на пользу не пошел. Как никак, четвертый десяток подходит к концу.
Ничего не происходило, как он ни гипнотизировал поплавки. Хмурился, ерзал на неудобном сидении и ждал. Да что ж такое, и тут не везет! Мало было вчерашнего скандала с Надеждой, еще и рыба солидарна с женой. Эх, жизнь пошла... Как тут напишешь что-нибудь путнее. Сколь не объяснял глупой женщине, что творческому человеку нужны яркие впечатления, новые эмоции, не поняла. Андрей поморщился. Какой же у нее противный голос, когда она, уперев кулаки в бока, наступает на него, с каждым сказанным словом повышая тон. Гневная тирада обычно заканчивается визгливым аккордом.
…А все же девчонка-то хороша! Самый что ни на есть привлекательный экземплярчик. Все, что можно было рассмотреть, а можно было много — на расстоянии не более пяти метров она загорала, Андрей разглядел. Все при ней. Грудь еле вмещается в чашечки купальника, упругий животик, такого у Надьки и в лучшие годы не было, а ножки какие... Жара вчера стояла прямо-таки тропическая, бисеринки пота влажно полескивали на ее смуглой коже. Бесстыдница какая, огладит себя, поправит трусики, а у Андрея аж руки зачесались, так явно ладони ощутили гладкость да бархатистость юного тела.
Поплавок дернулся и лег плашмя. Ах, ты зараза какая! Андрей бросился к удилищу, резко подсек, и на берег, нагло блестя чешуей, шлепнулся карась. Ну, ничего, для зачина пойдет. Чертыхаясь, освободил рыбешку от крючка и закинул удочку снова. Так. Опять тишина. В глазах зарябило. Он зевнул и прикурил сигарету. Охо-хо, спать что-то хочется. Еще б чашечку кофе, да в постель...
Одинокий карасик трепыхался в полиэтиленовом пакетике. Где ж его друзья-товарищи-то? Не спешат коту Барсику на обед. Об ухе для себя мечтать не приходилось тем паче. Да и не сварит Надька. Сильно обиделась, когда застукала его, скрючившегося у тюлевой шторки на втором этаже их дачного дома. Пытался было ей обрисовать новый женский образ в романе и полное соответствие его с этим типажом, бесстыдно возлегающем на крыше сарая на соседнем участке. Да куда там... Ревнивица! Непотребные мысли в голове у Надюши. Ай-яй-яй...
Надо бы помириться, а то ведь покою не даст. И полетят тогда к чертям собачьим его грандиозные планы. Думал - в тиши, в деревне, на воздухе свежем отлично пойдет роман. Но нет, только сел, а тут такая оказия — не дают работать!
Мысли, однако же, потекли в правильном направлении. С внешним обликом главной героини, по крайней мере, определились. Кожаное одеяние, туго обтягивающее тугую плоть, гладко зачесанные блестящие волосы. Правда, у прообраза темные пряди беспорядочно рассыпаны по плечам, а это слишком легкомысленно для его главной героини. Строгое выражение лица, суровый прищур глаз. Поморщившись, Андрей отогнал видение. В экие, однако, дебри фантазия его завела.
Наживка оказалась благополучно сожранной. Кряхтя и поминая по матери всю рыбу, соблазнительных соседок и прочие отвлекающие моменты, он снова насадил червей и уселся бдить поплавки.
…А вечером девица явилась собственной персоной, молочко парное предложила покупать у них. Надежда ушла к подруге языком чесать, девчонка как специально выждала момент. Босиком, в коротеньком сарафанчике, стояла у изгороди, подперев рукой лицо и зазывно глядела, накучивая прядь волос на палец. А молоко, между прочим, по двадцатке за литр предлагала. Так что, он еще подумает, брать ли.
Потеплело, Андрею пришлось даже немного разоблачиться. На часах уж восемь натикало. Солнце вовсю сияло на небосклоне. Пожалуй, сегодня опять жара намечается. И даже ветерок утих. А рыба активнее клевать не стала. Видно, не его день сегодня.
Вообще, дела у него в последнее время шли не очень хорошо. Разленился совсем, батенька, сам же себе и говаривал частенько. Есть такое дело. Только где ж его, вдохновение, взять-то? Чтоб, как раньше — запоем, без сна и отдыха, пока не выплеснутся все мысли на бумагу. И только стрекот печатной машинки ночами, да запах кофе вперемешку с сигаретным дымом. А сейчас? Казалось бы, твори — все для тебя. Ан нет — пшик...
А Надька, однако же, не пилит. Наоборот, создает условия. Она самый преданный поклонник его таланта. Верит, даже, когда он и сам уж усомнился в себе. Вспомнилась тут Андрею голодная молодость, когда Надюша бегала, высунув язык в поисках подработки, изыскивая всеми мыслимыми и немыслимыми способами средства, чтоб он мог спокойно творить. М-да... Надо отдать должное — замечательная женщина его Надюха. Вплыли в памяти и последние годы, когда его начали печатать. Тогда она взяла на себя еще и функции помощника и секретаря. Молча, нисколько не жалуясь, решала все возникающие проблемы. Андрею вменялась в обязанности одно — писать.
А эта? Ну, разве будет такая по утрам готовить ему легкий завтрак, вкуснейший обед, а по вечерам сытный ужин? Хотя деревенские вроде бы хозяйственные... Будет ходить на цыпочках под дверью его кабинета, дабы не отвлекать от свидания с Музой? Вряд ли. Только помеха творчеству — доглядывай за ней вовсю.
Впрочем, что это он, жениться никак собрался на малознакомой гражданке? Что за вздор! Такую полагается в любовницах держать. Так сказать, для душевного и телесного удовольствия. Необременительные встречи пару раз в неделю, сулящие чувственную втряску, очень могли бы поспособствовать работоспособности.
М-да... дилемма. Во-первых, снимать для девицы квартиру в городе, а бкз этого никак – слишком много чести. Даже комната выйдет дороговато, да и не солидно ему по коммунальным коридорам шарахаться от любопытных взглядов соседей. Во-вторых, большие сомнения вызывают надежды на повышенную работоспособность. Хе-хе... до духовного ли будет, когда в голове одно плотское. Ну, и, в-третьих, а если Надежда прознает? Совсем нежелательный скандал выйдет. Нет, не стоит овчинка выделки. Вот если бы… разок-другой так просто… тут…
Весьма довольный своей дальновидностью, Андрей продолжил наслаждаться рыбалкой. Улов, правда, был скудноват. К уже не подающему признаков жизни карасику добавилась пара мелких окушков. Отпустить что ли обратно?
Заметив боковым зрением какое-то движение, одновременно услышал плеск воды. Прямо в его сторону вдоль берега плыла соседская девица. Она что, его преследует?! Ладони его от неожиданности разжались, и рыбешки, оставив на память несколько чешуек, обрели свободу.
– Доброе утречко, Андрей Иваныч! - над водой видна была только ее голова, на которой мокрые волосы, словно водоросли обвивали шею, - А я вот перед работой освежиться решила.
Андрей промямлил нечто нечленораздельное и попятился. И было от чего. Как Венера из пены морской девица вышла из воды, совершенно голая, кокетливо прикрываясь руками.
– Вы мне одежду не принесете? Вон там она лежит, под кустиками, - отняла руку от груди и показала в сторону леса, приближаясь, все ближе и ближе.
Андрей, как зачарованный, не отрывая взгляда от соблазнительных округлостей перед самым своим носом, повернул все же голову в указанном направлении.
– Д-да, да, к-конечно, - отступая, он поскользнулся на влажной глине и шмякнулся, ударившись копчиком о какой-то корень.
– Андрей Иваныч, вам больно? - сверкнув глазищами, она на манер гоголевской панночки тянула к нему руки.
Не помня себя, на четвереньках, он пополз вверх, позабыв и об удочках своих, и об улове. Под звонкий хохот позорно убегал прочь, пристыженный и жалкий... вперед к новым творческим успехам и свершениям.